— Я сделал что-то неправильно?

Она редко смущалась, но тут потеряла дар речи.

— Черт, — произнес он, скривившись. — Я подумал… думал… может, что-то…

Слова замерли у него на языке.

— Еще налить? — спросила Тесла.

— Нет. Я, пожалуй, пойду.

— Останься, — сказала она и взяла его за руку, немного крепче, чем собиралась. — Я хочу, чтобы ты знал, куда лезешь.

— Я готов.

— Выпей. Тебе не помешает.

Она рассказала ему все. Или все, что сумел вспомнить ее постепенно впитывающий водку мозг. Как она в первый раз приехала в Гроув, потому что Грилло писал там статью, как ей пришлось против воли стать убийцей Флетчера, или его спасительницей, или и тем и другим разом. Как после его смерти она отправилась за остатками нунция в его лабораторию в миссии Санта-Катрины и как там в нее стрелял Томми-Рэй, сын Яффа. Как ее спасло и изменило то самое вещество, которое она должна была уничтожить, как она снова вернулась в Паломо-Гроув с Раулем, заехав сначала в эту самую квартиру, и как увидела город на грани полного уничтожения.

Тут она замолчала. На рассказ уже ушло часа три, а она все еще не добралась до главного. Вечеринка в квартире напротив стихала, музыка каких-то древних рок-групп сменилась тихими, спокойными мелодиями для медленных танцев. Для того, что Тесла собиралась сказать, лучшего аккомпанемента не придумать.

— Ты, конечно, знаешь про Субстанцию.

— Только то, что говорила Фредерика.

— И что же она говорила?

— Это нечто вроде моря снов, куда мы попадаем три раза в жизни. Эдвард сказал, что это…

— К черту метафоры, — прервала его Тесла— Это реальность.

— Ты была там?

— Нет. Но знаю людей, которые там были. Я видела, как Яфф разорвал пространство между нашим миром и Субстанцией… разорвал голыми руками.

Она преувеличивала. Тесла отсутствовала в комнате в тот момент, когда Яфф совершил сие деяние. Зато так история выглядела красивее.

— И на что оно похоже?

— Скажем так: мне не хотелось бы увидеть это снова.

Люсьен налил себе еще рюмку. За последние пять минут он начал быстро пьянеть, лицо его обвисло, заблестело от пота. Но раз ему трудно переварить такое без алкоголя, должна ли Тесла ему мешать?

— Ну и кто же закрыл ту дверь? — спросил он.

— Не важно, — ответила она. — Двери открываются, двери закрываются. Тебе нужно знать только, что за ней.

— Ты уже сказала — Субстанция.

— Кроме Субстанции, — произнесла Тесла, ощущая угрозу даже в этих словах.

Люсьен поднял на нее свои зеленые глаза, теперь налившиеся кровью. Он тяжело дышал раскрытым ртом.

— Может быть, тебе неохота про это знать, — сказала она.

— Мне охота, — повторил он ее слово.

— Их называют иадами. Иад-уроборосами.

— Уроборосами, — повторил он почти мечтательно. — Ты их видела?

— Издалека.

— Они вроде нас? — спросил он.

— Абсолютно не похожи.

— На что же они тогда похожи?

Она помнила, как их описывал Яфф. Помнила не хуже, чем свое имя, и повторила слова Яффа Люсьену, но — бог свидетель — лучше ему от этого не стало.

— Горы и блохи, — сказала она. — Блошиные горы. Люсьен внезапно вскочил.

— Извини…

— Ты что…

— Я сейчас.

Он ринулся в ванную, зажав рукой рот. Она пошла было за ним, чтобы помочь ему, но он отмахнулся и захлопнул дверь. Минуту там было тихо, а потом она услышала, как его рвет над унитазом. Она спешно отошла от двери. От запаха рвоты и ее желудок мог взбунтоваться.

Она заглянула в свой стакан, решила, что на сегодня хватит, и вышла на балкон. Часов у нее не было (свой «Ролекс» она закопала в пустыне по совету рыжего пса), так что о времени она могла судить лишь приблизительно. Было явно далеко за полночь, половина второго или два. Немного прохладно, зато в воздухе разлилось благоухание распустившегося жасмина. Она вдохнула аромат поглубже. Голова завтра будет раскалываться, но какого черта? Тесле доставило истинное наслаждение рассказать это все — и ради своей пользы, и ради Люсьена.

— Он тебя хочет, — заговорил Рауль.

— Я думала, ты заснул.

— Я боялся, ты сделаешь какую-нибудь глупость.

— В смысле, пересплю с ним?

Она оглянулась. Дверь ванной по-прежнему была закрыта.

— Вряд ли сегодня есть шанс.

— У нас соглашение, — напомнил Рауль. — Пока я с то бой, никакого секса. Мы же договорились. В моем теле нет ничего гомосексуального.

— Сейчас это мое тело, — напомнила Тесла.

— Вот если бы ты захотела переспать с женщиной, я бы не возражал.

— Лучше смени точку зрения, — сказала Тесла. — Похоже, мой целибат закончился.

— Не делай этого.

— Господи, Рауль, да это просто секс.

— Я и говорю.

— Будешь приставать, пожалеешь, что вообще влез в мою голову. Слово даю.

Рауль замолчал.

— Вот так-то лучше, — заявила Тесла и вернулась в комнату.

В ванной шумел душ.

— Ты в порядке? — позвала она, но Люсьен, наверное, не услышал.

Оставив его в покое, Тесла двинулась в кухню — поискать, чем наполнить заурчавший желудок. Там нашелся лишь старый, годичной давности пакет с кукурузными хлопьями, но и это лучше, чем ничего. Она сгрызла горсть хлопьев, прислушалась, подождала, потом бросила в рот вторую горсть. Душ все шумел. Через пару минут она не выдержала, подошла к двери, постучала и крикнула:

— Люсьен? Ты в порядке?

Ответа не последовало. Она потрогала ручку. Дверь оказалась не заперта Ванная была полна пара, так что Тесла ни чего не увидела. На полу валялась одежда Люсьена, занавеска над ванной задернута.

Она окликнула пару раз. Теперь она встревожилась всерьез — он не мог ее не услышать, несмотря на шум воды — и отдернула занавеску. Люсьен лежал в ванне, вода лилась ему на живот, глаза были закрыты, а рот открыт.

— Любовничек, — сказал Рауль.

— Отвали, — ответила она, присела на корточки и усадила Люсьена. Тот закашлялся, и его снова вырвало пополам с водой.

— Хорош.

— Я тебя предупредила, обезьяна…

Это было запретное слово, и оно всякий раз приводило Рауля в ярость.

— Не смей называть меня так! — взвизгнул он.

Она не обратила внимания, и он заткнулся. Это срабатывало каждый раз, будто заклятие.

Она завернула кран и слегка похлопала Люсьена по щекам, чтобы он открыл глаза. Он смотрел на нее мутно и бор мотал что-то насчет того, что он здорово поглупел.

— Прочистил желудок? — спросила Тесла.

Он кивнул, а она принесла мохнатое полотенце и принялась его вытирать. Он был неплохо сложен. Может, немного тощий, но там, где надо, у него все в порядке. Даже в таком состоянии он отреагировал, когда Тесла стала вытирать ему член. Член напрягся, и она, не удержавшись, погладила и до вела его до полной эрекции. Хорошая штучка. Если у него к тому же есть мозги, в постели он будет хорош.

Тесла хотела поднять его, но передумала и решила оста вить в ванне. Она принесла подушку и одеяло, чтобы устроить его поудобнее, подоткнула одеяло ему под спину, и тут он пробормотал:

— Может, завтра?

— Что завтра? — сказала она

— Может, займемся… этим завтра?

— Посмотрим, — сказала она. — Я думаю податься в Оре гон….

— Орегон… — пробормотал он.

— Точно.

— Флетчер…

— Да.

Она наклонилась к нему и прошептала в самое ухо:

— Он ведь там, верно? Он в…

— В Эвервилле.

— Эвервилль, — повторила она тихо.

— У тебя нет совести, — пробормотал Рауль.

Она расхохоталась, и Люсьен на мгновение открыл глаза.

— Спи, — сказала она ему. — Завтра в путь.

Эта мысль ему, похоже, понравилась, несмотря на пьяную одурь. Когда она выключила свет и вышла из ванной, улыбка все еще бродила у него на губах.

Свое хранилище информации, собранной за пять лет, Грилло называл Рифом. Отчасти потому, что создавалось оно как коралловый риф — из бесчисленных мелких наслоений (по рой мертвых), отчасти потому, что морское название, по мнению Грилло, вполне соответствовало собранию данных, призванных помочь ему проникнуть в море мечты. Но с недавних пор все это перестало ему нравиться. Грилло больше не чувствовал себя хозяином Рифа — он стал его пленником.