– Тебе решать – ты у нас официальный представитель. Только давай обдумаем все возможные варианты развития событий и выработаем план действий. Короче, продолжение следует.

Небо замутнело и разродилось дождем. Порывистый ветер разбрызгивал крупные капли, и вода заливала лицо, слепила глаза. Циценас не привык к зонтам, у него и не было зонта, поэтому он надел очки с простыми стеклами. Взял на всякий случай как средство маскировки, если понадобится. Влад поймал машину и доехал до здания НКВД, заплатив, сколько попросили.

На входе предъявил удостоверение охраннику.

– Мне в ОББ.

Охранник не сильно удивился, узнав, откуда приехал товарищ. Видимо, подобные визиты не были большой редкостью. Он позвонил по местному телефону и, получив указания, вернул документ Владу.

– Вам в двадцать третий кабинет, это второй этаж. К капитану Галушко.

Лишних вопросов охранник задавать не стал, зная, что внятного ответа все равно не получит. Циценас кивнул и, миновав холл, двинулся вверх по широкой лестнице. На втором этаже он нашел нужный кабинет, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, зашел внутрь. На стене кабинета висел портрет Сталина, а на столе у хозяина кабинета стоял гипсовый бюстик Ленина. Всё в привычном формате.

– Почему нас не предупредили о вашем приезде? – спросил Галушко после процедуры представления. За столом сидел полноватый и лысоватый мужчина, явно имеющий весьма косвенное отношение к оперативной работе.

– Это вопрос к моему начальству. Меня посылали не к вам, мне дали весьма специфическое задание, может быть, и не пришлось бы к вам приходить, – пояснил Циценас. Про Фомина, о том, что их двое, он, естественно, ничего не сказал.

– Но все-таки пришлось. Вы литовец?

– Полукровка, но это не имеет никакого отношения к делу.

– Не всегда. Иногда имеет.

Капитан вел себя подозрительно и недружелюбно. Чувствовалось, что от подобных визитов он ничего хорошего не ожидал.

– Нас интересует человек по имени Альберт Зимка. Он несколько раз засветился в Москве в непонятных делах и куда-то исчез. По нашим данным, он находится в Вильнюсе. Может быть, и здесь в каких-нибудь противоправных делах засветился?

Циценас пока действовал правильно, как учили, – пытался получить нужные данные, не посвящая собеседника в суть проблемы. Разве что в общих чертах.

– Ну, я не могу сразу ответить на этот вопрос. – Капитан пожал плечами. В его поведении чувствовалась неуверенность. – Зайдите завтра.

– Лучше прямо сейчас – у меня лимит времени. Иначе я буду вынужден обратиться к начальнику управления НКВД. – Циценас пер напролом. – Сутки – это очень много, за сутки может всякое произойти.

Тем более, он сам работал в этой системе и знал, что Галушко нужно лишь позвонить по телефону. Чего-то тот опасался… Но чего?

Капитан поморщился, как от зубной боли, но трубку взял и набрал местный номер телефона. Получив ответ, Галушко улыбнулся, но как-то фальшиво.

– Альберт Зимка – это наш сотрудник, функционирует в качестве тайного агента.

И тут Циценаса спонтанно прорвало и понесло.

– А то, что он гауптман СС, работал в конц-лагере, вы об этом знаете? – воскликнул он возмущенно.

– Там он тоже был нашим агентом, – без особых раздумий проговорил капитан безразличным тоном.

«Врет, сволочь! Запутался, засуетился и понес всякую хрень. В то время в Вильнюсе и ОББ никакого не было. Чей это „наш агент“?».

У Циценаса во фронтовой разведке выработалось звериное чутье на близкую опасность.

«Надо мотать отсюда, и быстрей, пока ласты не завернули».

Он встал, поблагодарил за оказанную помощь и направился к двери.

– Да подожди ты! – крикнул ему вслед капитан, но Циценас не стал ждать.

Когда он спускался вниз по лестнице, ему навстречу попался молодой импозантный мужчина в добротном костюме. Мужчина приостановился, скользнул по Владу рассеянным взглядом и двинулся дальше, но Влад зафиксировал лицо незнакомца. Но это был знакомец, еще какой знакомец, Альберт Зимка собственной персоной.

«Надо быстрей, быстрей! Скоро повозка понесется вскачь».

Но внешне Циценас никак не проявил эмоций, убыстрил шаг и, миновав охранника, вышел на улицу. Фомин находился в нескольких шагах от выхода, стоял возле стенда с газетами. Влад подал знак «опасность». Михаил кивнул, не отрываясь от уличного чтения, – мол, сигнал принял. Циценас бодро зашагал вдоль по улице. Вскоре из здания НКВД вышли двое и, простреляв глазами окрестности, двинулись вслед за Владом. Фомин на фронте умел хорошо стрелять и драться, но в ГУББ ему преподали основы агентурной работы. Оценив поведение появившейся парочки, он сразу понял, что это филеры, которые преследуют Влада. Они шли уступом по обеим сторонам улицы.

Фомин был сторонником радикальных мер, особенно если решения приходилось принимать самому. В излишнем гуманизме его было трудно обвинить. Слежку послали, чтобы подготовиться, а потом задержать Влада. Наученный горьким одесским опытом, он посчитал, что такой вариант развития событий допустить никак нельзя. Иначе все будет хуже и сложнее. А что делать?

«Да ликвидировать топтунов к чертовой матери! Тоже мне проблема! Игра пошла на выживание».

Он обогнал филеров по параллельной улице и встретил одного из них возле газетного киоска. Соорудив испуганную физиономию, Фомин воскликнул:

– Там за ларьком мертвец, вон, посмотри сам.

Он ткнул пальцем в сторону ларька и направился туда. Тихарь из рефлекторного любопытства двинулся вслед за ним, и за киоском действительно появился мертвец – Фомин свернул тихарю шею.

«Один – ноль в нашу пользу. Теперь надо достать второго. И все. Не роту же они выслали».

Но второй, видимо, обнаружив отсутствие напарника, повел себя крайне осторожно, хотя слежку не прекратил.

«А может быть, его просто пристрелить? В городе шумно, и кто обратит внимание на сухой звук выстрела?»

Фомин догнал топтуна и, не задумываясь, пристрелил его в упор.

«Вроде бы никто не видел. А если и видел, то что? Побегут догонять?»

Михаил быстро настиг Влада, взял его под локоть и затянул его сначала в ближайший проулок, а потом в ближайший подъезд. Они встали друг напротив друга.

– За тобой следили, – сказал Фомин.

– Знаю, заметил. Двое топтунов. И где они теперь?

Циценас понимал, что вопрос риторический, но все-таки его задал для проформы. Фомин молча поднял глаза к потолку и сказал:

– Полчаса у тебя есть. Я вне поля зрения. Запоминай адрес – там живет девушка Катя. Пешком далековато, да и нечего тебе зря светиться. Найди транспорт. Если ее нет дома, то дождись либо ее, либо меня. Скажешь, что от Миши. Я через часик там появляюсь.

– Ты куда собрался? – Циценас насторожился.

– Пойду звонить Волошину, – успокоил его Фомин. – Все, расходимся.

Добравшись до ближайшего переговорного пункта, Михаил заказал разговор с Москвой. Когда связь дали, он зашел в переговорную кабинку и поднял трубку. Из трубки не раздавалось ни звука. Михаил ухмыльнулся, – Волошин никогда не начинал разговор первым. Понимая, что их могут подслушать через коммутатор, он сказал лишь одно слово – «Пламя». В ответ прозвучал ряд цифр, повторенный дважды, и слово «Гуляй». На этом краткий разговор завершился. Выйдя наружу, Фомин, не обнаружив хвоста, направился к автобусной остановке.

Катя оказалась дома, и когда открыла дверь, то с интересом посмотрела на парня в форме, Влада, который от Миши. У девушки отсутствовал макияж, но это ничуть не уменьшало ее привлекательности.

– Ты точно не журналист, а вот Миша… На него тоже надо нацепить форму – это ему больше подойдет. А сам он где?

– Скоро придет, – сказал Влад.

– Да ты проходи, разувайся. Чего застыл?

Катя посторонилась, давая Циценасу возможность пройти.

Когда пришел Фомин, они сидели на кухне и пили чай с вафлями. Михаил немедленно присоединился к их компании. Перебросились несколькими ничего не значащими фразами, но разговор явно не клеился. Девушка, несмотря на молодость, имела весьма бурную биографию, самобытный жизненный опыт, поэтому быстро поняла, что парням надо побыть одним.