– Сата!.. Сата!..

Синий дракон явился из ниоткуда.

Пески поглотили город со всеми жителями. Никто не знал, что за несчастье уничтожило великий град, название которого стерлось из памяти тех, кто корпел над летописями.

«Морок... Это морок! – пульсировала тоненькая синяя жилка на виске у Юстинианы. – Еще немного, и будет поздно».

Мо Ши положил широкую влажную ладонь на живот девушки, и горячая волна едва не подкосила ее ноги. Она застонала.

– Так, моя девочка, – убаюкивающим голосом одобрил Мо Ши.

Юстиниана подтянула руки и расстегнула застежку, удерживающую на шее шелковое платье. Оно скользнуло вниз, открыв высокую грудь, но заколка на талии задержала падение. Мо Ши с восхищением глядел на Юстиниану.

– Ты прекрасна, как античная дева. Ты – моя королева...

Взгляд Юстинианы отвечал ему взаимностью. Зеленые звезды глаз манили в самую глубину омута желаний.

Мо Ши наклонился, собираясь отколоть сверкающую заколку и отпустить шелковые декорации платья, но в этот момент получил оглушающий удар по ушам. Он на какое-то мгновение стал совершенно беспомощным и потерялся в пространстве. Вероятно, у Юстинианы были бы необходимые секунды, чтобы попытаться уйти, но, падая, огромное тело Мо Ши повалилось на столик, и многочисленные предметы сервировки создали многоголосый предательский грохот.

Вбежали слуги, преграждая путь. Юстиниана метнулась к стене, стремясь схватить хотя бы светильник, чтобы использовать его как оружие, но Мо Ши на удивление быстро пришел в себя. Юстиниана, несколько мгновений назад ощущавшая его силу, поняла: как только он распрямится, она будет обречена. Шанса уйти не было ни одного.

Мо Ши выпрямился и закричал:

– А! Мерзкая тварь! Ты!.. – Он задохнулся от негодования.

Юстиниана не могла сбежать, но она сделала то единственное, что могла сделать и чего Мо Ши от нее не ожидал. Она вызвала заклинанием хрустальную сферу, внутрь которой просочилась, как солнечный лучик. Безупречный шар плыл над коврами, а внутри его, погрузившись во внутреннее созерцание, в совершенном покое восседала Юстиниана в позе лотоса. Эту сферу она создавала все долгие пять лет как единственный путь к спасению от Сати. Но Хельга опередила ее, выдернув из плена самым примитивным образом. Теперь Юстиниана ушла от Мо Ши. Тот силился проломить шар ударами молний, которые бросал, словно языческий бог. Но шар отражал разряды, и слуги метались по залу, один за другим ликвидируя очаги возгорания. Видя тщетность попыток расколоть шар молниями, Мо Ши обратился в огромного синего дракона. Дракон раскрыл смердящую пасть, и алмазные зубы засверкали, преломляя теплый свет огня. Его зубы скрежетали и визжали, но сфера оставалась невредимой.

Юстиниана медитировала: «В моей душе – только песчаные дюны, штрихи нечеткого змеиного следа, ускользающего в серые колючки. В глазах моих – пустынное море, застывшее в штиле. В моих ушах – стон дудука. Я слышу, как расцветает абрикосовое дерево, ощущаю прохладу лунной ночи. Свежий запах морских водорослей не перебивает ни одна струя аромата цветов и берега. Я могу слышать то, что я захочу. Я могу обонять те запахи, которые мне нужны. Я могу видеть то, что даст мне возможность сохранить память. В моей душе...»

Наконец безуспешные попытки вскрыть шар утомили Мо Ши, и он стал с интересом разглядывать заключенную в сфере Юстиниану.

– Ты решила меня немножко подразнить, моя королева? – проговорил он мурлыкающим тоном. – Мне нравятся твои игры! Я буду любоваться тобой и желать тебя все сильней!

Мо Ши скинул с себя халат, выпрямился во весь свой громадный рост и сквозь зубы процедил:

– И берегись! Когда я доберусь до тебя – пощады не будет!

Войска вокруг злополучных врат собрались на удивление быстро. Армия Софинии встала лагерем с северной стороны опасного поля отчуждения, ограждая от возможной угрозы свою столицу – розовокаменный Софьянград. Розовокаменным город прозвали заезжие купцы за цвет мрамора, из которого было построено большинство зданий министерств и прочих административных сооружений, включая дворец самого императора. Городская знать, не имеющая возможности строить из дорогостоящего камня, старалась облицовывать свои особняки розовым же или белым мрамором. Поэтому в солнечную погоду город просто сиял и искрился. А когда на улицах шел дождь, стены городских строений радовали глаз теплым нежно-розовым цветом.

Отряды, которые смогли собрать герцогства, присоединившись к армии Софинской империи, расположились восточнее и западнее врат. Таким образом, поле оказалось в плотном кольце войск. Без охраны остался лишь небольшой промежуток, прилегающий к Выхиной топи. Император, который ныне стал еще и главнокомандующим объединенной армии, справедливо посчитал, что если демоны и попрут в сторону болот, то там же и потонут, ведь болота близ Выхны считаются непроходимыми. Даже местные жители в самое засушливое лето редко рискуют там появляться.

– Оперативно сработали, – одобрительно покивал Шторм, рассматривая войска с небольшого холма.

Поле отчуждения, где умирали люди, вокруг врат, которые уже приняли для всех видимую форму переливчатой черной, вязкой, текучей пентаграммы, обнесли реденьким заборчиком. Для защиты от демонов он не подходил, зато никто из воинов, даже случайно, уже не переступит невидимую черту, за которой ждет неминуемая смерть. Воины опасались даже близко подходить к пустяковой преграде. Почти все из них видели, как староста Выхны привез к казармам пустые, с остатками праха, доспехи их друзей, отправленных императором на разведку. А тем, кто ничего не видел и не знал, рассказали остальные, поэтому весь лагерь был в курсе, что за беда их ждет по ту сторону штакетника.

Старослужащие чистили и точили оружие возле уже поставленных походных палаток, травя солдатские байки. Более молодые воины, успевшие пройти лишь курс обучения, разинув рты, слушали рассказы бывалых вояк. Над кострами поднимался дымок, в котелках бурлила каша и похлебка. Предприимчивые селянки с большими корзинами в руках обходили солдат и офицеров, предлагая хлеб, фрукты и нехитрые деревенские сладости.

– Всех этих людей скоро не станет, – обреченно вздохнула Хельга, стоя рядом со Штормом. Она вглядывалась в лица людей, которые не доживут и до следующей весны.

– Ты была за Гранью, по ту сторону миров. Ты встречалась с Бесконечностью и знаешь, что все в руках Создателя, – напомнил ей жених.

– Иногда мне кажется, что он забывает про нас. – Хельга поежилась от неприятного прохладного ветерка.

– С чего такое несправедливо негативное суждение о деяниях Творца Миров?

– Не знаю. – Девушка пожала плечами. – От осознания, что столько жизней прервется из-за меня, становится больно.

– У тебя завышенное самомнение, – не поддержал трагизма Дракон. – В данной конкретной заварушке ты совершенно ни при чем.

– Отец же сказал, что Мо Ши мстит за смерть сына, а убила его я. – Голос Хельги почти сорвался на плач.

– Но врата готовились задолго до твоей встречи с Растой, – взывал к здравому смыслу Шторм.

– Столько усилий, и все напрасно! – никак не могла унять рвущуюся изнутри обиду девушка, выплескивая ее на возлюбленного. – Один раз мы остановили войну, грозящую уничтожить людской род. Потом этот Августо с его грандиозными планами. Вот опять зло поднимает голову, и я теперь вижу, что война, которую мы столько лет предотвращали, неизбежна. Когда закончится это безумие с завоеванием миров?!

– Никогда, – грустно улыбнулся Шторм, выслушав тираду возлюбленной. Он теперь часто вот так грустно улыбался. Хельге очень хотелось прочесть его мысли в такие минуты. – Это и есть бытие. Постоянная борьба добра со злом, жизни со смертью, и наоборот. На всех уровнях, начиная с каждой человеческой души и заканчивая целыми армиями и мирами.

– Неужели не бывает мирной и спокойной жизни? – немного успокаиваясь от правильных слов любимого, спросила Хельга.