— Твою дивизию, — выдохнула Лана.

— Я же просил смотреть вперёд, — сказал Гарри.

— Что такое? — встрепенулся Дейл.

— Фигня в том, — отозвалась Лана, — что как только я скажу «не смотри вниз», ты…

— О, Боже правый, — охнул Дейл.

— Вот именно, — кивнула Лана. — Голосую за то, чтобы вернуться.

— Поддерживаю, — сказал Дейл.

Вниз не смотрел только Кез. Он сидел с закрытыми глазами и дрожал — очевидно, не просто от холодной погоды.

— Я уже насмотрелся, — сказал он. — И я знаю, что повидать предстоит ещё много всякого. Так что если вы не против, эту ерунду я попросту пережду.

Дейл взял Кеза за руку и стиснул её. Гарри поднял глаза и увидел, что они уже почти у цели — противоположный берег озера был уже совсем близко. Они проплыли ещё немного, а затем гребцы выпрыгнули из лодки и быстренько вытащили её на каменистый берег. У них были все причины спешить: озеро неистовствовало — оно бугрилось, пузырилось и бурлило, потревоженное извивающимся телом Ку’ото. Пенистая волна опрокинула вторую лодку, и все её пассажиры попадали в буйные воды. Гарри бросился в средоточие этого хаоса и вытянул на берег нескольких Азил. Не успели все демоны выбраться на сушу, как появилась третья лодка: она неслась вперед на гребне мощной волны, и её буквально вышвырнуло на сушу. Все, за исключением принесённого в жертву юноши, добрались до противоположного берега без каких-либо увечий. Нетвёрдой походкой Гарри отошел от остальных и взобрался повыше, дабы взглянуть, что же, как он выразился, лежит на этом конце радуги. От увиденного у него едва не подкосились ноги.

Высившаяся перед ним башня была размеров таких колоссальных, что разум Гарри отказывался осознать её размеры. Изваяние вздымалось к таким невообразимым высотам, что было не рассмотреть, где заканчивается этот небоскрёб, а где начинается само небо. Вне всяких сомнений, это было творение Люцифера. Начиная невероятной детализации каменными ступеньками, на которых как раз стоял Д'Амур, и заканчивая наивысшими шпилями необъятного количества (человеческий мозг попросту не мог сосчитать их множество), — всё это было делом рук Дьявола. Зрелище наполнило Гарри ужасом и, в равной степени, благоговейным трепетом.

Гарри не очень разбирался в архитектуре, но знал достаточно, чтобы сразу понять — перед ним творение, вдохновившее целый архитектурный стиль в мире живых. Путешествуя по Европе, он побывал в некоторых из этих готических творений: в барселонском Соборе Святого Креста и Святой Евлалии, в Соборе Бордо и, конечно же, в Шартрском соборе, где он однажды нашел убежище после того, как прикончил демона на ослеплённых метелью улицах — тот заманивал к себе детей с помощью исковерканных считалочек.

Какими бы амбициозными и вычурными ни были земные постройки, не одна из них не могла сравниться с этим громадным сооружением. Контрафорс на контрафорсе, шпиль на шпиле — собор стремился ввысь с высокомерием, о котором могло помыслить лишь существо с невероятной самоуверенностью. Не говоря уже о том, чтобы воплотить эти фантазии в жизнь.

Гарри вспомнил об огромных, изъеденных возрастом механизмах, усеивавших их путь к этому месту. Он ошибся — то были останки не боевых машин, а обломки механизмов, построенных для добычи камней и последующей их транспортировки к каменщикам, которые обрабатывали их до полной готовности — готовности занять своё место в колоссальном творении Владыки Ада.

Но даже для существа с силами павшего ангела постройка такого собора была нелёгкой задачей. Превращение небесных воинов, изгнанных вместе с ним, равно как и последующих инфернальных поколений, рождённых в результате совращений да изнасилований земных тварей, в каменщиков, зодчих фундаментов и башен, необходимых для постройки этого здания, должно было довести разум и амбиции Люцифера до предела их возможностей. Но каким-то образом у него всё получилось.

— Кто-нибудь из вас слыхал о разорении Ада? — нарушил молчание Дейл.

Никто не ответил.

— Оно также известно, как сошествие Христа в Ад, — объяснил он. — Где-то между распятием и Воскрешением Иисус спустился в Преисподнюю и освободил множество проклятых душ. Затем он вернулся на Землю и разорвал смертные путы. Вроде как это была первая и последняя амнистия в Аду.

— Если это так… а случались здесь вещи и куда странней… значит, отсюда есть выход.

— Deus ex Inferis? — переспросил Гарри. — Пройти по его стопам будет непросто[61].

Д'Амур предложил всем разделиться и поискать вход в собор. Лана с Дейлом в компании нескольких демонов направились в одну сторону, а Гарри с Кезом двинулись в другую. Д'Амур шел вдоль ближней к озеру стены, и ему подумалось, что если в мире что-то и взывало к творцу своего зодчего «Посмотри, что создал я, Отец! Ты горд ли ты мной?», то это собор Люцифера. Гарри предположил, что мольба осталась без ответа.

Осматривая постройку в поисках какого-либо входа, он заметил, как спокойствие водной глади потревожил Ку’ото — словно в напоминание о своём присутствии, чудовище перевернулось, махнув над поверхностью озера одной из сегментированных лап. Гарри перевёл внимание с озера на собор и пошел к фасаду здания. Кез тенью следовал за ним.

— Вот гадство, — сказал Гарри, обернувшись к Кезу, — с этой стороны двери нет.

— Да, я тоже ничего не вижу, — возразил Кез. — Но мы оба знаем, что это ещё ничего не значит.

— Ну ты мудрец, Кез.

— Гарольд, не подтрунивай. Вот придёшь набивать новую татуировку, а моя рука возьмёт да вздрогнет.

— Кез, дружище, ты мне лучше вот что скажи: зачем вбухивать во что-то столько труда и никому потом не показывать?

Кез взглянул на богомерзкую постройку и пожал плечами.

— Хотелось бы знать.

— Ага, — отозвался Гарри, рассматривая шпили собора. — Может, проход где-то там. Согласно логике, царящей в этом богом забытом месте, это было бы…

— Д'Амур! Д'Амур!

— Это Лана, — сказал Кез.

— Да, вижу, — кивнул Гарри.

Лана бежала к ним.

— В чём дело? — крикнул ей Д'Амур.

Лана ответила односложно:

— Дверь!

Вход в собор находился в заднем фасаде здания, а сами двери возвышались на пятнадцать футов[63] и были сработаны из тёмной, изъеденной невзгодами древесиной, из которой торчали ряды железных пирамидок — шляпки вколоченных гвоздей. Одна из створок была приоткрыта, однако внутри царил таинственный мрак, полностью скрывавший убранство святилища.

— Дело только во мне, или у кого-то ещё волосы на голове шевелятся? — спросила Лана.

— Ещё как шевелятся, — кивнул Гарри.

Он боялся, что татуировки могли ошалеть от царившей вокруг опасности и перестать работать. Однако стоя у портала великанских размеров и блуждая взглядом по узорчатым аркам, он почувствовал, как татуировки яростно содрогнулись. И все же их предупреждение было не в силах что-либо изменить — Гарри искал дверь не для того, чтобы остановиться на пороге.

— Хорошо, — сказал он, — чтобы не было непоняток: не стоит геройствовать. Героев здесь не бывает — есть лишь мёртвые и не мёртвые. Ясно?

— А что, если умрёшь в Аду? — поинтересовался Дейл, всматриваясь в щель между дверьми.

— Узнаешь — поделись, — сказал Гарри.

С этими словами он вошёл в собор Люцифера. Он сделал шага четыре и замер в ожидании, пока привыкнут глаза — ему хотелось посмотреть, что собой представляет интерьер. Наконец, тьма отступила, и убранство святилища открылось ему. Этот вид заполнил всё поле его зрения — от пола до сводчатых потолков, удерживаемых колоннами таких размеров, что и мамонтовое дерево рядом с ним показалось бы кустиком, — но Д'Амур не мог до конца понять, что же показывают ему его глаза.