Череватов встретил оперативников на крыльце, крепко пожал руку сначала Савину, затем Якубенко. После церемонии знакомства Череватов предложил пройти в кабинет. В отличие от Краснопресненского РУВД, отдел Череватова располагался в новом двухэтажном здании, крыльцо и фасад которого были облицованы мраморными плитами, а козырек над крыльцом держали четыре массивные колонны. Череватов провел оперативников через пост дежурного, небрежно бросив на ходу: «Это со мной». Они поднялись на второй этаж и вошли в просторный кабинет, окна которого выходили на сквер, радующий глаз буйной зеленью.

– Присаживайтесь, – пригласил Череватов. – Со слов дежурного, я понял, что вас интересует дело годичной давности.

– Совершенно верно. – Савин достал из портфеля фотоснимок. – Но для начала мы должны убедиться, что говорим об одном и том же человеке.

Череватов взял снимок и долго вглядывался в изображение. Затем вернул фото Савину и произнес:

– Да, это она. Конечно, когда мы ее нашли, тело уже сильно пострадало. Но я уверен, что это она. Посадка головы, овал лица, чуть заостренный подбородок, родимое пятно на кисти – все сходится. Откуда у вас этот снимок?

– У нас в работе дело некоего Ильи Манюхова, фотографа. Этот снимок мы взяли из его личного архива. – Савин убрал фотографию в портфель.

– Он ее опознал? Вам известно имя? – поинтересовался Череватов.

– Дело в том, что фотограф мертв. Его нашли несколько дней назад на Звенигородском шоссе. В связи с расследованием обстоятельств гибели Манюхова мы изъяли его архив и обнаружили это фото. Оно сделано год назад, и мы предполагаем, что перед самой смертью девушки.

– Чего вы ждете от меня? – деловито осведомился Череватов.

– Расскажите все, что вам известно об этом деле, – попросил Савин.

Попросив подождать, Череватов вышел из кабинета, а спустя несколько минут вернулся с картонной папкой в руках. Открыв папку, он передал ее Савину, сам же начал излагать факты. Звонок поступил в шесть пятнадцать утра одиннадцатого октября. Звонил дачник из поселка «Красный бор». Утром он гулял с собакой по пляжу, и в северном окончании пляжа, где заканчивался песок и начинался кустарник, его пес начал беспокойно метаться по песку. Хозяин пытался увести пса, но тот лишь больше расходился. В конце концов он вырвал из рук хозяина поводок и помчался к кустам. Там он принялся яростно рыть песок. Пока хозяин добежал до места, пес успел отрыть яму приличных размеров. Хозяин увидел, что из ямы торчит человеческая рука. Женская, со следами маникюра. Подхватив сопротивляющегося пса на руки, мужчина помчался в поселок. Добежав до почтового отделения, где, как он знал, располагался телефон-автомат, он позвонил по номеру «02» и сообщил о находке.

На место выехала оперативная бригада во главе со следователем Истоминым. Группа криминалистов обработала участок пляжа в радиусе пятьсот метров. Тело извлекли из песка, им занялся судмедэксперт, но и без официального заключения было ясно, что девушка задушена. Характерная для удушения борозда на шее не оставляла никаких сомнений в причине смерти, а состояние ногтей говорило о том, что девушка сопротивлялась. Других следов насилия на теле обнаружено не было. На месте обнаружения трупа также никаких следов, и неудивительно, ведь, по оценке патологоанатома, смерть наступила не ранее девятого и не позднее одиннадцатого сентября, следовательно, тело пролежало в песке больше месяца.

– Мы опросили всех жителей дачного массива и близлежащих санаториев, предъявляя портрет, созданный художником на основании останков, но не нашли ни одного человека, который бы признался, что знает девушку или видел ее в поселке, – закончил отчет оперативник. – У нас не было ни единого шанса раскрыть это дело: ни свидетелей, ни подозреваемых, ничего.

– На объявление в газете кто-то откликнулся? – Савин закрыл папку с делом и вернул оперативнику.

– Вы и об этом знаете? – удивился Череватов, так как этой информации не было в папке.

– Я его читал. Собственно, так я и узнал девушку, когда просматривал пленки, – сообщил Савин.

– Значит, все-таки сработало. – Череватов улыбнулся. – Это я настоял на публикации заметки и фоторобота. Думал поможет установить личность жертвы. Правда, я не рассчитывал, что новые данные получу спустя десять месяцев.

– Полагаю, ответ на мой вопрос «нет», – подытожил Савин.

– Увы, никто не откликнулся на это объявление. О пропаже человека с похожими приметами заявления тоже не было. Создавалось впечатление, что она просто исчезла, стерлась из памяти родных и близких, а может, никогда их не имела. – Череватов с печальным видом покачал головой. – Странно, конечно, что у молодой особы в наши дни нет ни одной подруги, которую обеспокоило бы ее исчезновение.

В Сходненском РОВД Якубенко и Савин пробыли еще минут сорок, выясняя подробности давнего дела, после чего, попрощавшись с Череватовым и захватив архивную папку, вернулись в родной отдел. Разговор с майором Кошловым прошел на удивление гладко. Выслушав доводы Савина, Кошлов дал добро возобновить расследование убийства неизвестной в поселке «Красный бор» и объединить два дела в одно. Кроме того, он вызвался сам сообщить неприятные новости следователю Фарафонтову, что капитана Савина более чем устраивало. Вернувшись от Кошлова, Савин застал старлея Якубенко в кабинете.

– Собирайся, дружище, проведаем давнего знакомого, – объявил Савин.

– Какого знакомого? – не понял Якубенко.

– Георгия Зюзина, кого же еще. Возможно, ты прав и это именно он снимал жертву перед смертью.

– Вы с Кошловым уже выработали план оперативно-разыскных мероприятий? – догадался Якубенко.

– На данный момент план прост до безобразия, – пошутил Савин. – Сгоняем к Зюзе, а потом начнем все сначала. Вернемся в «Красный бор» и будем опрашивать всех подряд, пока не наткнемся на того, кто знает девушку.

Но в лазарете при оперативном отделе Зюзина не оказалось. Отыскав врача, оперативники узнали, что гражданин Зюзин в экстренном порядке отправлен в лечебное учреждение с приступом стенокардии.

– Видно, ваш подопечный так разволновался, что сердце прихватило, – объяснил врач. – Не думаю, что вам позволят пообщаться с ним сегодня, хотя можете попытаться.

В городскую больницу оперативники все же поехали, но, как и предупреждал врач, к больному их не допустили.

– Пациент в критическом состоянии, – заявил лечащий врач. – Надо бы выяснить, что вызвало сердечный приступ, да у меня и без того дел по горло.

Вид у лечащего врача был недовольный, и Савин не без основания полагал, что тот думает, будто приступ вызвали действия милиции. Чтобы не обострять ситуацию, он вынужден был отложить разговор с Гошей Зюзиным до тех пор, пока его состояние не нормализуется.

– Что ж, Саня, хотелось сделать все быстро, да не вышло. Придется пойти долгим путем. Возвращаемся в «Красный бор», попробуем расшевелить местную публику, – заявил он напарнику.

– Я готов, товарищ капитан. – Якубенко шутливо козырнул. – Мой батя всегда говорил: Саня, тренируй мышцы ног, работа опера на девяносто процентов состоит из беготни, остальные десять забирает себе госпожа Удача.

– Да, нам бы сейчас удача не помешала, – согласился Савин и направился к станции метро.

Оказавшись снова в дачном поселке, Савин предложил для начала пройтись до места, где было найдено тело. Для этого им пришлось вновь обратиться к старшему лейтенанту Череватову. Тот если и удивился повторному визиту, то вида не подал. Он отвел их на общественный пляж, указал, где именно было найдено тело, и ушел, сославшись на большой объем работы.

В первую очередь Савин попытался сопоставить местность с фотоснимком, на котором была изображена жертва. Он прошелся по пляжу, осматривая деревья и кустарники и сравнивая их с тем, что было видно на снимке. Якубенко, стоя в отдалении, чтобы не мешать товарищу, терпеливо ждал.

– Ничего похожего, – заключил Савин, остановившись около друга. – Видишь, чуть дальше за фигурой девушки приметное дерево. Оно расходится сразу на три ствола, и один из стволов как будто кто специально колесом свернул. Но этого дерева поблизости от пляжа точно нет.