— Здравствуй, Витя, жаль, что ты улетел раньше меня. Вчера был в гостях у Сенукара. Могли бы лететь вместе. У вас чудесный малыш. Кейна в нем души не чает.

— Спасибо. Я не знал, что вы заглянете в гости.

— Это я виноват, не предупредил заранее. Спонтанно получилось. Планировал неделю просидеть в архиве, но завершил работу немного раньше срока. Так уж получилось. Созвонился с Сенукаром, а он сообщил, что ты только-только улетел…

Новиков лишь развел руками.

— Рад, что у вас с Кейной все хорошо.

— А у вас? — Виктор внимательно смотрел в глаза собеседника.

— У меня неожиданностей быть не может, — Амматаал небрежно усмехнулся. — Я достаточно стар.

— В душе молоды.

— Разве только так…

— Анаабу Амматаал, — лицо этнолога вдруг стало задумчиво, — если вы располагаете временем…

— Тебя что-то тревожит? — теперь вопросительный взгляд мениольца изучал Виктора. — Хочешь поговорить?

— Да. Желательно с глазу на глаз.

— Срочно? А то я еще даже не устроился как следует после приезда.

— Не то что бы очень срочно, но…

— Хорошо, загляни ко мне после обеда.

— Договорились.

— Буду ждать.

На лестнице, где-то в районе третьего этажа, промелькнула юркая тень профессора Коллинза.

— Друзья, — торопясь вещал он на весь дом, — в двадцать пять ноль-ноль собираемся в библиотеке. Днем меня не будет…

— Надеюсь, произойдет долгожданное событие, — прокомментировал Амматаал.

— Полетим на остров Борро?

— Думаю да, впрочем, пойду и выясню подробности. Удачного дня.

— Благодарю. И вам того желаю.

Виктор вышел во двор. На улице дождь лил как из ведра. Крупные дождевые капли несокрушимым потоком низвергались на землю, иссушенную летним зноем. А темные, свинцового цвета тучи заслонили собой солнце. Зябко, мокро, неуютно. Новиков кое-как добежал до беседки и там спрятался от непогоды. Эта незатейливая бревенчатая беседка — маленький островок, кусочек родины посреди бескрайних просторов чужой планеты. Стуберг божился, что бревна профессора привезли с Земли, чем немало озадачили таможню. Предназначение беседки понятно даже мениольцам. Войдя в нее, человек словно возвращается домой, мысленно конечно. Здесь душа успокаивается, а мысли действительно раскрепощаются, и их течение обретает неторопливый, безмятежный темп. Магическое место, оно притягивает к себе, будто магнит. Это скромный земной храм, возведенный на планете Атенрет. Не зря Айко подолгу сидела под пластиковыми сводами, отгородившись от чужого мира бревенчатым забором.

Новиков медленно опустился на резную скамеечку и задумался. Он пытался понять, что же все-таки происходит в доме археологов? Под маской беспечного равнодушия обитателей дома скрывается тайна, несомненно что-то происходит. Виктор многого не знает, он почти год не был на Атенрете, работал над видеографией и редко встречался с коллегами во внерабочей обстановке, а потому в настоящий момент не может свести воедино то, что довелось увидеть и услышать за эти два неполных дня. Айко ушла по-английски, не попрощавшись, и после этого неприятного события некогда единый коллектив ученых будто бы раскололся на мелкие кусочки или, что вероятнее, распался на группировки, конфликтующие между собой. И Анатэ стала яблоком раздора, катализатором. Кто на чьей стороне? А может все объясняется просто? Нашелся повод, и старые разногласия из тлеющих угольков возгорелись в пламя? Пока создается именно такое впечатление. Глупо. Но ничего иного не приходит на ум. Следует поговорить с профессором Амматаалом. Ему Новиков доверяет на все сто процентов.

Тревожная и напряженная атмосфера царит в доме археологов, создается впечатление, что непременно должно случиться нечто нехорошее.

Дождь заметно ослаб, а недалеко от беседки припарковался мокрый желтый микроавтобус. Дверь дома распахнулась, выпустив на улицу двух человек. Профессор Коллинз и Умаалон спешно проследовали к электромобилю, махнули рукой Виктору и скрылись в чреве четырехколесной машины. Микроавтобус бесшумно тронулся с места и тут же скрылся за углом соседнего дома. Коллеги решили позаимствовать у военных водолазное снаряжение и парочку автономных подводных роботов. Интересно, а кто будет нырять и исследовать акваторию острова Борро? Может вспомнить юность и вновь надеть подводное снаряжение?

Размышления Виктора прервал неожиданный визит особы королевских кровей, словно Анатэ терпеливо дожидалась отъезда Умаалона, а теперь, наконец, решилась на отчаянный поступок.

Принцесса накинула темную куртку, собрала в хвостик белокурые пряди волос, немного постояла на высоком крылечке и, совершенно не прячась от дождя, тихонько спустилась вниз по покатым ступенькам, осмотрелась и лишь потом довольно робко приблизилась к беседке.

— Не помешаю? — поинтересовалась она, устраиваясь напротив этнолога.

— Буду рад.

Девушка тяжело вздохнула и кивнула головой. На ее волосах искрились капельки дождя.

— Я бы хотела объясниться, если не возражаешь…

Виктор не стал возражать, всем своим видом показав, что не против вести беседу. Тем более, он надеялся узнать какие именно события предшествовали разладу в среде некогда единой команды археологов. Почему всегда сдержанная, рассудительная и осторожная Кармен ополчилась на Анатэ? Что произошло, в конце концов? И почему все молчат, делают вид, будто бы ничего не случилось?

— Мне кажется, — пространно начала принцесса, — что вчера у тебя обо мне сложилось неверное впечатление. Профессор Родригес, как это сказать по-русски… сгущает краски, — девушка смогла подобрать вполне сносный фразеологический оборот.

— А ты действительно можешь читать мысли других людей? — Новиков понял о чем будет говорить принцесса, постарается спасти свой загадочный имидж.

— Мы не читаем мысли, — Анатэ покачала головой. — Это неправильная формулировка. Мы чувствуем, видим образы, понимаем настроение собеседника. Из мозаики складывается единая картина, поэтому нам не составляет особого труда понять намерения другого человека Я не могу дословно сказать о чем ты думаешь в настоящий момент, но знаю, что сейчас ты заинтригован и немного не доверяешь мне. Ты хочешь услышать правду. А я, в свою очередь, не желаю чтобы у тебя обо мне сложилось негативное впечатление. К тому же для этого нет повода. В шахматы я играла честно. Ну, вот, ты опять сомневаешься, — девушка вдруг загрустила, — Ты веришь Кармен. Она с Земли, а я…

— Анатэ, ты не правильно поняла…

— Витя, я всегда понимаю верно, потому, что использую для восприятия несколько иные возможности. Но ты не знаешь главного правила, касающегося правящей элиты Атенрета. Нам нельзя врать, понимаешь? Жесточайший запрет. Мы так воспитаны с детства. Дочерям и сыновьям Солнца запрещено говорить неправду и совершать предосудительные поступки. Мы не принадлежали себе. Правителя избирают всеобщим тайным голосованием. Ты прекрасно знаешь об этом. Да, все претенденты, безусловно, выходцы из элиты духовенства, а не пришли с улицы. Верно. Но только они, благодаря своей духовной силе могли вести за собой подданных, решая массу неотложных задач и преодолевая множество препятствий. Пойми, я не могла тебе врать. И не собираюсь это делать.

— Неужели ты не нарушала запрет? — удивился этнолог.

— Нарушала, — созналась девушка и опустила голову, — однажды в детстве я соврала отцу. Потом мне было очень стыдно. Отец промолчал, сделал вид, словно не заметил. А мама… провела очень серьезную воспитательную беседу…

— Как можно врать человеку, если он заранее знает об этом?

— Тогда я была маленькая и глупая. А второй раз соврала приблизительно две тысячи сто семь лет назад по вашему летоисчислению, — Анатэ подняла голову, ее печальные глаза смотрели сквозь Виктора, сквозь стену бревенчатой беседки и наверняка сквозь соседний дом, взгляд пронзил время, заглянул в прошлое. Всепоглощающим цунами нахлынули воспоминания. — Шли последние месяцы войны, Атенрет еще держался, но уже из последних сил. Безнадега. Людей одолевали мрачные мысли, но они старались не падать духом. Именно тогда принцесса Анатэ решила пойти в армию, стать военным пилотом. «Если умереть, так достойно», — решила она. Однако, перед дочерью Солнца, словно высокий забор, выросла труднопреодолимая преграда. Никто не посмеет бросить принцессу в мясорубку войны. Никто, кроме нее самой. И тогда Анатэ совершила поступок, за который в иные времена… одним словом, я подделала документы, изменила имя… уговорила маму не выдавать меня…