– Взгляни на подставку для ножей, – приказала хозяйка дачи.

Стас посмотрел и сразу все понял. Одна ячейка пустовала. Кто-то своровал кухонный нож!

– Ты не можешь ошибаться? – уточнил он у Милы. – Может, сама брала и забыла вернуть на место.

Ответ хозяйки обескуражил:

– Мамой клянусь, перед застольем все ножи были на месте! И склерозом я пока не страдаю. Рано еще.

Нахмурившись, Стас произнес вполголоса, почти прошептал:

– Тогда ни одна живая душа на даче не должна знать об этой пропаже! Даже Антон! Ни слова!

Спустя пять минут он вышагивал по протоптанной дорожке между голым кустами акации. Украденный с кухни нож спутал все карты. Значит, его предположение, что убийство Лены не последнее, подтверждается! Но кто следующая жертва?

Может, имело смысл собрать всех снова за столом в гостиной, чтобы все были на виду друг у друга? Но тогда пришлось бы объяснять, чем вызвана подобная предосторожность. Стас был не готов к этому.

Пытаясь найти хоть какой-то намек на мотив убийства Лены Седых, он в сотый раз перебирал одно за другим происходившие на даче не так давно события, тасовал их и… не находил связи с убийством. Однако мотив убийства, безусловно, был.

Кому понадобилось убивать учительницу? Из-за чего?

Слишком много ставила двоек кому-то? Придиралась на уроках? Подсидела кого-то на работе? Изменяла мужу? Отбила чужого мужа, увела из семьи? Не отдавала долги? Украла что-то? Убила, не дай бог, кого-то?.. Бред!

Ее все любили. Особенно когда учились в старших классах. Кто только за ней не ухлестывал! Может, мотив убийства кроется в далеких шестидесятых, когда они были школьниками?

Пионерские лагеря, комсомольские сборы, костры…

Вряд ли! Зачем ждать столько лет, чтобы свести счеты?!

Предаваться воспоминаниям времени не было, и Стас снова и снова попытался собрать в голове всё, что ему стало известно на данный момент, и выстроить в логическую цепь. Но цепь рвалась на втором или третьем звене при первой же проверке на прочность.

Кто мог ввести Лене яд? Кому она могла добровольно доверить эту процедуру? Конечно, мужу, который неоднократно делал ей уколы. Но Макс выглядит совершенно убитым горем, хотя… Он мог не знать, что вводит в вену любимой женщине яд. И начисто отрицает, что у них с собой была глюкоза.

Да и не успел бы он в короткий промежуток времени вскрыть ампулу, набрать лекарство в шприц, попасть иглой в вену, ввести яд.

А что, если Макс это сделал, скажем, на двадцать минут раньше? Но журналист был в это время со Стасом на крыльце. Они трепались об Андропове. А до того и после Лена сидела за столом. Значит, всё произошло за эти пятнадцать минут, пока они с Максом прохлаждались! Правда, прохлаждался лишь Стас, журналист курил.

В принципе укол могла сделать и Валентина, удостоверившись, что в шприце именно глюкоза, а не что-то иное. Но если это так, то сыщик вообще отказывался что-либо понимать!

Совершенно ни в одну из версий не укладывался шрам на ушной раковине Лёвика. История его возникновения притягивала Стаса всё больше и больше. Казалось бы, ну шрам, и что? Не хочет фотограф рассказывать, как его получил. Может, он не связан с сегодняшним убийством. Но почему тогда такое расхождение в сроках: сам Лёвик говорил, что получил шрам полгода назад. Жанна, его супруга, утверждала, что дело было осенью, то есть примерно три-четыре месяца назад. А Валентина склонна думать, что с момента получения травмы прошел максимум месяц. Валентине Стас доверял больше всего – она врач.

Сыщик попытался вспомнить подробности того злополучного момента. Когда возмущенный поведением хозяина Стас собирался навсегда покинуть дачу и больше не пересекаться никогда с ее хозяином.

Он не помнит точно, в какой момент Леночка пожаловалась на духоту и пошла наверх. Ее уже тогда пошатывало. Возможно, яд уже начал действовать.

Именно состояние учительницы вызывало у Стаса опасения, почему он, собственно, и попросил Макса не оставлять ее одну. И Макс побежал наверх. Сколько времени прошло между уходом Лены и Макса? Минут десять, не больше. Валентина так и определила, что смерть наступила минут пятнадцать назад. Вскоре Макс выскочил из комнаты и упал в обморок на лестничных ступенях.

Зашел, увидел мертвую жену, возможно, пощупал пульс.

Это что же получается? Только Лена зашла в комнату, сразу легла и умерла? Жуть какая! Яд в вену, скорее всего, был введен раньше. Как ни крути, выходит, Лену убили ядом отсроченного действия?

Но как тогда в ее руке оказался шприц? Если Макс ни при чем, он ни за что не станет класть в руку мертвой жене шприц. Он до этого никак не додумается!

А что, если Лена сама его взяла и умерла?!

И уж совсем не ясно, кто пнул Валентину под столом, когда она начала фразу относительно какой-то фотографии. Начала и… не закончила, вернее, ей не дали закончить. Кто-то, с кем она потом объяснялась на балкончике. А потом, во время танца, так и не сказала ему, их отвлекли – Жанна закричала.

Он почувствовал, что с каждой минутой картина преступления становится все более и более запутанной. Факты отказывались выстраиваться в единую цепь. Непонятно кто, непонятно за что, непонятно когда.

И какова роль во всем этом Антоши Снегирева? Злость на хозяина дачи всё еще переполняла Стаса, и чем больше тот прогибался перед ним, едва ли не умоляя найти убийцу, тем большее вызывал отвращение.

Хамелеон, флюгер, приспособленец, ничтожество! Папенькин сынок!

Как бы Стас хотел, чтобы несколько машин с мигалками нагрянули в это «райское гнездо», чтобы в первые дни нового, 1984 года во всех газетах в криминальных хрониках освещался бы этот случай. Вот была бы сенсация!

Мечты, мечты… И все же, какова роль Снегирева?

Стас остановился у скамьи, на которой не так давно беседовал с Максом. Как же он об этом не подумал! А что, если их ссора с хозяином дачи спровоцирована?! Реакцию мужа на фразу о коленках жены можно предвидеть заранее. Она предсказуема!

Не зря же ему показалось, что Мила как-то неохотно реагировала на ссору, хотя и отвесила оплеуху своему благоверному. Все разгорелось как раз в тот момент, когда Лена была наверху. Совпадение?

Он вдруг вспомнил, в какой ступор вогнал его супругу простой намек на то, что шансов сделать укол в вену учительницы у нее было куда больше остальных. А ее истерика при виде трупа чего стоит!.. И во время танца… Какие-то секреты она знала. Но они – чужие!

Чьи? Лены? Жанны? Милы?

Увы, Стас не принадлежит к тем людям, кому гинеколог Корнейчук доверит подобное. Увы…

Валюха, конечно, вся на нервах. В таком состоянии совершить глупость, о которой потом будешь жалеть долгие годы, проще простого.

Неужто и она задействована во всем происходящем?! Жуть какая!

Ведь факты – упрямая вещь! И по времени всё совпадало: когда он вернулся с крыльца, за столом сидела одна Лена, чувствовавшая себя неважно. После укольчика, кстати! Об этом она сама сказала.

Валентина с Лёвиком спустились сверху позже.

Разум сыщика отказывался верить в подобный расклад. И, чтобы в этом ребусе запредельной сложности разобраться, требовался такт, терпение, выдержка. Раз не уехали вовремя, придется идти до конца. Никуда от этого не деться.

Стас твердо решил, что в ближайшее время начистоту поговорит с женой и расставит все точки над i. Негоже это – иметь секреты от мужа, быть по другую сторону баррикад, когда происходит убийство бывшей одноклассницы.

Одно дело – если секреты без последствий. А тут явно что-то не то! Длиннющий шлейф тянется!

Если их с Антоном ссора спровоцирована, то для чего? Чтобы отвлечь? От чего? От того, чтобы незаметно провернуть что-то противозаконное. Например, кто-то в это время отсутствовал, занимаясь чем-то неблаговидным. Но кто это? Задача сыщика – найти его.

Сыщик сел на скамью, обхватил голову руками и принялся вспоминать происходившие на даче события по минутам.