– Генри? Кто-нибудь дома? – бросил он по-английски.

В ответ – молчание, чего и следовало ожидать. Он вошел внутрь. Слева вход в машинное отделение, справа гальюн, прямо – две каюты, одна из которых предназначена для сна. Свет горел в центральной каюте, матово поблескивал торшер, питающийся от судового аккумулятора. Освещалась тумбочка, декоративный штурвал на стене. Света не хватало, но вроде никого на судне не было. Включать основное освещение Вадим не стал. Порылся в выдвижном ящике тумбочки, наткнулся на фонарь. В него недавно вставили батарейки, яркий свет озарил потайные уголки. На цыпочках перебрался в спальню, осмотрел постель с небрежно наброшенным покрывалом, пол, стены. Что рассчитывал увидеть? Постоял, озадаченный, убавив яркость, вернулся в кают-компанию, из нее выбрался в тамбур. Постоял у гальюна – словно храбрости набирался, потянул на себя дверь. Без сюрпризов, скелеты со сливного бачка не свешивались. Шагнул к машинному отделению – и застыл. С улицы донесся шум. Остановилась машина, водитель заглушил двигатель. Заскрипели доски причала, со скрежетом опустился трап. Со стуком отъехала щеколда в борту. «Наконец-то, – пронеслась облегченная мысль. – Соизволили… Но кто тогда те трое?» Он растерянно обернулся. Внутреннее пространство яхты явно смахивало на западню. Лучше уж навстречу выйти, использовать фактор неожиданности… Он шагнул наружу, поднялся по ступеням и вскинул фонарь.

– Генри, прекрати! – ахнула женщина. – Ослепишь же, к той-то матери…

– Уолли? – Вадим растерялся.

– Черт, вы кто? – перепугалась женщина и вскинула к груди картонный пакет, как будто щит. – А, это вы, господин Светлов… Вернее, Вадим… А где Генри?

– Вот и я хотел бы знать. Это нормально, Уолли, назначать встречу и не приходить? Вы одна?

– Да, я одна, просто задержалась в посольстве. Вышла из строя внутренняя сеть, Генри об этом знает. Он поехал сюда примерно час назад, чтобы вас встретить. А я завернула по дороге в круглосуточный магазин, купила вина, кое-что из еды… Вы уверены, что Генри здесь нет? – Женщина занервничала.

– Не знаю, Уолли, может, он спрятался в машинном отделении и решил нас разыграть. На яхте были посторонние, я их видел…

– Да какие, черт возьми, посторонние… – Уолли щурилась, лицо побледнело. – Слушайте, прекращайте светить мне в лицо…

Он взял ее за руку, стащил вниз, не церемонясь, запер дверь на замок. Начинало казаться, что пора позаботиться о безопасности. Уолли была испугана, часто дышала, ее большие глаза мерцали. Уолли была чертовски привлекательной особой, но зачем он об этом подумал?

– Вам не страшно вечерами развлекаться на этом причале? Преступность, между прочим, не дремлет. Здесь же почти нет людей!

– Да что вы такое говорите… – возмутилась Уолли. – Мы приезжаем сюда на машине, ставим ее на причале. У Генри есть пистолет, он имеет на него разрешение, подписанное полицейским начальством… Всегда вместе, просто сегодня так вышло… Почему мы должны чего-то бояться? Окрестности порта патрулирует полиция…

– Вот только сегодня ее что-то не видно. Уолли, десять минут назад с яхты сошли трое, сели в машину и уехали. Я находился далеко, лиц не видел. Это могли быть ваши коллеги, которые забрали Генри и увезли, скажем, в посольство, где возникли непредвиденные дела?

– Да, такое теоретически возможно, но на деле… Я сама из посольства, не было там ничего непредвиденного…

– Уолли, успокойтесь, мы пока ничего не знаем… – А вот теперь ее нешуточно затрясло. Пакет выпал из руки – Вадим успел его перехватить. «Не помешал бы глоток вина», – мелькнула глупая мысль. Уолли заметалась, бросилась в туалет, потом в остальные помещения. Вернулась, кусая побелевшие губы.

– Вадим, я ничего не понимаю. Генри прекрасно помнил о вашей встрече, она была так важна для него… Подождите, мы ведь еще не все осмотрели…

Она бросилась к машинному отделению, распахнула дверь. Словно почувствовав что-то, Вадим отстранил ее, вошел первым, включив фонарь. Пришлось пригнуться, помещение было низким, развернуться негде, повсюду трубы, вентили, силовые агрегаты. Здесь же находился генератор, мощные аккумуляторные батареи. Остро пахло мазутом, какой-то окалиной. Здесь и умерщвляли Генри Кларка. Затащили, чтобы не пачкать яхту, бросили на трубы, в которых он сразу же запутался, и били ножом, пока не умертвили. От увиденного волосы вставали дыбом. Его словно обмотали вокруг трубы, грудь в крови, глаза навыкате. Убивали явно не профи, били какие-то садисты, получая удовольствие. За такими в этом городе далеко ходить не надо, многие выполнят любую работу за сходную цену… В горле пересохло. Почему?!! Ответ был один: коллеги что-то подозревали, и на корме имелось подслушивающее устройство. А Генри в этом плане оказался полным профаном, даже не проверил. Теперь и перед Светловым маячила аналогичная перспектива…

– Что там? Отойди… – изнывая за спиной Вадима, потребовала Уолли.

– Не заходи туда, не смотри, не надо… – Он стал ее отталкивать. Но той только кровь ударила в голову. Она отобрала фонарь, грубо отпихнула Вадима и полезла внутрь. Пронзительно взвыла, чуть не задохнулась. Бросилась вытаскивать своего мужа, словно он был еще жив. Вадим схватил ее за талию, оттащил, захлопнул дверь. Уолли рвало, она согнулась, слезы брызгали из глаз. Сыграть такую сцену не смогла бы даже гениальная актриса. Ком подступил к горлу. Вадим схватил ее под локоть, затащил в кают-компанию и усадил на диван. Она спрятала лицо в ладони, выла и раскачивалась. Потом вскинула голову, в заплаканных глазах сверкала ярость.

– Это ты его убил… – зашипела Уолли. – Да, я знаю, это ты сделал, а теперь врешь про каких-то посторонних…

Она вскочила, Светлов силой усадил ее на место.

– Перестань, мне очень жаль, это не я… Если бы я бил его ножом, то был бы весь в крови. Видишь на мне хоть каплю? Зачем мне его убивать? Мы рассчитывали на полезное сотрудничество…

Новоиспеченная вдова шумно выдохнула, содрогнувшись всем телом. Снова подъехала машина – явно не новая, дребезжала, как картофелечистка! Захлопали двери. Скрипнула тормозами еще одна – и ее бы не мешало отвезти на свалку! Ледяная змейка поползла по спине. Уолли вскинула голову, подурневшее от горя лицо исказилось – теперь от страха. Язык не повернулся спросить: ждете кого-то? Выходит, неподалеку были, засекли движение на яхте. Он дернулся, чтобы бежать, но куда? Подскочила Уолли, дрожа как осиновый лист. Гости затопали по лестнице, стали дергать дверь. Доносилась глухая ругань на испанском языке. Какую только шваль не подвязывают господа американцы для своих грязных дел! Дверь держалась, и замок был качественный. Уолли задыхалась от страха, ноги не работали. Вынести дверь оказалось непросто – в узком пространстве не развернуться. В замок не стреляли, хотя могли – но пока обходились без шума. Что решит минута-другая?

– Вадим, эта дверь не выдержит, – выдохнула Уолли. – О Иисусе… Что делать, Вадим?

Оставалось только молиться. А затем принимать неравный бой, не имея никакого оружия. Часть иллюминаторов выходила на переднюю палубу, но дистрофией не страдали. «А ведь на палубе этих ублюдков наверняка нет, – тоскливо подумал Вадим. – Какой смысл там караулить, если нет другого выхода?»

В дверь перестали дубасить, включили головы и стали железным предметом ковырять в замке. Теперь не спешили, куда спешить?

– Уолли, подумай хорошенько, отсюда можно выбраться на переднюю палубу? Какой-нибудь пожарный или технический выход есть?

– Нет… Я не знаю… – У Уолли от страха стучали зубы. – Подожди… – Мысли метались, не давая сосредоточиться. – Генри недавно чистил люк на палубе, смазывал петли, отскабливал ржавчину… Он еще сказал… что этим люком можно попасть в машинное отделение. Мы посмеялись – зачем это нужно?

А вот и нужно! Он потащил Уолли за собой, приложил палец к губам и потянул дверь. Пахнуло мазутом. Совсем рядом заскрипел замок в двери, взломщик заканчивал работу. «Не успеем!» – долбило по нервам. Вадим включил фонарь, втолкнул женщину внутрь.