Валентина Михайловна вспыхнула и заявила:

– А как вы думаете? Конечно же я нервничаю! Ведь повод для совершения двух убийств у меня, по вашему мнению, был. Вы теперь наверняка скажете, что я пристрелила мужа, а потом прикончила его любовницу! Я права?

– А вы ее прикончили? – с легкой иронией спросил Зверев.

Взгляд Валентины Завадской стал ледяным.

– Издеваетесь?

– Нет. Даже напротив, собираюсь успокоить вас. Мужа вы, конечно, могли убить, а вот Ольгу Соколовскую – вряд ли. Эта приятельница вашего мужа была задушена. Тот человек, который ее убил, был довольно силен. Скажу сразу, у нас даже есть подозреваемый. Среди ваших знакомых случайно нет мужчины, на правой руке у которого не хватает трех пальцев: среднего, безымянного и мизинца?

– Определенно нет!

– Тогда я задам следующий вопрос. Вам знакома эта женщина? – Зверев дал Валентине фотографию Юлии Королевой.

Женщина посмотрела на фото, вернула его капитану милиции и сказала:

– Нет, я ее не знаю. А кто это?

– Одна известная артистка. Вы любите цирк?

Брови Завадской выгнулись.

– Я бы этого не сказала.

– Эта женщина – гимнастка, выступающая под куполом цирка.

– Она тоже как-то связана с моим мужем?

– Я бы этого не сказал, – ответил Зверев с улыбкой.

– Подождите. Вы ведь сказали, что она гимнастка. Значит, вы думаете, что эта самая особа и забралась к нам в окно?

– Мы это не исключаем. – Павел Васильевич убрал фото Юлии в карман, дал собеседнице фотографию Гурьева и поинтересовался: – Скажите, Валентина, а этот мужчина вам знаком?

Завадская взяла в руки снимок.

– Да, – ответила она. – С этим человеком мне довелось общаться.

– При каких обстоятельствах?

Валентина Михайловна уселась в кресло и начала свой рассказ.

В кабинете было душно. Корнев выглядел мрачным, то и дело кривил рот и пил воду маленькими глотками.

«Снова язва мучает», – догадался Зверев и искренне посочувствовал старому другу.

За столом помимо Корнева сидел заместитель начальника оперативного отдела Дружинин. Костин, Евсеев и Горохов сгрудились на стульях вдоль стены. Зверев же, по своему обыкновению, развалился на кожаном диване и чистил ногти спичкой.

– Если я правильно вас понял, то поездка в общество охотников и рыболовов и посещение зоопарка положительных результатов не принесли, – проговорил Корнев.

Костин и Горохов молча кивнули.

– Однако, судя по довольной физиономии капитана Зверева, ему есть что нам рассказать, – с усмешкой добавил начальник милиции. – Ну, докладывай уже. Что ты там накопал?

Капитан не обратил внимания на иронию полковника, не счел нужным отрываться от своих ногтей и сказал:

– Вы правы, товарищ полковник. Мой поход в цирк оказался не напрасным и принес некоторые плоды. Я не только получил удовольствие от просмотра представления, но и отыскал некую парочку, которая, как мне показалось, вполне могла оказаться причастна к нашим ограблениям и убийству Завадского. Сейчас я говорю о воздушной гимнастке Юлии Коро и ее приятеле Дмитрии Гурьеве, работающем в нашем цирке униформистом. Бесстрашная миниатюрная девушка, способная спуститься с любой высоты, по моему мнению, идеально подходит на роль нашей Ласки. Когда я узнал, что Юля Королева – такова ее настоящая фамилия – обожает животных и постоянно общается с огромным бурым медведем по кличке Пыжик, мои подозрения в ее адрес практически подтвердились. Я запросил данные на Гурьева и Юлию Коро и даже представить себе не мог, что мне так повезет. То, что мне довелось узнать из личного дела нашего красавца, убедило меня в том, что я веду поиски в нужном направлении. Показания Сычева и Валентины Завадской подтвердили мою версию.

– Так о чем же идет речь? – сухо поинтересовался Корнев.

– О Дмитрии Гурьеве мне хотелось бы сказать особо. Этот кареглазый красавец, очень ветреный и вспыльчивый. Он крутит романы налево и направо, любит выпить и как следует покутить, неоднократно попадал в милицию за пьяные драки.

– Ого! Действительно необычный субъект! – не удержался Корнев. – Никак в толк не возьму, кого он мне напоминает.

Зверев манерно всплеснул руками и продолжил:

– В отличие от меня, наш Гурьев – очень алчный тип. Кроме того, он самый настоящий летун. В личном деле я прочел о его похождениях в поиске высокооплачиваемой работы. После окончания школы Гурьев поступил в медицинский институт, но бросил учебу после первой же сессии. С двадцать седьмого по тридцать второй год он работал санитаром в Псковской межрайонной больнице.

– Уж не в неврологии ли? – тут же предположил Костин.

– Именно в неврологии. После увольнения из больницы, отнюдь не по собственному желанию, Гурьев менял места работы как перчатки. Он был слесарем на автобазе, официантом, администратором гостиницы, снабженцем на продуктовой базе. В молодости этот тип увлекался греко-римской борьбой, получил звание мастера спорта СССР, но впоследствии бросил. В тридцать восьмом наш Гурьев женился на Инне Михайловне Цветинской и некоторое время нигде не работал.

– Инна Цветинская? Так это же известная балерина! – сказал Дружинин.

– Так и есть.

– Моя жена от нее без ума. Я несколько раз ходил на концерты этой примы.

– Давайте уже по делу, – недовольно процедил Корнев.

Зверев выдержал паузу и продолжил:

– Я навел справки об Инне Михайловне и получил сведения, основанные на сплетнях. Спустя пару лет после вступления в брак наш Гурьев якобы был пойман женой в постели с молоденькой танцовщицей, которая брала уроки мастерства у Инны Цветинской. Последовал громкий скандал и такой же развод. После этого Гурьев остался не у дел и лишился практически всего. Инна Михайловна подключила все свои связи, чтобы окончательно затравить неверного муженька. В сороковом Гурьев устроился в пожарную охрану, откуда был уволен за систематические опоздания и невыходы на работу. С началом войны он был призван и попал на Западный фронт. После победы Гурьев возвратился в родной город Псков и сменил еще несколько мест работы. Потом он снова сидел без дела до тех самых пор, пока не встретился с воздушной гимнасткой Юлией Коро. Они сблизились, и Юлия уговорила директора взять этого бедолагу на работу в цирк.

– Все это очень интересно, но, кроме того, что твой Гурьев работал санитаром вместе с обоими нашими потерпевшими и был знаком с гимнасткой, которая горазда лазать по веревкам, я ничего не услышал, – буркнул Корнев. – Что ты там говорил про показания Сычева и Завадской?

– Когда я общался с Сычевым, он мне рассказал, что они с Гурьевым старые приятели, если быть точнее – партнеры по игре. Оба любят шахматы, и это в свое время их сблизило.

– Когда они вместе работали в больнице? – уточнил Костин.

– Совершенно верно. Один из них был заведующим отделением, а другой – санитаром. Примерно месяц тому назад Сычев встретил своего бывшего коллегу Диму Гурьева в городском парке, когда сидел на лавочке с набором шахмат под мышкой и надеялся найти себе соперника. Гурьев подошел к старику, и тот тут же вспомнил своего бывшего санитара. Сычев очень обрадовался, понял, что у него наконец-то появился по-настоящему достойный противник, предложил сыграть. Гурьев согласился.

После двух партий у них была ничья. Каждый выиграл по разу. Они решили сыграть еще, и тут полил дождь. Эти азартные игроки просто не могли смириться с таким поворотом дел, и Сычев пригласил Гурьева к себе домой.

Когда они вошли в квартиру, Гурьев тут же обратил внимание на картину, висевшую на стене. Они тут же вспомнили Даню Шапировского. Сычев рассказал гостю о том, как получил эту работу в подарок, и о том, сколько она теперь может стоить. После этого соперники начали играть, и Сычев с легкостью оставил за собой решающую партию. Старичок был просто счастлив, но при этом отметил, что Гурьева точно подменили. Он вдруг стал рассеянным и в ходе партии довольно опрометчиво терял одну фигуру за другой. Когда они закончили играть и стали пить чай, Гурьев продолжил расспрашивать хозяина про картину.