От середины пирса отделилось суденышко, запрыгало по волнам. Прошло половину кабельтова, сменило курс и по диагонали устремилось к причалу. Никита насторожился, машинально ощупал содержимое внутреннего кармана. «Трофейный» ПМ был на месте. Смешная мысль пришла в голову: воюем тем, что добываем в бою. Странно, но мысль о том, что этой ночью он убил двоих, пока не беспокоила.
Шла моторная лодка с высокими бортами. Треск мотора делался отчетливым. Не дойдя до причала, рулевой заглушил двигатель и к свободному пятачку у стоянки подходил, используя весло.
– Особое приглашение, Никита Васильевич? – Добродушная улыбка озарила лицо Нурислама. – Садитесь, поплывем в неизвестность.
– И что, на этой яхте ты выгуливаешь свою жену? – засомневался Никита, перебираясь на сырую банку. Под ногами булькала вода, плавала тухлая ветошь – как мило.
– У нас по-простому, товарищ майор, – не обиделся Нурислам. – А что вы хотите, мы еще недавно в юртах жили, в шкуры заворачивались, охотой и рыбалкой промышляли… Да не бойтесь, я на этой посудине только раз перевернулся, но тогда сильный шторм налетел, да и я лишнего выпил…
Лодка отдалялась от берега, бодро шла, разрезая волну. Никита прятал лицо от соленых брызг. Нурислам держал курс на береговое оцепление, видимо, знал, что делать. Лодка попала в перекрестие прожекторов, последовал окрик, усиленный громкоговорителем: «Глуши мотор!» Дальше шли на одном весле, Никита держал служебные корочки в поднятой руке.
«Далеко собрались, товарищи?» – вопрошали с борта судна. Происшествий во время несения дежурства не было, никто не пытался покинуть акваторию порта. В легкой куртке становилось неуютно, Никита ощущал озноб. Военные дали зеленый свет, Нурислам провел посудину через оцепление. Берег уже просматривался – черная мутная полоса. Напарник резко поменял курс – нос лодки развернулся на восток. Теперь слева поблескивали огоньки, усилилась качка – волны били в левый борт. Никита вцепился в борта, мерзли руки. Остался за спиной последний сторожевой катер, слева проплывала южная оконечность острова. Удалялось портовое хозяйство, гасли огни. Тянулась береговая полоса – пересеченная, почти без растительности.
– Что, Никита Васильевич, таяла в тумане за бортом Одесса? – рассмеялся неунывающий Нурислам. – Пройдем еще милю, затем по касательной – к берегу. Напротив нас – наиболее пересеченный район. Заливы, гроты, камень на камне… Это единственное место в районе, где можно безнаказанно спрятать лодку. Хоть катер спрячь – не найдет никто. Самим искать бесполезно, только ноги переломаем. И мишенями станем. От порта – пятнадцать минут спортивной рысью. Моя теория такая, Никита Васильевич, – в этих «фьордах» у них укрыто плавсредство. На нем прибыли, на нем и убывать собирались. С чьего попустительства и почему проглядели – будут разбираться. Одного ты в гостинице шлепнул, другого – позднее, третьему надо уходить. Машину бросил в порту – сюда все равно на колесах не подъехать, нет дороги. Будет ждать, пока уляжется шумиха, потом попробует переправиться на южный берег. Сидеть до рассвета ему нет резона, если уходить – то по темноте. Но сразу не попрет, не идиот же. Сейчас мы проплывем это местечко, обогнем мыс – и на берег. С края мыса и будем наблюдать. Лодку точно не провороним, весь район перед глазами. Ты не заметишь – я замечу. Не смотри, что посудина неказистая, – мотор хорош, догоним, отвечаю. Оружие есть, неужто вдвоем одного не скрутим?
– Геройствовать предлагаешь? – хмыкнул Никита. – Надоело в дыре мира сидеть, Нурислам? Думаешь, начальство оценит? Ладно, не обижайся, знаю, что ты за идею. Не лучше ли было все силы бросить на этот участок, прочесать твои «фьорды» да с моря район заблокировать?
– Лучше, – согласился Нурислам, – если людей не жалко – не забывай, что он отстреливаться будет. Это только версия, Никита. А вдруг ошибаюсь? Бросим все силы, а он… Нет уж, уходить из профессии, получив волчий билет, не собираюсь.
Показался мыс – он глубоко вдавался в море. Нурислам плавно менял курс. «Отличный план, – подумал Никита. – По нам, значит, пусть стреляет. Что-то не похожа эта лодочка на броненосец…» За мысом лодка повернула к берегу, развернулась на девяносто градусов, когда ее закрыла вдающаяся в море часть суши. На краю мыса берег был покатый, дальше теснились глиняные надолбы. Нурислам привязывал лодку, Никита вскарабкался на косогор. Как же радовала перспектива долгого ожидания! «Подозрительная» часть суши находилась справа, пряталась в сизой дымке. Противоположный берег отступил, но угадывался по размытой полосе. Волны затейливо облизывали мыс, накатывались с двух сторон, бурлила вода. Шум лодочного мотора в таких условиях услышать невозможно. Оставалось только наблюдать. Сзади трещали и ломались ветки – Нурислам ликвидировал засохший куст. Заблестело пламя, потянулся дымок. Стало веселее. Потрескивал небольшой костер, в пламени озарялось лицо напарника с раскосыми глазами. Нурислам бросил свое занятие, на корточках подобрался к Никите.
– Все тихо? Мы увидим его, товарищ майор, обещаю. Но надо ждать. Не сидел никогда в засаде? А мне приходилось. Э, да тебя уже колотит, – подметил Нурислам. – Время года такое, ночи прохладные, да и дни уже не больно радуют… Иди к костру, а я подежурю. Много растопки не бросай, а то дым заметит. Там еще один кустик есть, займись им, если хочешь согреться…
Полчаса Никита возился с костром, выросла горка ломаных веток. Усиливался скепсис. С чего он решил, что этот парень появится? Он никому не должен. Найденная в порту машина с телом сообщника могла оказаться уловкой. Нашел попутку, уболтал водителя, и уже на севере, где его никто не ищет… Он в принципе согрелся. Сменил Нурислама – тот тоже порядком окоченел, хотя и помалкивал.
– Никогда у нас такого не было, – бормотал напарник. – Жили, не тужили, спали, службу несли… А оказывается, столько дыр в системе безопасности…
Время текло, усиливался ветер. Костер уже не спасал, подмерзали ноги. Мрачно шутил Нурислам: давай-ка помолимся, товарищ, чтобы дождь не пошел. Ты какому богу молишься? Лично он – Аллаху, таковы уж традиции на Востоке. Но, если честно, как-то не особенно в него верил.
Дождя, к счастью, не было. Потрескивал костер, таяла горка растопки, и время тянулось, как двигается самая медленная гусеница. Часы показывали начало четвертого утра, в пространстве ничего не менялось. Плыли тучи, посвистывал ветер. Глухо рокотал прибой. Никита отыскал выемку в грунте, где не очень дуло. Закурил очередную сигарету, прикрыл ладонью огонек. В пачке остались две сигареты, ладно, рано паниковать. Нурислам вообще не курил, и ничего, как-то жил. Южный берег становился четче, а видимая часть острова, наоборот, размазалась. Приближался предрассветный час. Море мерно вздымалось, перекатывались волны. На точку, обрисовавшуюся справа, он поначалу не обратил внимания. Потом всмотрелся. Это мог быть плод воображения – часто видишь то, чего нет, но о чем ты думаешь… Нурислам прибежал на зов, вгляделся, ахнул:
– Мать честная, Никита, чего же ты резину тянешь? Это он! Бегом за мной…
Самое время подчиниться младшему по званию. Оба скатились с косогора, Нурислам лихорадочно отвязал лодку, Никита оттолкнул ее от берега, запрыгнул, стараясь не намочить ноги. И все же намочил, да и в лодке воды хватало. Нурислам яростно греб, выворачивая нос в море. Бросил весло, схватился за «дрыгалку». Мотор завелся с третьей попытки – вполне приличный результат. Суденышко выскочило из-за мыса, помчалось наперерез уходящему преступнику. Соленые брызги хлестали в лицо. О холоде забыли. Лодку подбрасывало, прерывисто гудел мотор. Глаза лихорадочно осматривали пространство, отыскали точку в море. Уже не точка! Последний из преступников вел посудину кратчайшим курсом, спешил добраться до берега. Такая же лодка, в ней находился один человек. Объект приближался, и оставалось лишь гадать, кто дойдет первым: преступник до берега или погоня до преступника. Что-то бормотал и выкрикивал Нурислам, вцепившись в рукоятку руля. Объект не мог их услышать – собственный мотор заглушал все звуки. Он мог лишь обернуться…
