— У одного из людей пророка, — пояснил де Боно. — Он дал мне его сегодня утром. У него их целые коробки.

— Надо думать, — пробормотал Кэл.

— Так это подкуп, — заметила Сюзанна.

— Думаешь, я не понимаю? — спросил де Боно. — Я знаю, что просто так ничто не дается. Но я не верю, что любые вещи чокнутых портят меня, как говорит Старбрук. Мы раньше жили среди чокнутых и не погибли… — Он замолк и повернулся к Кэлу. — Ну как, получается?

— Пока нет. Я не слишком хорошо разбираюсь в приемниках.

— Может, удастся найти мастера в Идеале, — сказал он. — Город рядом, рукой подать.

— Мы направляемся в Дом Капры, — сказала Сюзанна.

— Я пойду с вами. Но только через город.

Сюзанна стала спорить.

— Но людям нужно время от времени есть, — возразил де Боно. — А то уже живот подводит.

— Мы никуда не собираемся сворачивать, — сказала Сюзанна.

— Так и не надо сворачивать, — ответил де Боно, сияя. — Город как раз по пути. — Он искоса глянул на Сюзанну. — Не будьте так подозрительны, прямо хуже Гэлина… Я не собираюсь завести вас куда-нибудь и бросить. Доверьтесь мне.

— Нет времени на осмотр достопримечательностей. У нас срочное дело.

— К пророку?

— Да…

— К этому куску дерьма родом из чокнутых, — отозвался Кэл.

— Кто? Пророк? — изумился де Боно. — Чокнутый?

— Боюсь, это так, — сказала Сюзанна.

— Знаешь, Гэлин не во всем ошибается, — сказал Кэл. — Этот приемник — действительно порочная вещь.

— Мне все равно, — сказал де Боно. — Меня грязь не коснется.

— Неужели? — удивилась Сюзанна.

— Только не меня, — ответил де Боно, стукнув себя в грудь. — Я неуязвим.

— По-твоему, это нормально? — спросила Сюзанна со вздохом. — Ты в своем высокомерии закрыт для нас, а мы в своем — для тебя?

— Почему бы нет? — спросил де Боно. — Мы в вас не нуждаемся.

— Но ты же хочешь приемник, — заметила она.

Он засопел.

— Не настолько. Если я лишусь его, то плакать не стану. Он ничего не стоит. Дерьмо чокнутых ничего не стоит.

— Старбрук так говорит? — спросила Сюзанна.

— Очень остроумно, — отозвался он, несколько угрюмо.

— Я мечтал об этом месте… — произнес Кэл, вмешиваясь в спор. — Мне кажется, многие чокнутые мечтают.

— Вы можете мечтать о нас, — последовал безжалостный ответ, — но не мы о вас.

— Это неправда, — возразила Сюзанна. — Моя бабушка любила одного из ваших, и он любил ее. Если вы способны любить нас, то можете и мечтать о нас. Точно так же, как мы мечтаем о вас.

Она думает о Джерико, понял Кэл. Говорит отвлеченно, но думает о нем.

— Правда? — сомневался де Боно.

— Да! — воскликнула Сюзанна с неожиданной горячностью. — Это одна вечная история.

— Какая история? — спросил Кэл.

— Про нас и про них, — ответила она, глядя на де Боно. — История о рождении, о страхе смерти и о том, как нас спасает любовь.

Все это она произнесла очень убежденно, словно долго размышляла, прежде чем прийти к такому выводу, и теперь ничто не могло изменить ее мнение.

Слова Сюзанны заставили их на время умолкнуть. Минуты две или больше они шагали в молчании, пока де Боно не произнес:

— Согласен.

Она взглянула на него:

— Правда?

Он кивнул.

— Одна вечная история? — повторил он. — Да, логично. В конце концов, мы переживаем то же, что и вы, с волшебством или без. Все как ты сказала. Рождение, смерть, а между ними — любовь. — Он что-то тихо пробормотал и добавил: — Причем о последнем ты явно знаешь больше. — Он не сумел подавить смешок. — Раз уж ты взрослая женщина.

Сюзанна засмеялась, и словно в ответ ей радиоприемник вдруг ожил, к восторгу хозяина и изумлению Кэла.

— Молодец! — воскликнул де Боно. — Ты молодец!

Он забрал у Кэла приемник и принялся вертеть ручки, так что они вошли в удивительный город Идеал под музыку.

Когда они входили в город, де Боно предупредил их, что городские здания собирали в большой спешке, так что не стоит надеяться на строгую планировку. Однако его предостережение не подготовило их к тому, что они увидели. Казалось, здесь вообще отсутствует какой-либо порядок. Дома были составлены в ряды как попало, проходы между ними — слово «улицы» было неуместно — узки и забиты народом. Фасады напоминали то античность, то барокко.

Однако здесь было светло. Камни домов и булыжники мостовой мерцали собственным светом, освещая проходы, и превращали самую обычную стену в настоящий шедевр из светлого цемента и яркого кирпича.

Этому сиянию города как нельзя более соответствовал вид его обитателей. Их наряды отличались тем смешением строгости и ослепительного блеска, которое Кэл и Сюзанна уже распознавали как особенный стиль ясновидцев. Здесь, в самом урбанизированном месте Фуги, этот самый стиль достиг новых высот. Повсюду встречались самые поразительные облачения и удивительная экипировка. Жилет от делового костюма, сплошь расшитый крошечными колокольчиками. Закрытое платье под самое горло, настолько неотличимое по цвету от человеческой кожи, что его обладательница казалась голой. У окна одного дома сидела девушка, и разноцветные ленты вились вокруг ее головы, хотя в воздухе не было ветра. Дальше по той же улице им попался мужчина в мягкой шляпе, на вид сплетенной из его собственных волос; он разговаривал со своими дочерьми, а его сосед в веревочном костюме, стоя в дверном проеме, что-то пел своему псу. Этот стиль, естественно, порождал антистиль: например, они встретили двух женщин — негритянку и белую, пробежавших мимо практически голыми, если не считать панталон на подтяжках.

Горожанам явно нравился собственный вид, но заботой о внешности они не ограничивались. Все были заняты делами и не имели времени праздно слоняться по улицам.

Однако обитателей Идеала отвлекали от дел безделушки, явно созданные в конце двадцатого столетия. Без сомнений, подарки от Элитного отряда пророка. Эти игрушки лишатся свой привлекательности через несколько дней, как и все обещания Шедуэлла. Не стоит задерживаться и объяснять местным жителям, что блеск ненужных вещиц унижает их: скоро они сами поймут, что любой подарок этого человека бесполезен.

— Я отведу вас к «Лжецам», — сказал де Боно, прокладывая путь через толпу. — Там мы поедим, а потом пойдем дальше.

Уличные звуки привлекали внимание чокнутых. Из окон и с панелей долетали обрывки разговоров, песни (порой из радиоприемников) и смех. Ребенок ревел на руках матери. Какое-то отрывистое тявканье послышались сверху, — Кэл поднял глаза и увидел павлина, важно вышагивавшего по высокому балкону.

— Куда же он подевался? — воскликнула Сюзанна, когда де Боно в третий или четвертый раз исчез в толпе. — Он чертовски суетливый.

— Мы должны верить ему. Нам нужен проводник, — сказал Кэл. Он заметил мелькнувшую в толпе белобрысую голову. — Туда…

Они завернули за угол. И в этот миг из запруженного народом переулка донесся крик такой пронзительный и горестный, будто там произошло убийство. Он не заставил толпу замолчать, но все-таки люди затихли на время. Когда эхо крика замерло, Кэл и Сюзанна сумели разобрать слова:

— Дом Капры сожгли!

— Не может быть, — произнес кто-то.

Ропот слышался со всех сторон по мере того, как распространялась весть. Но он не мог заглушить слова вестника.

— Дом сожгли! — настаивал он. — И перебили совет!

Кэл пробился вперед через толпу и увидел человека, который выглядел так, словно действительно только что пережил трагедию. Он был покрыт копотью и грязью, по его лицу текли слезы, когда он повторял свою историю, точнее, ее краткое изложение. Протестующие голоса постепенно смолкли. Никто уже не сомневался, что вестник говорит правду.

Сюзанна задала самый простой вопрос:

— Кто это сделал?

Вестник поднял на нее глаза.

— Пророк… — выдохнул он. — Это сделал пророк.