— Источник вдохновения?

— В детстве я видела немало зла, И оно наложило на меня свой отпечаток. Или, говоря точнее, оно завладело мной. — Голос ее стал ледяным. — Не помню, рассказывала ли я тебе, что моя мать держала публичный дом? И когда мне исполнилось десять, она решила, что я вполне могу доставлять удовольствие клиентам.

— Господи Иисусе.

— То же самое говорила и я. Каждую ночь я молила: Господи Иисусе, помоги мне. Господи Иисусе, приди и забери меня от этой проклятой шлюхи, моей матери. Забери на небеса. Но Господь не пришел. И мне пришлось самой о себе позаботиться. Три раза я пыталась убежать, но всякий раз братья находили меня и возвращали матери. Однажды она даже позволила им со мной позабавиться — в качестве награды за то, что поймали беглянку.

— И твои родные братья…

— Да. Их было пятеро. И никто не отказался.

— Господи Иисусе.

— Наконец мне удалось убежать. Но тринадцатилетней девчонке, которая предоставлена самой себе, приходится сталкиваться с тем, что не предназначено для детских глаз.

— Представляю, сколько ты навидалась.

— И всем, что мне довелось увидеть, я наделяла своих героинь. Теперь ты понимаешь, почему я играла так убедительно? Почему зрители мне верили? Я всего лишь копировала реальность. — Катя подергала за ручку дверцы. — А окно открыть нельзя?

— Конечно можно. Видишь маленькую черную кнопку? Нажми на нее.

Катя чуть-чуть приоткрыла окно.

— Так намного лучше, — пробормотала она.

— Ты можешь опустить окно ниже.

— Нет, этого достаточно. Знаешь, возвращаясь к моим фильмам… Ты не окажешь мне одну услугу, когда мы вернемся домой?

— С великой радостью.

— В доме для гостей, в моей спальне, висят шесть или семь афиш моих ранних фильмов. Я так долго на них любовалась, что, думаю, настало время от них избавиться. Ты бы не мог их сжечь?

— Сжечь? Ты уверена, что хочешь этого? Ведь эти афиши стоят целое состояние.

— Тогда возьми их себе. Продашь с аукциона. И кровать тоже можешь взять. Хочешь?

— В моей квартире нет места для такой громадной кровати. Но если ты хочешь от нее избавиться…

— Да. Очень.

— Нет проблем. Я найду, куда ее пристроить.

— Если ты получишь за нее деньги, потрать их. Пусть они доставят тебе удовольствие.

— Спасибо.

— Не за что. Это я должна тебя благодарить. Ты меня так выручаешь.

— Могу я задать тебе один вопрос?

— Разумеется.

— С чего это тебе взбрело в голову избавиться от своих вещей? Чем тебе не угодили кровать и плакаты?

— Дело в том, что в моей жизни происходят большие перемены. Той женщины, которой я была раньше, больше нет. И мне не нужны вещи, которые она обожала.

— Поэтому ты возненавидела свои старые фильмы?

— Это не просто фильмы. Это мои воспоминания. Тяжелые воспоминания. А я хочу забыть прошлое. Хочу начать новую жизнь вместе с Тоддом.

Джерри глубоко вздохнул, собираясь ответить, но потом счел за благо промолчать. Однако Кате не изменила ее обычная проницательность.

— Говори, что у тебя на уме, — приказала она.

— Стоит ли? Ведь меня все это не касается.

— Все равно говори. Не тяни.

— Я не уверен, что Тодд Пикетт оправдает твои надежды. Ты же знаешь, на мужчин нельзя слишком полагаться. Все эти твои молодые друзья… они только болтать мастера.

— Он не такой, как все.

— Надеюсь, он тебя не подведет.

— Мы не знаем, почему между двумя людьми возникает нечто. Связующая нить. Однако если она возникла, остается лишь следовать своим инстинктам.

— Но если между вами возникла связующая нить — почему он от тебя сбежал?

— Это все моя вина, не его. Я поторопилась. Показала ему слишком много. Он еще не был к этому готов. Впредь я не повторю подобной ошибки. А тут еще эта проклятая толстуха подвернулась, Тэмми Как-ее-там. Она из кожи вон лезла, чтобы его увести. Ты ее знаешь?

— Тэмми? Нет. У меня нет знакомых по имени Тэмми. Хотя нет, подожди. Мне звонили из полиции Сакраменто. Сказали, что она исчезла.

— А ты-то тут при чем?

— Они обратились ко мне, потому что я знаю Тоддд. А эта женщина, Тэмми, возглавляет Общество поклонников Тодда Пикетта.

Катя расхохоталась.

— Так значит, она его главная фанатка? — спросила она сквозь смех.

— Похоже, что да.

— Лидер его фэн-клуба?

— Насколько я понял.

— И у нее не было с ним романа?

— Какой там роман. Я так полагаю, они никогда раньше не встречались.

— Значит, ее мне опасаться нечего.

— Это с какой стороны посмотреть, — осторожно заметил Джерри. — Не забывай, эта Тэмми все-таки сумела увезти его с собой.

— А теперь я сумею его вернуть, — промурлыкала Катя. Она нажала на кнопку и держала ее, пока окно не открылось полностью. Джерри поймал в зеркале сияющий Катин взгляд. Все ее страхи и тревоги развеялись без остатка. Закрыв глаза, женщина подставила лицо нежному теплому ветерку, позволив ему играть своими блестящими волосами.

— Скоро приедем? — спросила она, не открывая глаз.

— Минут через десять.

— Я чувствую запах океана.

— Мы сейчас на Четвертой улице. Пляж в четырех кварталах отсюда.

— Я люблю море.

— А тебе известно, что у Тодда есть яхта? Она стоит на якоре в Сан-Диего.

— Правда? Замечательно.

Катя подняла ресницы, и Джерри увидел в зеркале ее настойчивый, требовательный взгляд.

— Да, это замечательно, — подтвердил он.

— Я так тебе благодарна, — улыбнулась Катя.

— За что?

— За все. За то, что ты мне помогаешь. Слушаешь меня, понимаешь меня. Когда все устроится и мы с Тоддом превратим мой каньон в более или менее цивилизованное место, мы обязательно начнем приглашать гостей. Самых близких друзей, способных оценить прелесть нашего обиталища. Ты еще не видел дом во всей красе. Но непременно увидишь. Это великолепно.

— О, не сомневаюсь.

— С завтрашнего дня все будет именно так.

— Великолепно?

— Да. Великолепно.

Наконец-то Золушка Тэмми дождалась своего звездного часа: ее заветная мечта стала явью. Конечно, все шло не совсем так, как ей виделось в сладких снах. Было бы неплохо, если бы она выглядела поэффектнее, да и похудеть фунтов на двадцать пять ей бы тоже не помешало. И разумеется, ей хотелось бы гордо войти через парадную дверь рука об руку с Тоддом, а не проскользнуть в дом украдкой, стараясь не попасться на глаза вездесущим фотографам. Но, несмотря на все эти мелкие неурядицы, она была благодарна судьбе за чудесный подарок — возможность блеснуть на роскошной голливудской вечеринке в качестве подруги Тодда Пикетта.

Повсюду, куда ни бросишь взгляд, знаменитые лица сияли знаменитыми улыбками, а знаменитые фигуры демонстрировали наряды от знаменитых дизайнеров. Знаменитые комики сыпали шутками, от которых все вокруг покатывались со смеху, а знаменитые брокеры сообщали, каким образом им удается за минуту зарабатывать миллионы. Их жены, обойденные славой, внимали этим рассказам, утомленно опустив веки. Им приходилось так часто выслушивать подобные истории, что, получай они при этом всякий раз хотя бы по доллару, они давно могли бы развестись со своими постылыми мужьями.

А под ручку со всеми этими знаменитостями (цепляясь за них куда откровеннее, чем Тэмми осмеливалась цепляться за Тодда) прогуливались молодые мужчины и женщины, пожиравшие своих спутников жадными плотоядными взглядами. Да, в их глазах горел неугасимый голод. «Придет день, — словно говорили эти глаза, — и у меня будет все то, что сейчас имеешь ты. И яхты, и роскошные машины, и особняки. Виноградники в Тоскане и ранчо в стране Высоких Небес. Все двери будут распахнуты передо мной; стоит мне открыть рот, как все обратятся в слух. Если я уроню бумажник, множество рук протянется, чтобы его поднять. Если в моей машине кончится бензин, всякий будет счастлив отлить мне из своего бака. Пепельницы в моем доме будут опорожняться словно по волшебству. Если я осушу свой стакан, мне принесут новый, не дожидаясь, пока я попрошу об этом. Если я проголодаюсь, мне подадут кушанья столь изысканные, что каждый глоток будет истинным пиршеством вкуса…»