Думать мне уже надоело, теперь хотелось только расправить крылья и чуть-чуть полетать над городом. Правда, за несколько часов усиленных размышлений я окончательно завел себя в тупик. Как разыскивать еще одно творение моего отца? Что делать, если оно меня само найдет? И какая выгода с этого будет Алевтине?

Пожалуй, последний вопрос волновал меня больше всего.

Знаете, бывают такие люди, которые все делают с оглядкой. Не просто так, от сердца и души, следуя секундному порыву или вдохновению, а только чтобы обязательно извлечь из этого выгоду. Похвалят, если будут знать, что получат комплимент в ответ, подарят что-то дорогое, чтобы человек чувствовал себя обязанным. В общем, моя милая тетушка относится именно к той категории гадюк, которые даже котенка погладят только после того, как просчитают все вероятности и пользу для себя. И причина, по которой она решила напомнить мне про долг, должна была быть очень веской.

Так что после нескольких часов мысленного перемывания косточек драгоценной родственнице я почувствовал себя крайне усталым. Посмотрев на подбирающееся к горизонту солнце, решил, что лучший вариант — размять крылья. Заодно выберу местечко, где можно устроить временное жилище. К тому же, несмотря на пыль, грязь и странности местных людей, мне нравился мир, который творцы называли своим домом. Такой же, как и они: противоречивый, бездушный, странный, на первый взгляд давно сгнивший, покрытый толстым слоем пепла и копоти, но где-то глубоко внутри прекрасный. И в то же время очень одинокий.

Кажется, люди этой реальности, единственные из всей множественной вселенной, отчаяннее всего желали найти другие миры и формы жизни, но продолжали оставаться один на один со своей болью. До сих пор не могу понять, почему этот мир нравился мне, но факт оставался фактом. Было в нем что-то притягательное.

Если бы не угроза возможности получить пинок под зад и полететь обратно во Тьму, я бы с удовольствием провел сюда Анабель. Погуляли бы по местным паркам, покатались на аттракционах. В общем, вариантов много, еще бы родственничков куда-нибудь деть, чтобы под ногами не мешались.

Но стоило мне только расправить крылья, позволяя ветру приятно щекотать перья, как возникло крайне мерзкое ощущение, какое можно почувствовать тогда, когда вам приставляют к шее холодное лезвие меча.

— Зря пришел сюда, темный. Кажется, я предупреждал, что в следующий раз ты умрешь? — в тихом голосе вместо угрозы явно слышались нотки веселья.

— Ну-ну… — припомнив недавнюю сцену с Алиром, я хмыкнул, — вперед и с песней! А я пока понаблюдаю. Разбудишь, когда надоест экспериментировать?

Я спокойно убрал лезвие от своей сонной артерии и поднялся на ноги, поворачиваясь к «врагу». Крылья при этом повисли за спиной неопрятным плащом.

— Рад тебя видеть, Майкл!

Я улыбнулся во весь свой набор клыков, отчего архангела ощутимо передернуло, словно у него нестерпимо заболело абсолютно все, вплоть до нимба. Хотя нет, к улыбке-то моей он давно привык. Но вот на «Майкла», «Майки» и «дядю Мишу» страшно обижался и злился. Однако с моей легкой руки таким макаром его теперь называли и собратья, и просто знакомые. А убивать настолько большое количество народа у него меч не поднимался, и ангельская совесть (я же говорю: крайне вредная штука!) не позволяла. Зато обидчики регулярно обзаводились синяками и переломами.

Для одного небезызвестного Темного князя, естественно, делалось исключение, и бить меня не пытались.

Вообще-то, если честно, Михаил меня терпеть не может. Но из-за того, что убиваться я категорически отказываюсь, приходится ему мириться со своей неприязнью, снисходя до общения с «мерзким, темным творением». И при всем при этом отношения у нас самые приятельские: я с удовольствием помогаю Майклу ловить и отправлять в ад каких-нибудь ушлых демонов, он всегда делится умными мыслями и советами, а также добывает интересующую меня информацию о мире Земли.

Такой вот парадокс.

— Взаимно, — кивнул архангел и убрал меч. — Почему ты здесь, Габриэль?

— Потому что Алевтина… — Я с завистью покосился на огромные белоснежные крылья Майкла — не то что мои топорщащиеся перьевые покрывала. Архангела-то само небо держит!

От него мой взгляд не укрылся, и хмурое выражение лица сменило довольное осознание собственного превосходства, так что не съязвить что-нибудь эдакое я не мог:

— Зато у меня компактнее!

Тот, привыкший к моему чувству юмора, фыркнул и уточнять, что в моем случае горбатого и могила не исправит, не стал. Только понимающе вздохнул. Алив он знал хорошо, и вопросы касательно моего пребывания на Земле быстро перешли из разряда актуальных в риторические.

— И что ей нужно от тебя?

— Найти того, кто убивает учеников. Есть вероятность, что это так развлекается одна из последних разработок моего отца. Вот меня и вытащили на Землю, не спросив, нужны ли мне крупные неприятности. Кстати, нужны. Похоронную рожу я делаю исключительно для того, чтобы Алив не пришло в голову усложнить правила игры. Но и от помощи я не откажусь.

— Мм… — архангел задумчиво прошелся туда-сюда, скептически оглядывая меня, — уверен, что тебя никто не покусал? — И не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Это когда князь Габриэль довольствовался простыми правилами и просил помощи?

— С тех пор, как завел семью, — честно признался я, снова устраиваясь на парапете. — Знаешь, Майкл, тут чувство ответственности само собой появится: одно дело, когда отвечаешь только за свою жизнь, и совсем другое, когда за дорогих тебе людей, в смысле, эльфов. Раньше я как-то не осознавал, что на мне держится весь мир. И еще странные намеки Алевтины, словно она втянула меня в это дело только для того, чтобы найти повод отправить во Тьму.

Архангел уселся рядом, перед этим аккуратно расправив свои крылья. Для начала поздравил с обретением семьи, расспросил про Натаниэля и Анабель, потом задумался.

— Может, ты просто хотел услышать эти самые «намеки»? Алевтина, конечно, та еще змея, но все равно просто так не решится обойти клятву — в этом вопросе привыкла держать свои обещания в отличие от остальных творцов. А по твоим словам выходит, что если бы она захотела, хм, то устранила тебя еще в том храме и не стала бы ждать морковкина заговенья.

Кажется, это любимая фраза всех ангелов. Я уже от Элли столько раз про несчастную морковку слышал, что у меня скоро аллергия на бедный овощ начнется.

— Ей просто не хочется пачкать руки об очередной эксперимент Гэбриэла, вот и вся тайна, — подвел итог своей речи Майкл.

— Твои бы слова да… — проворчал я.

— А почему бы и нет? — Архангел весело мне подмигнул. — Не раскисай! А то это будет уже неинтересно. Если что, зови. Сейчас постараюсь узнать про убийства учеников. В общем, чем смогу, обязательно помогу. И да, когда со всем разберешься, передай привет Азраэлю. Надеюсь, у него скоро проснется совесть и он перестанет отлынивать от своих прямых обязанностей.

Архангел спрыгнул с парапета. Несколько этажей он преодолел в свободном полете, а потом, расправив крылья, в несколько мощных взмахов набрал высоту и уже через минуту превратился в смазанную точку у горизонта. Везет же некоторым — не надо работать крыльями, как пропеллером, чтобы удерживать свои кости в воздухе. Изредка для очистки совести помахивай и горя не знай. Хотя при таком раскладе у кого из нас двоих больше вероятность от сытой и спокойной жизни заплыть жирком по самые перья? Уж точно не у бедного Темного князя, которому даже в туалет не дают спокойно сходить.

Представив статного синеглазого красавца Михаила пухлым амуром с маленькими куриными крылышками, я вдоволь отсмеялся. И правда, чего это я? Подумаешь, новые неприятности! Бессмертие вроде на месте? На месте! Значит, выкручусь, а чувство юмора поможет. За Анабель и Натаном Элли присмотрит, в противном случае я его лично в руки Майклу передам: пускай делает что хочет, хоть на завтрак без соли ест. Улыбнулся, думая, что, чем сидеть и думать, следует устроить моей драгоценной тетушке такую поимку создания Гэбриэла, дабы Алевтина трижды пожалела, что не захотела сама решить проблему. И, клянусь Тьмой, моя улыбка не сулила обретенному «братцу» ничего хорошего или доброго!