Завскладом моментально сбавил обороты, а когда они вошли в кабинет, он унял агрессию и запричитал чуть ли не плача.

– В чем вы меня подозреваете? Я же фронтовик, я не из этих…

– Это мало что значит. На войне привыкают стрелять и продолжают это делать на гражданке. И все такое прочее. Хотите, я вам изложу рабочую версию?

Глаза у Фомина сузились, и он заговорил убедительно и жестко.

– Вот вы, гражданин Верлов, нанимаете банду и создаете благоприятные условия для ограбления. Товар выносят, а склад сгорает. Несчастный случай. Бывает. А вам потом отстегивают за хорошо проделанную работу.

– Какие еще благоприятные условия? – пролепетал завскладом.

– А такие. Один из охранников в стельку пьян, а второй куда-то пропал. И доски в заборе отшпилили, чтобы тюки выносить. Всё в ваших силах.

Фомин усиливал давление на психику, хотя и считал, что очкарик здесь вовсе ни при чем. Но страх перед законом побуждает к откровенности.

– Этот сторож сильно пьющий? Как такого взяли на работу?

– Да он вообще практически не выпивал. Даже на всяких банкетах больше ста граммов не принимал, – пояснил Верлов.

– Вот это и подозрительно, – констатировал Фомин. – А второй куда делся?

Верлов пожал плечами.

– Вышел на работу как обычно, а потом куда-то пропал.

– Через дырку в заборе вместе с товаром. – Фомин ехидно усмехнулся. – Ладно. Пока вас ни в чем не обвиняют, но давайте перейдем к делу. Сколько товара было украдено, кто знал о прибытии ценного груза, во сколько вы оцениваете убытки? Давайте подробно и без утаек.

Выслушав Верлова, Фомин сказал на прощанье:

– Подписку мы с вас не берем, но из города никуда не отлучайтесь.

Машина стояла на месте. Водитель где-то раздобыл две бутылки кефира и булочки, что было очень кстати. Перекусив, Фомин скомандовал:

– Теперь в отделение милиции. Этот пьяница уже, наверное, проспался.

Охранника привели в специально выделенную комнату. Перед Фоминым предстал мужик средних лет с заплывшими глазами и в грязной полевой форме. Он склонил повинную голову на грудь и боялся поднять взгляд на дознавателя. Ему предложили присесть. Он представился.

– Волков Николай Ильич.

– Что же ты так, Николай Ильич, – назидательно проговорил Фомин. – В составе Венской дивизии воевал, а тут проспал охраняемый объект по пьянке. Нехорошо.

– Это все Сема, мой напарник. Соблазнил, сукин сын, мол, у него день рождения, надо бы отпраздновать, – начал оправдываться Волков.

– А Новый год он тебе не предложил отпраздновать? – Фомин усмехнулся. – У твоего Семы день рождения как раз перед Новым годом, а сейчас конец августа. Так сказали в вашем отделе кадров.

– Кто ж знал… – удрученно проговорил Волков. – Да мы и выпили всего по сто водки, а меня сразу развезло. Дальше не помню.

– Какой-то сонной дряни тебе Сема в стакан подсыпал. Стаканы остались в сторожке. Экспертиза определит, какой именно, – пояснил Фомин.

В комнату заглянул лейтенант милиции.

– Этого с собой заберете? – Он кивнул в сторону Волкова.

– Да на кой он нам нужен! – отмахнулся Фомин. – За что его привлекать, за пьянку на работе? Это пускай с ним руководство фабрики разбирается. Возьмите подписку о невыезде, и пускай домой валит. Его напарника нужно найти.

Он посмотрел на часы. Надо ехать к Комову, доложить, а дальше будет видно.

Фомин позвонил в управление. Дежурный сказал, что Комова пригласили на какое-то собрание в министерстве с последующим банкетом, и до утра он не появится. Рабочий день на фабрике еще не закончился, и можно было продолжить расследование. Фомин привлек лейтенанта-одноклассника, и они произвели опрос сотрудников. Сбежавшего охранника звали Семен Михайлович Кравец. Рабочий стаж – два месяца. Числился в какой-то общаге в Подмосковье, а жил у некоей женщины по имени Галина. Об этом поведала одна из сотрудниц, подружка этой Галины, сказала, что именно она посодействовала Кравцу в устройстве на работу по просьбе подруги, и назвала ее адрес. В отделе кадров Фомин выяснил, что Кравец был на фронте, правда, недолго и в самом конце вой-ны, в боевых действиях не участвовал, а копал окопы и строил блиндажи. Спросил, кто знал о поступлении груза.

– Да вся фабрика знала, – пояснил кадровик. – Эти шкурки ждали как манну небесную. Заказов набрали целую кучу.

Фомин позвонил в управление, позвал Крона и сказал, чтобы тот отправил филера по следующему адресу, назвал и описал подозреваемого. Солнце склонялось к горизонту, и он поехал домой, решив, что произвел все необходимые следственные действия.

Утром появился Комов и тут же вызвал Фомина.

– Ну как банкет? – поинтересовался тот после рукопожатия.

– Нормально. Коньяком поили, но тоска смертная… Рассказывай, что накопал. Дело нам передали.

Комов приготовился слушать.

– По факту грамотно спланированное ограбление. Один охранник убаюкал второго какой-то дрянью, вынес товар через дырку в заборе и уехал вместе с ним на машине. Его, этого охранника, мы установили и узнали возможный адрес нахождения. Скорее всего, его подкупили, но членом банды он не является. Остальное пока в тумане. Сценарий понятен, да только сценариста надо установить. – Фомин на несколько секунд задумался и продолжил: – В общежитии этот Кравец вряд ли проявится, а вот у Гали, своей любовницы, вполне вероятно. Попрощаться или вещички какие забрать. Он прекрасно понимает, что его быстро вычислят и нужно срочно делать ноги. Мы туда Хлыста отправили.

– От него есть что-нибудь? – спросил Комов.

– Пока нет, что весьма странно.

– Надо его подстраховать. Жигова пошлем, – принял решение Комов. – А ты закончи с фабрикой, может быть, там еще что-нибудь прорежется.

Алексей внутренне перекрестился. Это все близко и знакомо – не какие-то там кремнеземы.

Хлыст пристроился возле нужного подъезда с бутылкой пива в одной руке и сложенной вчетверо газетой «Правда» в другой. Он пребывал в прекрасном настроении. С фронта вернулась девушка Лена, в которую он влюбился еще в девятом классе. А теперь все наоборот: может быть, он повзрослел, а может, она поумнела. Скорее всего, первое. Она и тогда умная была – поступила в медицинский, а когда война началась, ушла на фронт санитаркой.

А тут прямо как в сказке – принцесса вернулась к ранее отвергнутому принцу. Дело двигалось к свадьбе. Он живо представлял, как она в подвенечном платье и с венком из белых цветов и он в черном смокинге, как у лектора на политзанятиях, идут под ручку в ЗАГС, и все вокруг аплодируют.

Внезапно он заметил, как в сторону подъезда идет крепкий парень в полевой форме без погон. Ему показалось, что он знаком с этим парнем, а когда тот проходил мимо и их взгляды встретились, то вспомнил его.

«Так это же Кравец! Это его я пасу?»

Тот приостановился и улыбнулся. Он тоже узнал Хлыста. Они вместе, совсем недолго, работали тайными агентами в милиции, а потом Кравец влип в какую-то грязную историю и его с треском выгнали из органов.

– Здорово, кореш, – поприветствовал Кравец своего бывшего коллегу. С лица его не сходила улыбка, но в глазах сквозил холод и нарастала решимость к немедленному действию. – Ты что здесь делаешь? Не меня ищешь?

Он присел рядом на скамейку.

– Да нет. У меня скоро свадьба, а тут магазин одежды недалеко. Надо кое-что прикупить. А здесь присел отдохнуть.

Объяснение звучало наигранно и нелепо, но Хлыст растерялся и лепил, что ему первое в голову пришло. Расслабился в своих свадебных мечтаниях и упустил момент истины.

«После выпускного бала мы в компании выпили вина за углом школы и я пошел провожать Лену домой. Стояла ночь, горели тусклые фонари. А я сгорал от любви, но боялся что-то предпринять. И наконец решился и привлек ее к себе. Пытался поцеловать, но она отстранилась и сказала.

– Ты свинтус, нашел время.

Это словечко я в первый раз услышал от нее и запомнил навсегда.