— Одного я уже встретил, — буркнул Эппштадт, направляясь к небольшой рощице. — И меньше всего мне хотелось бы еще раз увидеть подобного ублюдка.

— Так давай уйдем отсюда.

— Нет. Я хочу, чтобы ты увидел. И понял наконец, что ты натворил.

— Но при чем здесь я? Ведь не я создал этот мир.

— Но ты же знал, что за чертовщина тут происходит. Ты и эта маленькая дрянь, твоя любовница. Теперь-то весь ваш замысел у меня как на ладони. Я понял все, абсолютно все.

— Говоря откровенно, на этот счет у меня остаются некоторые сомнения.

Эппштадт принялся сосредоточенно шарить глазами по земле. Он передвигал ноги очень осторожно, словно боялся на что-то наступить.

— Что ты ищешь? — спросил Тодд. Эппштадт на мгновение поднял голову.

— Труп Джоя, — сообщил он и вновь уперся взглядом в землю. — Вот, — сказал он через секунду и злобно процедил: — Смотри. Любуйся. И знай, что этот парень погиб по твоей вине.

— Кто он такой? — спросил Тодд, тупо уставившись на распростертое израненное тело мужчины с перерезанным горлом.

— Его звали Джой, и он работал официантом на вечеринке у Максин. Вот все, что я о нем знаю.

— И этот козлоподобный пацан убил его?

— Да.

— Но почему, господи помилуй?

— Я так думаю, просто хотел позабавиться.

Тодд провел по лицу влажной холодной рукой.

— Все. Теперь я его увидел. Ты доволен? Может, выберемся отсюда и отыщем Максин?

— Максин?

— Да. Она выбежала из дома вместе с Сойером.

— Я видел.

— Сойер погиб.

— Господи боже! Нас всех здесь перебьют, как мух. Кто его убил?

— Э… зверь… хищник. В общем, какое-то невероятное животное.

— Хорошо, идем, — кивнул головой Эппштадт. — Но вот что я тебе скажу, Пикетт. Если нам удастся выбраться отсюда живыми, твои выходки не сойдут тебе с рук. Тебе придется ответить за все, что вы со своей шлюхой натворили.

— Тебе тоже.

— Мне? А я-то тут при чем?

— Могу объяснить, если ты настаиваешь.

— Сделай милость.

— Ни я, ни Максин, ни этот бедолага, — Тодд показал взглядом на труп Джоя, — никогда не оказались бы здесь, если бы не ты. Это ты поднял шум на берегу. Ты затеял эту идиотскую поездку. А уж если, как говорится, смотреть в корень — помнишь нашу задушевную беседу, во время которой ты предложил мне малость подправить мою обрюзгшую физиономию?

— Ах вот ты о чем.

— Да, именно об этом.

— Возможно, я ошибся. Тебе не стоило делать операцию. Пожалуй, я дал тебе плохой совет.

— Этот совет стоил мне слишком многого. Моего лица и…

Тодд осекся, заметив какое-то животное, выскочившее из-под камня. Оно отдаленно напоминало ящерицу, однако было более толстым и коротким; вместо длинного гибкого хвоста пониже спины у него красовался шишковатый обрубок. Диковинная тварь направлялась прямиком к останкам Джоя.

— Нет, нет, нет, — едва слышно выдохнул Эппштадт. Потом он попытался отогнать животное, словно то была бродячая собака, обнюхивавшая его ворота. — Пошла прочь! — заорал он. — Сказано тебе, пошла прочь!

Однако на ящерицу его крики не произвели ни малейшего впечатления; скользнув по Эппштадту равнодушным взглядом желтовато-голубых глаз, она продолжала исследовать кровавую рану, зиявшую на горле покойника. Потом, высунув длинный раздвоенный язык, принялась лизать кровь.

— Господи, господи, — стонал Эппштадт.

Схватив камень, он запустил его в диковинную рептилию. Ящерица вновь устремила на него ледяной неподвижный взгляд, открыла рот и испустила угрожающее шипение.

Тодд бросился к Эппштадту и обхватил его руками, не давая возможности продолжить военные действия против ящерицы. На их счастье, животное слишком занимали останки бедного официанта, иначе им пришлось бы не сладко.

Отвернувшись от Эппштадта, ящерица вновь принялась терзать рану Джоя, отрывая куски плоти, так что голова несчастного парня моталась туда-сюда.

Эппштадт затих, уже не пытаясь освободиться от объятий Пикетта, и тот немного ослабил хватку, но в ту же секунду Эппштадт извернулся и что было мочи ударил Тодда кулаком в плечо.

— Лучше бы ты был на месте этого парня, гад! — ревел Эппштадт, нанося Тодду удар за ударом.

Пикетт даже не пытался сопротивляться. Из-за спины Гарри он видел, как ящерица направилась в сторону леса, волоча за собой истерзанный труп Джоя.

— Ты меня слышишь, Пикетт? — продолжал бушевать Эппштадт.

— Слышу, не глухой, — устало ответил Тодд.

— Лучше бы тебя сожрала эта тварь! Вместе с твоими гнилыми потрохами! Ты это заслужил! Заслужил!

Удары становились все яростнее и ощутимее. Тодд едва сдерживался, чтобы не дать сдачи, и они оба знали, что терпение его на исходе. Обоим отчаянно хотелось затеять настоящую драку. Настало время выяснить отношения при помощи кулаков, а не при помощи адвокатов.

— Хорошо, — процедил Тодд, с размаху наподдав Эппштадту под дых. — Будь по-твоему, приятель. Хочешь драться — так получай.

За первым ударом последовал второй, потом третий; кулак Тодда рассек Эппштадту губу, и из раны хлынула кровь.

Противники дали волю своей злобе. Они не обменивались эффектными точными ударами, как это делают дерущиеся в кино, но сплелись в один комок, колотя друг друга, куда придется. Взаимная неприязнь, зависть, раздражение, копившиеся годами, вырвались наружу в несколько секунд. Время и место для сведения счетов они выбрали самое неподходящее, но сейчас обоим было не до разумных решений. Каждый хотел лишь одного: проучить негодяя — этого зарвавшегося ублюдка, этого сукиного сына. Наконец оба не удержались на ногах и кубарем покатились по земле, сцепившись, как мальчишки.

Тэмми видела, как они упали.

— Господи, — пробормотала она про себя. — Что они делают? Совсем спятили.

— На вашем месте я не шел бы дальше, — предостерег ее Брамс.

— Вам и нечего делать на моем месте, — отрезала Тэмми. — Стойте на своем, а я пойду, куда хочу.

И, не дожидаясь новых советов, она бросилась к дерущимся. Крики птиц над головой заставили Тэмми поднять глаза к небу. Открывшееся ей зрелище было так красиво, что на несколько секунд женщина позабыла обо всем, любуясь наполовину скрытым луной солнцем и нежными перистыми облаками. Царивший повсюду мягкий сумрак позволял разглядеть звезды, что сияли за легкой дымкой облаков.

Когда Тэмми вновь посмотрела на дерущихся, оба так вывалялись в грязи, что невозможно было понять, где Тодд, а где Эппштадт. Впрочем, через секунду Тэмми сообразила, что тот из бойцов, кто извергает бесконечный поток ругательств, является главой студии «Парамаунт». Смысл его бессвязного монолога сводился к тому, что Тодд — наглый кретин, сукин сын и самодовольный бездарь, которому зря платят деньги. Как только весь этот бред закончится, он, Эппштадт, позаботится, чтобы все узнали: по милости этого кинокрасавчика Тодда Пикетта несколько человек отправились на тот свет.

Подойдя ближе к дерущимся, женщина поняла, что на скорое завершение схватки рассчитывать не приходится. Противники слишком распалились, и ни один не собирался уступать. Тэмми надеялась лишь, что усталость заставит их утихомириться прежде, чем они привлекут к себе внимание какого-нибудь опасного обитателя нарисованного на стенах мира.

Судя по всему, эта надежда была близка к осуществлению. Хотя дерущиеся вновь поднялись на ноги, им становилось все труднее сохранять равновесие в жидкой грязи, одновременно нанося друг другу удары. Наконец Эппштадт не удержался и тяжело рухнул. Бешено колотя по грязи кулаками, он пытался подняться, но Тодд проворно уселся поверженному сопернику на грудь и сжал его горло. У Гарри не осталось сил сопротивляться. Он лишь отчаянно тряс головой и тяжело дышал.

— Проклятый подонок, — рычал Тодд. — Все было бы иначе… все… если б ты не зарубил тот фильм.

Эппштадт немного отдышался и вновь обрел голос.

— Никогда бы я не дал добро на тот паскудный фильм. Никогда… Даже если бы от него зависела моя жизнь.