– А, так ты слышал… – Карел вздохнул будто бы с облегчением. – Да, я все равно собирался разобраться с предателями. Не так жестоко, конечно. Зато получилось эффектно. Все семьи города урок усвоили.

– Но было что-то еще? – Я снова не удержал язык за зубами. Подумал, что раз уж Киар заговорил – пусть выговорится до конца. Может, ему даже легче станет. А то держит все в себе.

Я так-то не стану думать о нем хуже или осуждать.

Он не стал отнекиваться.

– Смерть потребовала мою жизнь и первенца Мерджима.

Да, Костлявая совсем не хотела отдавать юного герцога. Чем-то он ей приглянулся.

Карел нервно ослабил узел шейного платка.

– Я согласился. Мерджим – нет. На тот момент у него не было семьи. Смерть сказала, что видит ее в будущем некроманта и придет за своим позже.

Кажется, я догадываюсь, что сделал фей.

– Да, – подтвердил Карел мои мысли, видимо, уж очень живая у меня была мимика. – Мерджим сделал так, чтобы у него никогда в будущем не появились дети.

– И что же Смерть?

Костлявая не терпит обмана. Странно, что она не забрала мальчика после выходки некроманта.

– Дуэйн только воскрес на алтаре и громко плакал от боли, как вдруг потерял сознание. И так же быстро очнулся, будто ничего не было. Только плакать перестал. Смерть сказала, что за это мгновение могла поменять душу младшего Кайсара на чужую. Или же нет… Она хотела, чтобы мы гадали, растим ли настоящего Дуэйна или подкидыша, который, как только войдет в возраст, разрушит все, что нам дорого. Знаешь, до того дня у мальчика были темные глаза.

Вот это я понимаю – месть за обман. Душа внутри Дуэйна могла принадлежать кому угодно. Сколько убийц, тиранов и сумасшедших фанатиков томятся в царстве мертвых? Любой из них с удовольствием променяет вечные муки на тело юного наместника.

– Значит, нужно не только следить за безопасностью Дуэйна, но и за тем, чтобы он не натворил бед? – уточнил я.

Карел нервно рассмеялся:

– О нет, Кериэль, о таком не смею тебя просить. Я не хотел испортить все этой историей и обязательно предупредил бы тебя чуть позже. Но чего уж теперь… Если однажды с Дуэйном начнет происходить нечто странное – беги из города.

Надоело мне бегать!

Уж с одной душой я справлюсь.

Кстати! А нельзя ли с помощью моего дара понять, кто живет в теле Дуэйна? Озвучить идею я не успел, в углу комнаты соткалась сгорбленная фигура в плаще и погрозила мне иссохшим пальцем.

Понял, если я сделаю это – потеряю благосклонность Смерти. А мне она так-то еще пригодится. Но, может, хотя бы сам посмотрю? Одним глазком, и ничего никому не расскажу.

А дальше уже по обстоятельствам.

Заодно я понял, почему Карел категорично отказывался от моей помощи. Жизнь не принадлежала ему. Очевидно, Костлявая была не против, когда время лорда Киара продлевал Мерджим и при этом тратил силы. Смерть с удовольствием мстила фею выгоранием.

Своей догадкой я поделился с Карелом.

– Правильно, Кериэль, – Киар ссутулился, – не думаю, что ритуал можно обмануть так, чтобы Дуэйн не пострадал. Иногда я ненавижу его. Корю себя за это, конечно, стараюсь держать в руках. Но случаются плохие дни, я вспоминаю, как на миг обрел свободу. И так хочется, чтобы снова произошла какая-нибудь случайность! Ничего не могу поделать. Борюсь с этими мыслями, но они каждый раз находят лазейки.

Я ободряюще дотронулся до плеча Карела:

– Считаю, в твоей ситуации это допустимая слабость. Мне так жаль… неужели совсем ничем нельзя помочь?

Лорд Киар качнул головой, не понимая, что вопрос адресован не ему, а Смерти, все еще находившейся в комнате.

– Я подумал… – Карел сменил тему. – За тобой сейчас только благородное имя – ни денег, ни влияния рода.

Вот спасибо, что напомнил! А я-то совсем забыл!

Заметив, как вытянулось мое лицо (некстати вспомнился предстоящий выкуп заколок у леди Мосфен), Карел поспешил договорить:

– Что ты дашь ребенку баронессы, кроме своего имени?

Комнату в борделе, умение обращаться с даром крадуша и запас оптимизма – негусто, признаю.

– И что ты предлагаешь? – Я был заинтригован и даже поерзал на месте.

– Я усыновлю этого ребенка и завещаю ему титул и состояние князей Бенайл, – предложил Карел. – Бенайлы уже давно продолжали свой род, принимая в него достойных людей, готовых служить городу и наместнику. Так что мой поступок никого не удивит. Тебя сделаем опекуном. Будет доступ и к деньгам, и ко всем прочим богатствам князей.

Не удержавшись, я расхохотался.

– Итого: наследник Кайсаров, наместник города – раз; наследник Дебро… как там его родовое имя?.. – два; наследник Бенайлов – три. И все это мои подопечные. Вот это я понимаю – грамотное инвестирование! Меня возненавидят все. И не только в городе, но и в столице. Ты этого хочешь?

– Лорд Дебро, герцог Волдет, – напомнил Карел, – да, у тебя получается отличный набор подопечных. Пожалуй, не хватает принца крови – но они все уже совершеннолетние.

– Сплюнь! – театрально ужаснулся я. – Но ты же понимаешь, что написать завещание и принять в род ребенка, который еще не родился, у тебя не выйдет? Нужно продержаться не меньше пяти-шести месяцев.

Карел склонил голову:

– Мерджим выгорит, ему столько не протянуть… И я не уверен, что Смерть согласится на новую отсрочку.

Я требовательно посмотрел на Костлявую. Нужно пять месяцев! Я постараюсь, чтобы ребенок родился на таком сроке жизнеспособным. Может быть, Смерть согласится?

Фигура еле заметно кивнула.

Отлично! Значит, дело только в цене.

– Вопрос с отсрочкой беру на себя, – бодро отрапортовал я, прикидывая, где мне разом взять столько жертв, чтобы хватило и для леди Мосфен, и для Карела.

Придется все-таки навестить трущобы.

Я так задумался о предстоящей охоте, что пропустил момент, когда заклинание тонуса закончилось и Киар, закатив глаза, откинулся назад.

Хорошо, что он сидел на кровати, а то обязательно ушиб бы голову.

Плохо, что случилось это в моей комнате.

Будить Карела было нежелательно. Обычные способы не подействуют, даже если над ухом заиграет оркестр. А использовать магию – значит навредить и без того истощенному и уставшему организму. Можно было, конечно, позвать слуг и попросить перенести лорда в его покои. Но меня беспокоила нездоровая обстановка в городе и дворце. Где-то рядом находится негодяй, устроивший взрыв и покушение на Дуэйна, и он мог воспользоваться слабостью Киара. Этого допустить никак нельзя!

Поэтому я пошел по третьему пути: с некоторыми усилиями поудобнее разместил Карела на кровати, стянул с него сапоги, развязал замысловатый узел шейного платка и ослабил пряжку ремня, чтобы тот не врезался в кожу. После чего накрыл его покрывалом и, забрав плед и одну из многочисленных подушек, устроился в глубоком кресле. Мелькнула, конечно, мысль, что кровать огромная и с Карела не убудет, если я лягу с другого края, но мне показалось, что это неуместно и вообще неправильно.

Кресло оказалось вполне сносным, я свернулся в нем в клубок, натянул плед повыше и уснул спокойным сном.

Снился мне тронный зал и кузина. Будто бы я, коленопреклоненный, просил у эльфийской Владычицы благословения на новую жизнь. Какая глупость! Окажись я в стенах дворца с длинным и мелодичным названием «Хрустальная мелодия северного ветра и первых звезд», что на человеческом языке звучало бредово, единственное, что получил бы от кузины, – смертный приговор, а не благословение.

Но во сне все происходило по моему желанию. И сидящая на высоком троне из хрусталя Владычица смотрела на меня не с гневом или презрением, а с незнакомой мне теплотой. Возможно, именно так смотрела бы на меня мать, но у меня в памяти не сохранилось ни одного мгновения, проведенного с той, что дала мне жизнь.

– Кериэль…

Кто-то легонько потряс меня за плечо.

Я с неохотой разлепил глаза – сон был слишком хорош, чтобы так просто расстаться с ним. Надо мной склонился озадаченный Карел.