— Хватит болтать! — прикрикнула на нее Меспа.

— Иду-иду!

Свет, который прежде очерчивал лишь контуры тел трех женщин, с каждым мгновением разгорался все ярче. Еще немного — и они исчезнут в его лучах. Диаманда на прощание тронула руку Кэнди.

— Я завидую тебе, дитя.

— Почему?

— Впереди у тебя столько приключений… Это будет так замечательно, так ново для тебя… Столько открытий… — Улыбнувшись, она качнула головой. — Ты не можешь себе этого представить. Правда, ты даже не представляешь…

И вдруг Кэнди перестала чувствовать на своей руке тепло ее ладони. Все три женщины растворились в слепящем потоке света.

Стоило им исчезнуть, как Кэнди уловила краем глаза какое-то движение. Как будто приоткрылась полупрозрачная дверь. Не иначе как это Абрахам Пуст, Хранитель Времени Вне Времен, вышел из своих покоев. Она не ошиблась. Он и в самом деле стоял не далее как в десяти ярдах от нее, у двери, которую только что за собой затворил, — стоял и смотрел себе под ноги. С плеч его свисал длинный ярко-алый плащ, контрастировавший своим цветом с бледным, бескровным, усохшим от старости лицом. Глаза Хранителя прятались за темными очками с небольшими круглыми стеклами, голову увенчивала маленькая плоская шапчонка.

— Давай-давай, Трёпа, — произнес он, обращаясь к упитанной пегой крысе, которая, подбежав, присела на задние лапы у его ног.

И Пуст с заметным усилием наклонился, чтобы подставить крысе свой широкий рукав. Та проворно вскарабкалась ему на плечо и ткнулась острой мордочкой прямо в ухо, словно собиралась о чем-то посекретничать со своим хозяином. Дальнейшее, однако, показало, что так оно и было, поскольку старик вполголоса пробормотал:

— Незваная гостья, говоришь? Думаю, надо кликнуть братцев…

Он распахнул дверь, у которой стоял, и крикнул:

— Тик! Так!

«Пора удирать, пока они меня не застукали, — подумала Кэнди. — Вот только интересно, в какую сторону бежать?» Все вокруг было объято мраком. Свет лился лишь оттуда, где, сложив руки на груди, стоял Абрахам Пуст со своей крысой-наушницей. И Кэнди решила, что самым разумным будет повернуться к ним спиной и припустить во весь дух в противоположном направлении.

Так она и поступила. Устремилась во тьму, шепотом ругая трех сестер, которые столь внезапно исчезли, а ее с собой взять не догадались. Бросили на растерзание этому Пусту и его слугам.

— Туда! — скомандовал Абрахам Пуст за ее спиной. — Я слышу ее шаги. Вон там!

Кэнди оглянулась через плечо. Дверь, за которой остановился Пуст, была распахнута настежь. Как и следующая, чуть дальше, в глубине освещенного пространства. И следующая. И следующая. И сквозь все эти двери мчались братцы Тик-Так.

Кэнди и прежде было известно, что Двадцать Пятый Час — негостеприимный остров, изобилующий опасностями. Она успела усвоить, что дерзнувшие здесь высадиться бесследно исчезают либо сходят с ума. Но только теперь, бросив взгляд на братцев Тик-Так, она поняла, по чьей вине это происходило. У обоих были клоунские лица: белая как мел кожа, приоткрытые напомаженные рты и вытаращенные глаза. Но это бы еще куда ни шло! Самым жутким оказалось то, что носы, рты, глаза, уши, брови и даже пучки рыжих волос, составлявших их прически, с сумасшедшей скоростью ползали по лицам братьев, описывая круги, точно стрелки взбесившихся часов по циферблату! Но хотя рты братьев и пребывали в беспрестанном движении, это не мешало им обмениваться репликами.

— Я ее вижу, Так! — со свирепой радостью сообщил один другому.

— Я тоже, Тик. Я тоже!

— Давай, пожалуй, вырвем ей сердце из груди, Так!

— Идет. Только, чур, сперва сведем ее с ума, Тик! «Вот, значит, как у них тут заведено», — думала Кэнди.

Волосы у нее на затылке норовили встать дыбом. Никаких шансов не оставляют бедным жертвам братцы Тик-Так. Сводят с ума, а после еще и убивают, коли на то у стражей будет желание. Значит, если этой парочке удастся ее схватить, она никогда не узнает ответов на свои вопросы. А ей столько еще хотелось увидеть на Времени Вне Времен!

Кэнди перестала прислушиваться к бормотанию братцев у себя за спиной. Она вихрем мчалась вперед, и тьма окутывала ее со всех сторон. Кэнди ничего вокруг не различала и не могла определить, куда несут ее ноги. Нигде не виднелось ни малейшего проблеска света.

«Я ничего не потеряю, если позову на помощь, — решила она. — Эти уродцы все равно слышат топот моих ног и звук моего дыхания». И она набрала полную грудь воздуха.

— Шалопуто! Я здесь! — крикнула она, а про себя подумала: «Только сама не знаю, где именно». — Ответь, пожалуйста, если ты меня слышишь!

Ответ последовал незамедлительно. Но совсем не такой, какого она ожидала. Голос ее эхом отразился от невидимых стен, и слова, которые она только что выкрикнула, отчего-то поменялись местами, так что получилась полная чепуха:

— Ответь здесь слышишь! Меня пожалуйста! Если ты я Шалопуто!

Даже эхо здесь оказалось безжалостным к пришельцам. Когда звуки ее голоса стихли, Кэнди услыхала совсем близко от себя сдавленный шепот:

— Пора бы нам ее сцапать, братец Так.

— Я сам думаю, что пора, братец Тик. Я и сам так думаю.

Казалось, братцы дышат ей в затылок, всего каких-нибудь два-три ярда отделяли ее от преследователей. Кэнди не стала ждать, когда стражи подберутся еще ближе, и снова бросилась бежать в кромешную тьму, не выбирая направления, просто чтобы оставить погоню как можно дальше позади себя.

Но рано или поздно она выбьется из сил. Кэнди понимала, что если ничего не изменится, то в конце концов эти жуткие братцы-клоуны, Тик и Так, ее поймают. И что тогда? Сомневаться не приходилось. Они ведь с подкупающей откровенностью сообщили о своих планах в отношении ее. Но даже если ей удастся от них оторваться и покинуть остров, кто знает, не всходят ли уже в ее душе семена безумия, которое уничтожит любые воспоминания о чудесах Двадцать Пятого Часа? Такое вполне возможно, стоит только лишний раз представить себе лица с блуждающими носами и глазами. Да одно здешнее эхо чего стоит!

Но нет! Надо этому противиться, пока еще есть силы! И она бежала вперед, твердо решив, что имя ее не пополнит список тех, кто вернулся с острова с помутившимся рассудком.

Все члены немногочисленного экипажа затонувшего «Белбело» провели свой первый после кораблекрушения день на песчаной прибрежной полосе Острова Частного Случая, не рискуя углубляться в заросли. Приливные волны то и дело выбрасывали на песок к их ногам обломки погибшего парусника. По большей части это были куски дерева и обрывки такелажа. Но что толку от этих даров Изабеллы? Разжигать костер не было нужды (на острове Трех Пополудни и без того было достаточно тепло), а для строительства какого-либо укрытия обломков явно не хватало. При этом коварные волны не раз уже подбирались вплотную к ящику, где, кроме всего прочего, хранился и тот скудный запас пищи, который потерпевшим кораблекрушение удалось доставить на остров в шлюпке.

Самым же скверным было отсутствие каких-либо снадобий, чтобы исцелить Джона Хвата и его братьев, которые по-прежнему пребывали без сознания. Единственным, что могли сделать для них капитан, Женева, Том и Трия, было строительство шалаша из веток и листьев, где раненых можно было бы укрыть от палящего послеполуденного солнца.

К счастью, у Тома и капитана имелось по экземпляру «Альменака» Клеппа, разных лет издания, и оба они при любом затруднении обращались за справками, советами и консультациями к этому в высшей степени содержательному труду.

— Верить можно далеко не всему, что он там пишет, — предупредила их Женева, после того как Том взялся приготовить похлебку из ягод, которых насобирал в зарослях. Он первым из всего небольшого отряда отважился на эту небезопасную вылазку. — Мы ведь понятия не имеем, съедобные ли они. Того и гляди отравимся.

— Ну, навряд ли в кулинарном разделе «Альменака» может содержаться рецепт отравы, — возразил на это Том.