Томасу нравилось колесить по миру. Из Норвегии он вместе с напарницей на пароме перебрался в Нидерланды, и теперь они тряслись на электричке из Гронингема по направлению к столице. Ознакомившись с работой резидентуры, они должны были вернуться на базу в Париж.

Плавание и дорога были утомительны, к тому же перед молодым человеком стояла задача познакомить напарницу со структурой разведывательной сети КГБ. Он же специализировался по России. Для наглядности Томас взял листок и стал чертить.

– Резидент КГБ руководит агентурной сетью, которая может состоять из различного рода агентов – как кадровых сотрудников КГБ, так и завербованного местного контингента.

Для успешного действия агентурной сети и обеспечения высокой продуктивности ее работы требуется тщательная конспирация. Поэтому только резидент знает всех агентов, входящих в его сеть. В Центре об агентурной сети знают только те сотрудники, которые имеют соответствующий допуск к работе с ней. Между собой агенты не контактируют.

В зависимости от задач, агенты могут подразделяться на следующие категории. Пойдем от Информаторов. Большинство из них не имеют допуска к секретной информации. Они как бы освещают ситуацию в интересующих организациях и подбирают людей, представляющих интерес для разведки как возможные кандидатуры для вербовки. Информаторы собирают общие сведения.

Непосредственно разработку и вербовочный подход осуществляют Вербовщики. Это может быть опытный агент местной резидентуры либо специалист из Центра.

Теперь важнейший элемент сети КГБ – Источники. Это агенты, которые работают в интересующих нас организациях и которые допущены к секретной информации. После вербовки они предоставляют нам нужные сведения. Если легальный разведчик передает информацию непосредственно через посольство, то связь Центра с нелегалом поддерживается наряду с радиосвязью еще и через Курьеров.

В разведке существует принцип строгой конспирации, когда агент знает только тех, с кем ему приходится работать. Вербовщик же может не знать других агентов, кроме заместителя резидента, информатора и тех, кого он завербовал лично сам. В целях предотвращения расшифровки сети Информаторы и Источники получают псевдонимы, под которыми они фигурируют в донесениях и сообщениях.

Электричка монотонно раскачивалась, убаюкивая пассажиров. Удовлетворив любопытство напарницы, Томас стал дремать. Ему снилась Светлана. Она ему часто снилась. У него была великолепная зрительная и тактильная память, благодаря этому он помнил каждую ее черточку, ее запах, тепло губ одного-единственного поцелуя.

Его сон нарушила напарница. Она уверяла, что видела, как только что у дремавшего по соседству парня два молодых человека восточной внешности украли сумку. Она спрашивала совета, как поступить. Том порекомендовал ей не вмешиваться, это их местные нидерландские дела.

Она его не послушала и разбудила парня. Сонный Томас приоткрыл глаза, и ему показалось, что это тот самый русский парень (как же его звали?), который вытащил его из назревавшей драки там, в России, где живет Света. Молодой человек, у которого украли сумку, вскочил как ужаленный, бросив всего лишь одно слово, но это было русское бранное слово.

Сон американца улетел сразу. Фрезер помчался за незнакомцем, оставив в недоумении напарницу, ведь он только что рекомендовал ей не вмешиваться, а теперь сам ринулся за потерпевшим.

Через стекло оперативный сотрудник ЦРУ видел, как тот, в ком он подозревал русского, легко увернулся от ножа, на который его хотел насадить долговязый араб. Русский оказался сбоку и буквально впечатал нападавшего в стену вагона. Тут же сильным боковым ударом ноги сбил второго, резко добив его сверху локтем. Все это было сделано так стремительно и профессионально, что цэрэушник невольно замешкался, опасаясь попасть под горячую руку Павла. Точно! Он вспомнил: русского звали Пабло, и он прекрасно говорил по-английски.

Их взгляды встретились. Они узнали друг друга. В это время русский рванул стоп-кран, электричка резко дернулась – началось экстренное торможение. Томаса отбросило назад. Когда он поднялся, то увидел, как через открытые двери Пабло легко спрыгнул с высокой насыпи и побежал в сторону лесополосы, за которой шумела автострада.

В руках у него была его сумка.

Павел автостопом добрался до города и сразу отправился в посольство. К счастью, «дядя» оказался на месте. Предупрежденный звонком дежурного, он встретил Павла на вахте и быстро повел в свой кабинет. Там сидел еще один сотрудник и заполнял какой-то документ.

– Леонид Семенович, – представил его «дядя». – Первый заместитель резидента и мой непосредственный начальник. Можешь говорить при нем свободно.

По ходу рассказа Фауста лицо мнимого родственника постепенно приобретало каменное выражение. На пленки, которые разложил стажер на столе, он даже не взглянул. В конце разговора повисла тягучая тишина.

– Что посоветуете, Леонид Семенович? – Михаил Михайлович повернулся к начальнику. Тот давно уже бросил писать и внимательно слушал историю.

– Какие у нас варианты? Пойдем на доклад к резиденту. Авось не пристрелит.

– А пленки с «Выпью»? – спросил молодой человек с надеждой. Он понимал, что во всей цепочке неприятностей документы могли быть единственной удачей.

– Да, как быть с пленками этой, мать ее за ногу, «Выпью»? – эхом повторил «дядя».

– Неси на обработку спецам. Направление я подпишу. Может, что и выгорит.

Пока Михаил сдавал пленки техникам, первый заместитель наставлял парня:

– Федор Иванович, наш резидент, – человек в разведке случайный. Он закоренелый партаппаратчик. Как он сюда попал и зачем – все «игры богов». Поэтому приготовься к разносу, а потом будем решать.

– Жаль, что не вы резидент.

Леонид Семенович задорно рассмеялся:

– Нет, паря, никогда мне не быть резидентом. Анкета не та. Я даже не знаю, чего у меня больше – благодарностей за проведенные операции или взысканий за нарушение инструкции. И то и другое – следствие моей инициативности. Не могу долго сидеть в кабинете, а в «поле» по-разному бывает. Когда все складывается, когда нет.

Федор Иванович принял их настороженно.

– Ну, если с адвокатом пришли, – кивнул он на зама, – значит, дела неважные. Давай, стажер, излагай, только коротко, по существу, без вранья.

Сразу же он зацепился за аварию:

– Значит, ты был без сознания, а они дорожную полицию вызывать не стали. Для нас это хорошо, зачем светиться, но они-то должны были вызвать, ты же вышел на проезжую часть?

– Понимаете, товарищ резидент, некоторая часть местной молодежи увлекается курением марихуаны, а для полиции это отягощающее обстоятельство, – пояснил Леонид Семенович.

– Подожди, ты что, хочешь сказать, что он потом двое суток в притоне у наркоманов был? Что же он там делал? Вживался в среду местной молодежи?

Волна ярости прокатилась по лицу чиновника.

– Я наркотики не принимал, – пытался оправдаться юноша. – Могу сдать анализы.

– В Москве в контрразведке у тебя возьмут все, что надо, и даже с запасом. Я позабочусь. Хорошо, что он не приписан к нашей резидентуре, – не унимался Федор Иванович. – Хрен с ней, с полицией, но почему ты сразу от них не сбежал? Что тебя там удерживало? А может, это подстава была и тобой занимались спецы из контрразведки? – осенило начальника. – Кто? Признавайся. Американцы, англичане, местные? Не ври! – резидент сорвался на крик.

– Никто со мной не работал.

– Разберемся. Но в разведке тебе больше не служить, потому что разведка – это порядок, планирование, согласование и никакой отсебятины. – Он налил себе воды, выпил и немного успокоился. – Ладно, попал ты в аварию. Бывает. Но ведь ты должен был сразу же сообщить, где ты, что за люди рядом. Мы бы их по учетам проверили, посмотрели, какой материал есть на них.

Леонид Семенович прикрыл глаза рукой. Павел не удержался:

– Так им же по семнадцать-восемнадцать лет. Какая может быть на них информация?