– Зачем это вам дело Юлии? Если я вас правильно понял, вы интересуетесь Гурьевым. Или это не так?

– Именно так, – поспешил согласиться Зверев. – Пожалуй, мне не нужно дело Юлии. Хотя постойте. Ведь Гурьев является ее сожителем.

– Является и что с того?

– Я расследую убийство. Может оказаться, что Гурьев к этому причастен.

– Убийство?

– Да. Пусть ваша Раиса Максимовна принесет мне личные дела Гурьева и Юлии Коро.

– Королевой! – поправил визитера Нагарян. – Такова настоящая фамилия Юлии. Коро – это всего лишь сценический псевдоним.

– Замечательно. Мне нужны дела и фотографии этих людей.

– Вам придется немного подождать, – сказал Тигран Рубенович и вышел из кабинета.

Зверев удовлетворенно хмыкнул и пробурчал себе под нос:

– Похоже, я на верном пути. Итак, с сегодняшнего дня я беру в разработку этого красавчика Гурьева и его маленькую подружку!

– Подр-р-ружку… ватр-р-рушку! Дай Кир-р-рюше ватр-р-рушку! – вторил словам оперативника из своей клетки зеленый попугай.

Запах акации щекотал ноздри. Гул моторов доносился откуда-то издалека. Неподалеку от трансформаторной будки какая-то женщина развешивала на веревках постиранное белье.

Человек, которого искал Зверев, устроился под липой в теньке. Он, скрючившись, сидел на раздвижном стульчике над врытым в землю деревянным столиком, сделанным из обломка старого агитплаката.

Андрей Николаевич Сычев хмурил брови и деловито выпячивал нижнюю губу. Сегодня старик воплощал собой саму уверенность и походил на сфинкса, охраняющего вход в гробницу фараона.

Его противник, лысый, как яйцо, мужичок преклонных лет, сидел напротив отставного врача-невролога. Он оперся на руку и нервно тер подбородок.

На столике покоилась шахматная доска, на которой осталось не больше полудюжины фигур.

За спинами игроков нависали болельщики: сухопарый мужчина в шляпе, очкастый мальчишка в клетчатой рубашке и двое старичков похмельного вида, шмыгающих носами и нервно качающих головами.

– Все, Петюня! – заявил один из них. – Суши весла! Сейчас тебя наш Николаич по стенке размажет.

– Ну не скажи! – возразил второй старикан, морщинистый, с оттопыренными ушами.

В руках он держал бутылку «Жигулевского», авоську с батоном и коляской ливерной колбасы. – Семеныч, а ну давай, не подводи наших! У тебя же ферзь еще скачет, а ты уже приуныл.

– Ферзь-то скачет, а от двух его коней и ладьи уже не укрыться, – буркнул лысый соперник Сычева, которого назвали Семенычем. – Давай я слоном попробую… хотя нет! Черт! Вот это я влип.

Зверев наблюдал за шахматной баталией и лишь улыбался. Он не считал себя мастером, но кое-что соображал в этой игре. Несмотря на отсутствие ферзя у белых, жизнь черного короля висела на волоске.

– Ладно! А если так! – воскликнул лысый Семеныч и двинул вперед пешку.

Сычев причмокнул губами и без раздумий бросил в атаку одного из своих коней.

– Шах! – воскликнул он и по-детски рассмеялся.

– А я вот так! – В порыве отчаяния Семеныч сдвинул ферзя, но определенно поспешил, потому что не заметил черного слона.

Тот скакнул по клеткам.

– Вилка! – звонко прокричал Сычев и одобрительно крякнул, когда ферзь Семеныча покинул игровое поле. – Сдаешься? – проверещал он, ощущая себя по меньшей мере Ганнибалом, перешедшим Альпы и уничтожившим пятнадцать тысяч римских легионеров в сражении у Тразименского озера.

– Ладно, черт с тобой! – заявил Семеныч и махнул рукой. – Расставляй. Я имею полное право на реванш.

– Еще чего! Сейчас моя очередь! – взвизгнул паренек в клетчатой рубахе, но Зверев положил руку ему на плечи и приказным тоном сказал:

– Ошибаешься, дружок! Сейчас моя очередь! – Он готов был занять место напротив Сычева.

– Это чего? – недовольно буркнул ушастый старикан и надул щеки. – Ты вообще кто таков? Мы тебя на наш турнир не приглашали!

– И я о том же! – вторил ему другой старикан. – Пусть Тимка играет!

Парень в клетчатой рубашке, которого назвали Тимкой, тоже насупился и сжал кулаки.

Зверев рассмеялся, достал из кармана шоколадный батончик, протянул его мальчишке и спросил:

– А если так?

Паренек увидел сладкое, согласно кивнул и сказал:

– Ну, если так, то дело другое! – Он схватил шоколадку и отступил от стола.

– Ого! Ну и дела! – воскликнул любитель ливерной колбасы и «Жигулевского». – Если Тимка отвалил, то выходит, что я следующий в очереди. Так что если хочешь играть – плати!

Зверев встал, шагнул к этому субъекту, ухватил его за пуговицу, потом резко потянул на себя и произнес:

– А ты часом не оборзел, дядя? Я ведь детишек люблю, это да, а таких жадных старых хрычей, как ты, что-то не очень! Иди, жуй свою колбасу и не отсвечивай, пока я из твоего ливера ее не сделал!

Старикан попятился, дернул соседа за руку. Оба пожилых болельщика в одночасье дружно растворились в пространстве.

– Я из милиции! – сказал парню в клетчатой рубашке Зверев и показал удостоверение.

Тот кивнул. Он уже успел уничтожить половину батончика, подаренного ему.

– Это Петрович! – сказал мальчишка. – Он и играть-то толком не умеет, а тут говорит, что его очередь. Ладно, дяденька милиционер, спасибо за шоколадку. Я ведь понимаю все. Вы, наверное, по поводу украденной картины сюда пришли. Так я вам мешать не собираюсь. С дядей Андреем мы завтра сыграем. Так ведь? – Паренек помахал рукой Сычеву, тот закивал в ответ.

Семеныч, проигравший партию, тоже встал, почтительно поклонился Звереву и сказал:

– Раз такое дело, то до свиданьица. Не буду вам мешать.

После ухода Семеныча возле столика с шахматами остались лишь Зверев, Сычев и сухопарый мужчина в шляпе.

– Ну а вам что? Особое приглашение нужно? – поинтересовался Зверев.

Мужчина захлопал глазами, шмыгнул носом и спешно покинул игровое поле.

Капитан милиции повернулся к Сычеву и увидел, что тот беззвучно смеялся.

– Правильно, товарищ милиционер! А то строят из себя! Присаживайтесь, пожалуйста. Я вас помню, вы у нас дома были и про Манюню спрашивали.

– Как поживает Манюня?

– Просто прекрасно, ей грех жаловаться!

– А ваша супруга? Здорова ли?

Сычев рассмеялся, снял шляпу, вытер вспотевший затылок и ответил:

– Моя супруга здорова, но я сомневаюсь, что вы об этом пришли узнать. Кроме того, если я все правильно понял, то играть со мной вы тоже не станете. Вы ведь не для этого сюда пожаловали?

Зверев занял место напротив Сычева и сказал:

– Вы правы. Шахматист из меня никудышный. Поэтому я сразу перейду к делу. – Павел Васильевич достал из нагрудного кармана фотографию Юлии Королевой, взятую им из личного дела, положил ее перед Сычевым и полюбопытствовал: – Вам знакома эта женщина?

Отставной врач нацепил очки, взял фото и долго его рассматривал.

После этого он вернул Звереву снимок и уверенно заявил:

– Впервые вижу.

– А этого субъекта вы прежде не видели? – спросил Зверев и вручил старику фотографию Гурьева.

Тот бегло взглянул на снимок и сразу же, без всяких раздумий, произнес:

– Это же Дима Гурьев! Разумеется, я его знаю.

Когда хозяйка открыла дверь, Зверев заметил, что, увидев его, она нисколько не удивилась. На этот раз Валентина Михайловна была облачена в тонкий шерстяной свитер и длинную ситцевую юбку.

– Я ждала вашего прихода, – сказала Завадская.

– Ждали именно сегодня или вообще?

– Ждала вообще. Я слышала про ту женщину, Соколовскую. Ведь ее убили, да?

– Это произошло в тот же самый день, когда был застрелен ваш муж, – проходя в комнату, произнес Зверев и бегло огляделся.

Квартира была тщательно убрана, однако от опытного глаза оперативника не ускользнул пузырек с таблетками валерьяны, стоявший на серванте. Крышка была с него скручена и лежала рядом.

– Я вижу, вы нервничаете, – произнес Зверев, указав на открытый пузырек, и осведомился: – Есть повод?