– Реальный след, – согласился Вадим. – Надеюсь, все пройдет быстро и продуктивно. Что собираетесь делать с Ллойдом?

– Вас заботит судьба этого убийцы? – Каталина пренебрежительно усмехнулась. – Убивать его не будем, если вы к этому клоните. Ллойда найдут в одном из скверов – накачанного наркотиками и алкоголем. Врачи выведут из организма токсины, будет жить. О том, что произошло с ним этой ночью, Ллойд забудет – как и многое другое. Продолжать работу в ЦРУ он не сможет вследствие психического состояния. Ему ввели не самый безопасный препарат. Метаболическая активность мозга вряд ли вернется к прежнему уровню, мышление останется затрудненным. Что вы хотели от пентотала натрия? Янки могут подозревать кого угодно, они ничего не докажут. Будем ждать, пока наша парочка окажется в комнате для допросов и мы все выясним.

«Не слишком ли легкий путь?» – подумал Вадим.

– Я могу идти? – спросил он. – Или теперь моя очередь туда? – кивнул он на стекло. Шутка удалась, Каталина поперхнулась, махнула рукой.

– Шуточки у вас, Вадим… Отправь таких, как вы, за стекло, потом всю нашу службу придется с ноля выстраивать после показательной порки… Ладно, хорошо пошутили. Можете идти куда хотите, даже в свое посольство. Можем довезти – и пусть мои люди отстреливаются от ваших убийц, пока вы бежите в здание. Есть другое предложение. Переночуете здесь, на втором этаже есть подходящие гостевые помещения. Гарантирую все удобства, кроме вида из окна. К окну советуем не подходить. Еда и сигареты будут. Утром сможете позвонить своим коллегам, чтобы не волновались. К тому времени придет свежая информация – не знаю, хорошая или плохая. Мы с коллегами тоже заночуем в здании – не впервые. Ваша машина – на заднем дворе. Садиться за руль тоже не советую – по бамперу отлично видно, скольких человек она сбила. А по виду сзади – сколько человек за вами гнались с пистолетами. «Фалькон» завтра подлатают – неподалеку есть гараж с мастерской. Принимайте решение, Вадим. – Каталина посмотрела на наручные часы. – Спать осталось несколько часов. А революция, знаете ли, сонных мух не любит…

Он проспал на удивление спокойно, духи замученных в подвале людей не выли благим матом. В районе десяти утра разбудил Фернандес Алазар – потомок африканских рабов – внушительный, крупный и вместе с тем стеснительный.

– Прошу вас, поднимайтесь, товарищ Светлов. Есть новости, а еще доставили еду. Если не придете через пять минут, прожорливый Аугусто все сожрет.

Вадим со стоном сполз с односпальной кровати, мучительно восстанавливая в памяти события прошедшего дня. Их было много, и спустился вниз он только через десять минут. Аугусто Мочадо – брюнет с относительно европейским лицом – показал на корзинку, прикрытую скатертью: ешьте что бог послал. Всевышний героическим кубинцам принес итальянскую лазанью, кондитерские изделия из слоеного теста и остывший кофе.

Вошла Каталина – энергичная, подобранная, в отличие от некоторых. Без пиджака, в светлой кружевной сорочке она смотрелась еще импозантнее.

– Доброе утро, товарищи… – В ней снова что-то бурлило, рвалось наружу. – У дома на улице Жанейрос, о котором нам любезно поведал мистер Ллойд, была установлена засада. Васкес и Агейрос не явились, зато в восемь утра пришел некий Гарсия Домингес, оказавшийся сводным братом синьоры Клаудии. Наши люди с ним поговорили… м-м, при несколько необычных обстоятельствах. Дом принадлежит ему, а фигуранты у него жили последние полтора месяца. В дела сестры и ее мужа Гарсия не лез, денег за проживание не брал. Кто их посещал, не знает, и, думаю, человеку можно верить. Школьный учитель, преподает испанский язык. Живет в отдельной части дома со своим выходом. Вдовец, детей нет. Своих жильцов последний раз он видел прошедшей ночью, примерно за три часа до появления наших людей. Они спешно собирали вещи. Уго был зол, забрасывал в машину чемоданы. Клаудиа была очень расстроена. Куда поехали и по какой причине, он не знает. На этом месте на доброго самаритянина пришлось надавить, и он поделился знаниями. Похоже, американцы решили обрубить все концы, в том числе устранить преданных им людей. Поняли, что до Васкеса и Агейро мы доберемся, и попытались их убрать. Но, как говорят в вашей стране, поспешишь – людей насмешишь. Покушение провалилось, да и фигуранты предусмотрели все и даже это. Скрылись в ночи, оставив убийц с носом, на полчаса нагрянули в дом, убедившись, что их преследователей там пока нет. Клаудиа не говорила, куда они едут, но Гарсиа понял. Провинция Полисар, городок Монтеверде – там на улице Фестива проживает мать Клаудии.

– Минуточку, – насторожился Вадим. – Это не та провинция, где идут бои с мятежниками?

– Та самая, – согласилась Каталина. – Мятежников, насколько известно, оттеснили к западу от Монтеверде, городок сейчас наш. Но прорываются мелкие группы, всячески пакостят и отходят в горы. Думаю, бегство наших героев связано не только с тем, что кто-то соскучился по маме. Это место, где можно передохнуть и перебраться к мятежникам. У последних настали сложные времена во взаимоотношениях с США, и эти люди могут быть полезны друг другу, тем более их связывает прежняя работа. Только там, пока эти двое не перебежали в горы, мы можем их схватить. Хотите прогуляться, Вадим Георгиевич, что вам все в городе сидеть? Дороги в Гвадаларе хорошие, асфальтовые, домчим за пару часов. Расстояния здесь небольшие, вечером вернемся. Участвовать в боевых действиях необязательно, да и нет там никаких боевых действий…

Зачем он согласился на эту авантюру? Должностные инструкции предполагали несколько иное проведение рабочего времени. Лично хотел контролировать процесс поимки Васкеса и Агейро? Смутили насмешливые карие глаза? Расстояния здесь и вправду были не ах. Мощный «Форд Бронко» – не новый, но надежный, с высокой колесной базой, оснащенный двигателем объемом почти пять литров – вырвался из города, уверенно катил по пригородной трассе. Патрули адекватно реагировали на документы пассажиров: отдавали честь, восклицали «Вива Куба!» – и все дороги были открыты. Внушительный Фернандес Алазар крутил руль, давил на газ, с удовольствием прислушиваясь к рычанию двигателя. Рядом с ним позевывал Аугусто Мочадо, что не мешало контролировать ситуацию за обочинами. Дорога стрелой уносилась в саванну. Колосилась жухлая трава, мелькали деревья причудливых очертаний. Населенные пункты вырастали на пустом месте и пропадали в никуда. Горячий ветер, продувающий салон, ничуть не освежал. Майор уже привыкал к этому «райскому аду», организм начинал приспосабливаться. Он находился слева на заднем сиденье, иногда поглядывал на соседку. Последняя делала то же самое – любопытство еще не утолила. Они были одеты по-походному – в невзрачную холщовую одежду, массивные армейские ботинки. Плотная рубашка, выданная молчаливым Фернандесом, сначала казалась безнадежной кольчугой. Но позже мнение поменялось, тело в ней дышало, почти не потело, только ткань испускала специфичный химический запах.

Перед отъездом из Сантамарко он дозвонился до советского посольства. Новых ЧП в учреждении не было, дипмиссия работала. «Ну слава богу, вы живы и здоровы, – облегченно вздохнул начальник охраны Каморный. – Еще немного, и пришлось бы извещать о пропаже полицию. Я понимаю, что у вас работа, Вадим Георгиевич… Недалеко от порта последней ночью зафиксировали перестрелку, нашли несколько тел. Вы же не имеете отношения к этим драматическим событиям?»

Бензин в стране пока продавали. Внедорожник пожирал его нещадно. На короткой остановке пассажиры вслушивались в звуки, доносящиеся с запада. Они напоминали отдаленные раскаты грома, но что-то подсказывало, что это не гром. Спутники Каталины машинально поправляли оружие в кобурах, скрытых под одеждой. Снова катили по дороге. В населенных пунктах стояли военные, вдоль обочин выстроились бортовые «Уралы» характерного армейского окраса, легкие бронетранспортеры советского производства. Вадим закрыл глаза. А когда открыл, удивился положению солнца – оно заметно сместилось. Вскинул руку с часами, ужаснулся. Час проспал! Отлично контролируете ситуацию, товарищ майор. Фигуры сотрудников кубинской разведки покачивались перед глазами. Эти двое не отличались любопытством и говорливостью. Хитровато посматривала Каталина. «Неужто храпел?» – испугался Вадим. Он смущался под этим взглядом, чувствовал себя каким-то недотепой и отчаянно надеялся, что внешне этого не видно.