– Стоять! – гаркнул Никита. – Район окружен!

Но этим парням было глубоко плевать на его выкрики. Замыкающий обернулся, начал стрелять. Никита, пригнувшись, бросился куда-то вбок, повалился в стелющийся кустарник. Пули выли над головой. Этот черт расстрелял всю обойму! И что-то подсказывало, что она не последняя. Не вставая, Никита открутил глушитель, бросил к стене – не пропадет. Без этой штуки лучше кучность и дальность. Когда он выбрался из цепляющихся за одежду ветвей, этих упырей уже корова языком слизала. За пустырем выделялись какие-то машины. В отельных окнах горели лампочки, но толку от них? Ночь стояла безлунная, плотные облака затянули небо. Никита бежал, петляя, как заяц. Совсем один, где все?!

– Никита, ты в порядке?! – выскочила на крыльцо Зинаида.

– Марш отсюда! – ахнул он. – Не выходить, кому сказано!

Он зигзагами перемахнул пустырь. Узкий проезд вдоль жилой трехэтажки, несколько единиц автотранспорта, оставленных на ночь… Завелся двигатель, ударил свет фар в глаза. Ослепленный, он все же подался в сторону. Прогремели два выстрела. Падая, майор ударился коленом о бордюр. Машина промчалась мимо, кажется, «Москвич». Судя по вертикальным задним фарам, 408-й. Любимая машина советских гангстеров? Ушли, суки! Но куда они денутся с этого острова… Прихрамывая, Никита выбежал обратно в проезд, выпустил вдогонку две пули. Разбилось заднее стекло, но «Москвич» уверенно продолжал движение. За пустырем свернул, исчез между строениями. Дьявол! Он бросился следом, завертелся. Что-то кричала с крыльца Зинаида, но он только отмахивался. Сам виноват, что взял с собой бабу. Но кто же рассчитывал на боевые действия?

Военный патруль объявился так кстати! Взревела сирена, озарилось пространство на углу здания. Спохватившись, Никита сунул пистолет во внутренний карман пиджака. Люди простые, увидят оружие – могут отреагировать неадекватно… Из-за угла вылетел «уазик», обтянутый брезентом, резко затормозил. Выскочили двое военнослужащих с автоматами Калашникова.

– Руки вверх! – Молодой голос звенел от волнения. – Кто стрелял? Не шевелиться!

В поднятой руке Никита держал раскрытое удостоверение, прокричал: «КГБ, майор Платов! Двое преступников уходят в неизвестном направлении!»

Военные колебались, дрожали автоматы в их руках. Начальник патруля в звании лейтенанта оказался сообразительнее. Помимо водителя, в машине находились трое – нашлось местечко.

– Садитесь, товарищ майор, – зачастил молоденький лейтенант. – Рыжков, а ну сплющись! Куда поехала машина? Туда? Сто процентов, что они едут в бухту Удобную или в ее окрестности. На север не поедут, там их рано или поздно поймают… Минуту назад нам сообщили: в гостинице что-то случилось, вроде проникли чужаки, происходит что-то непонятное, и тревогу поднял сотрудник КГБ… Потом стреляли, мы сами слышали…

– Поменьше слов, лейтенант, – бросил Никита, гнездясь на заднем сиденье. Бойцам пришлось потесниться. – Все, что могу сказать: на гостиницу напали трое среднеазиатской национальности. Один мертв, остались двое. У них как минимум один пистолет Макарова. Может, есть еще что-то, не знаю. Сами разбирайтесь, как они проникли на остров и кто помог. Их план провалился, сейчас им нужно вырваться отсюда.

Водитель резко газовал, резко тормозил. Руки оторвать за такую манеру езды! «УАЗ» кружил вокруг зданий, выехал из поселка. Южная гавань была неподалеку, но темнота царила – хоть глаз выколи. Пищала рация. Лейтенант взволнованным голосом отправлял в эфир полученные от Платова исходные данные. За окном мелькали неказистые складские постройки, выплывали резервуары. Голос в эфире скороговоркой сообщил: неизвестную машину, предположительно «Москвич‐408», засек патруль недалеко от механических мастерских. Быстро ехала, да еще и виляла. Номер не рассмотрели. До этого было сообщение: из гаража в районе аэропорта пропал аналогичный «Москвич». Владелец – некий уроженец Узбекской ССР, работающий диспетчером, считал, что машину взяла жена, и несколько часов не поднимал тревоги. Останавливать автомобиль не стали, появляться в этом районе не запрещено. Буквально сразу прилетело сообщение с другого поста: какой-то «Москвич» стоит в соседнем квадрате, у материальных складов, внутри, кажется, тело…

Неразбериха нарастала – обычное явление, когда у семи нянек дитя без глаза. У складов уже теснились машины, горели фары. Военные, особый отдел, охрана порта… Что-то недовольно выговаривал майор Шашуков.

– А, вы здесь, – поморщился он, обнаружив в свете фар знакомую фигуру. – Ну, конечно, как и следовало ожидать…

– Работали бы лучше, – огрызнулся Никита, – и не пришлось бы ожидать. По вашей епархии, майор, чужаки гуляют, как по Бродвею. Что тут у вас?

Он подошел к распахнутой задней двери. Фонарь не требовался, светили со всех сторон. Ком подкрался к горлу. Этому парню сегодня крупно не повезло. Сначала током долбануло, а в завершение – пулей. Те два выстрела, произведенных вдогонку «Москвичу», были не напрасны. Во всяком случае, один. Пуля попала в затылок, отбросила на сиденье, и тому, что выжил, даже не пришлось добивать товарища. Салон был залит кровью, таращились мертвые глаза.

– Ну и кто это такой? – раздраженно вопросил Шашуков. – Что прикажете мне со всем этим делать?

– Реабилитироваться, майор, – отрезал Никита. – Остался один преступник – азиат, невысокий, средних лет, волосы седые. Он вооружен. Хочет добраться до южного берега Аральского моря, сбежать в Каракалпакию. Какая ширина пролива? Несколько километров? У них припрятана моторная лодка, нужно ее искать. Действуйте, майор, людей у вас хватает. Передайте на катера: никого не пропускать. Преступника брать живым.

Шашукова корежило, но приходилось подчиняться. Грядущие оргвыводы уже висели дамокловым мечом. Он отдавал приказы, отправлял людей во все стороны. Связаться с экипажами всех патрульных катеров, на поражение не стрелять!

Подъехали знакомые «Жигули», подбежал растерянный Нурислам.

– Вот вы где, Никита Васильевич… Звонила администратор гостиницы, наговорила ужасов… Я примерно в курсе. Человек, которого вы ищете, в гавань не сунется, там полно охраны. И лодка, если есть, припрятана в надежном месте. Он сразу не пойдет через пролив, будет выжидать, пока уляжется шум. Я, кажется, знаю, где это место. Только в том квадрате можно незаметно спрятать посудину… Подкрепление бы нам, Никита Васильевич…

Место происшествия опустело – народ разбежался и разъехался. На юге рокотало море, волны разбивались о берег.

– Вот черт… – чертыхнулся Нурислам. – Как обычно, будут искать не там, где потеряли, а там, где светло… Давай в мою машину, майор, едем в гавань.

Ехали минуты три – мимо каких-то штабелей, бетонных плит. Недалеко от причала, словно скелет динозавра, разлегся остов баржи. Торчали «ребра», переломанный «позвоночник». Зрелище на фоне далекого прожектора было гнетущее.

– Море мелеет, – объяснил Нурислам. – Эта штука когда-то у причала стояла… да, собственно, здесь и был причал. Он у нас теперь мобильный, передвигают чуть ли не каждый год. Помяни мое слово, Никита, скоро здесь вообще все высохнет, будем пешком из Узбекистана в Казахстан ходить…

У причала стояли ржавые катера, валялся мусор. Основные сооружения порта и приличная пристань находились правее. Справа – бетонный пирс, там тоже швартовались суденышки. Данный участок военные уже прочесали, сейчас работали в районе пирса, там блуждали «светлячки». Нурислам прижал машину к дощатому настилу, сообщил, что скоро вернется, и куда-то пропал. Никита отошел за плиты, чтобы не маячить, стал осматриваться. Местность открытая. По разбросанным строениям сновали огоньки фонарей. Порывами налетал ветер, гнал тучи. Южный берег во мраке не просматривался, хотя днем его было видно. Узкий пролив с каждым годом сужался, море исчезало самым поразительным образом. По морю тоже блуждали пятна света – патрульные катера несли вахту. Действовала целая флотилия, объект серьезно охранялся. Но в любой защите имелись дыры, и большинство из них были связаны с человеческим фактором…