Кольцов не поверил своим ушам. Вебер уверил: минутой ранее он не поверил своим глазам. Но факт имел место: американец присел на лавочку рядом с небольшой альпийской горкой, убедился, что рядом никого нет, достал из сумки «камень» и пристроил его на горке. Повертел, чтобы хорошо лег, оценил проделанную работу и ушел.

Подобные устройства были не редкостью, хотя и доставляли «пользователям» ряд неудобств. Иногда в них вставляли электронную начинку – эти камни помещали вблизи военных баз, секретных объектов. С последними в Чертаново было напряженно. Видимо, обыкновенный тайник для обмена посланиями.

Вебер тут же его проверил, предварительно перепоручив Горвица агенту-дублеру, сидящему в машине в соседнем квартале. Получив разрешение от Кольцова, пристроился на лавочке, сделал вид, что завязывает шнурок, а сам осмотрел и ощупал «камень». Предмет отличался цветом – для облегчения поиска. Легче настоящего, из пористой резины, полый внутри. Для открытия использовалась выемка. Механизм сработал. Внутри была полость – пока пустая. Механизм оказался с хитростью – незачем раскрывать камень, чтобы вынуть послание или поместить новое, достаточно воспользоваться потайной клавишей – и свернутый лист просто выпадал. Технический прогресс двигался семимильными шагами. Вебер вернул все, как было, перебрался подальше. Филипп Горвиц тем временем вернулся в посольство, подмигнул морпеху, стерегущему вход, и растворился в здании. Как хочешь, так и понимай.

Дальше было смешно. Получив приказ ждать, Вебер достал из кармана компактный журнал «Искатель» и погрузился в чтение. За полчаса на лавочке отметилась влюбленная парочка – интереса к камню не проявляла. Посидел пенсионер с газетой – тоже ноль внимания. Потом, как саранча, налетели пацаны – класс пятый-шестой, колотили друг дружку, ржали, как жеребята. Один вскочил на горку, издав индейский клич. Возмутилась жительница ближайшего дома, стала кричать из окна. Шкет спрыгнул с горки, споткнулся. «Шпионский камень» выстрелил у него из-под ноги. Он с изумлением уставился на него, попробовал носком. Затем поднял, повертел. И, видно, решил не отвлекаться – подбросил и пнул как футбольный мяч. Камень улетел в кустарник, где валялся мусор, там еще куда-то отскочил. Мальчишка засмеялся, спрыгнул с горки и побежал за своими дружками.

Вебер с тоской проводил его глазами, полез в кусты. Местные жители странно смотрели ему вслед. Камень не нашелся – видимо, скатился с горки и затерялся в мусоре. Вебер вышел на связь, описал ситуацию.

– От меня-то ты что хочешь, капитан? – задыхался от смеха Кольцов. – Не уследил – ищи. И будь снисходителен к нашим пионерам, они любому шпиону нос утрут.

Поиски успехом не увенчались. И как относиться к этому, никто не знал. Вебер ворчал: детей убивать нельзя, но что-то же надо с ними делать! Руководство, поставленное в известность, схватилось за головы: найти и положить на место! Пропавший «камешек» в итоге нашли – закатился под мятый лист жести, пристроили на горку, взяли участок под наблюдение. Оперативники ворчали: эти американусы вообще тупые?

Ждали у моря погоды – никто не объявился. Впоследствии выяснили: этот «камень» не имел отношения к операции «Ариадна». Филипп Горвиц вел свои проекты. Наблюдение за «камнем» перехватили контрразведчики из 2-го Главного управления.

Начинало темнеть, когда на связь вышел взволнованный Швец:

– Представляете, товарищ майор, этот Паттерсон тот еще жук! Усыплял бдительность в течение всего дня и думал, что усыпил! Рыбы наловил полный садок. Все, что поймал, отдал соседу и пошел на дорогу. Мы за ним. Тоже с уловом, Кучин упорно отказывался выбрасывать, говорит, жене отдаст, пусть жарит. В общем, Паттерсон со своим рюкзаком поймал частника, покатил в Москву. Очкарик какой-то – как у Высоцкого: «очкастый частный собственник»… Мы пропустили пару машин, и за ним. Он даже петлять не стал – до того был уверен, что нет «хвоста». Расплатился с частником в районе Сельскохозяйственной улицы, дальше пешком пошел. Представьте, где посольство и где Сельскохозяйственная улица? В общем, сейчас он сидит в сквере недалеко от Главного ботанического сада, смотрит, как безумная старушка кормит голубей. А Кучин из-за дерева ведет фотосъемку – у него объектив с хорошим увеличением… Вы бы видели, какая умиротворенная физиономия у этого Паттерсона. Только бы не пустышка… Ан, нет, их уже двое – подошел представительный товарищ, сел рядом, вроде говорят… Тезка, не жалей пленку… – шипел Швец. – Продолжают разговор, товарищ майор. Этот тип, кстати, высокий, носит очки и усы. – Сотрудник аж задыхался от волнения: – Товарищ майор, этот субъект что-то передает Паттерсону – маленький сверток в оберточной бумаге. Попался, который кусался…

Операция «Ариадна» продолжалась, несмотря на противодействие органов. Подступали сумерки, мужчины мирно разговаривали. Майор Кольцов уже и сам разнервничался. Возможно, это и была та самая ниточка Ариадны, что вывела Тесея из лабиринта…

Собеседник Паттерсона вдруг резко встал, двинулся по аллее, свернул на боковую дорожку и, ускоряясь, зашагал к выходу из сквера. Произошла заминка, предупреждать же надо! Когда его догнал Кучин, тот уже садился в такси. Удалось лишь запомнить номер. Машина свернула влево – на встречной полосе никого не было, и исчезла в темном переулке. Кучин вскинул руку, но никого не поймал. На лбу у него не было написано, где он работает. Все решили секунды – объект ушел. В принципе, ничего страшного, просто неприятно.

Кучин припустил обратно в сквер, догнал товарища, который пас Паттерсона. Дипломат решил прогуляться, шел не торопясь. Яуза в этом месте делала поворот, примыкая к Ботаническому саду. Снова промедлили – подзывали постового милиционера, показывали документы, объясняли задачу. Паттерсон что-то почувствовал. Он стоял у парапета, глазел на вечерний город.

Проинструктированный милиционер двинулся к нему с заготовленной фразой:

– Гражданин, задержитесь! Этот товарищ уверяет, что вы украли у него кошелек!

Швец при этом усердно кивал, изображая потерпевшего. Возникло опасение, что именно в этот момент Паттерсон избавился от свертка – незаметно извлек из внутреннего кармана, разжал руку. Секретные материалы подхватила Яуза, понесла по течению…

Паттерсон дежурно удивлялся, негодовал: в чем дело? Он иностранный подданный, дипломат, а значит, по определению не мог стащить кошелек у жителя Москвы! Страж порядка действовал в рамках закона: предъявил документы, предложил в присутствии понятого (на роль последнего любезно согласился Кучин) показать содержимое карманов. Свертка не было, зато имелись документы, подтверждающие личность предъявителя.

– Прошу прощения, господин Паттерсон, обознались, – извинялся милиционер, отдавая честь. – Вы свободны, если хотите, можете подать жалобу.

Задерживать его было не за что. Момент передачи свертка зафиксировала фотокамера, но данный факт преступлением не являлся. Существовал миллион объяснений. Паттерсон с иронией поглядывал на окруживших его людей. Радоваться было нечему: недавно потеряли ценного Лавровского, теперь уплывал еще один шпион…

Ниточку тем не менее нащупали. Домой никто не уходил, проявили пленку, распечатали фотографии. Снимки вышли чистые, лицо предполагаемого преступника было как на ладони. Правильные черты, «мужественный» взгляд, а очки и щеточка усов явно служили маскировкой.

Адрес «Эллочки-Людоедочки» лежал в кармане, Москвин и Вишневский без промедления выдвинулись к свидетельнице. Прошли в квартиру, распугивая родных и близких, вытащили барышню из кровати, где она мирно спала с неким субтильным субъектом, предъявили фото. Эллочка признала человека, встречавшегося в пельменной с Никитиным.

Контуры шпионской шайки приобретали очертания. С фотографии смотрел товарищ Поляков Игорь Евгеньевич – подполковник КГБ, начальник департамента «С» в структуре 3-го Главного управления. Догадки генерала Беликова худшим образом подтверждались. Департамент курировал работу особых отделов Краснознаменного Белорусского военного округа.