— Пожалуйста, — мяукнул гигантский слизняк, — выпусти меня!

Услышав ужасную речь миссис Скотоман, Кэнди не сомневалась, что нужно сделать, и дернула засов клетки. Всем своим весом слизняк налег на дверь, и та с неприятным скрипом отворилась. Тем временем Кэнди освободила женщину-дикобраза и мальчика-гибрида. Никто из них не колебался. В ту секунду, когда засов отъехал, они выскочили наружу, крича от радости.

Сидевшие поблизости уроды слышали их радостные вопли и тоже начали кричать. Вскоре вся деревянная платформа сотрясалась от требований свободы. Кэнди могла бы отыскать другие клетки, однако в эту секунду полог отдернулся, и внутрь вошел Отто Живорез со злорадным выражением на лице.

— Вот ты где! — сказал он, приближаясь к Кэнди. — Я знал, что ты не сможешь бегать от меня вечно!

Но прежде, чем он ее схватил, между ними бросилась женщина-дикобраз, стремясь поскорее вырваться наружу. На несколько важных секунд она блокировала путь Крест-Накреста, не позволив ему поймать Кэнди. Та отодвинула второй сгнивший занавес и оказалась в гораздо более светлом помещении. Здесь стояло двадцать клеток с табличками на потеху нескольким десяткам заплативших посетителей. Все они с удовольствием разглядывали несчастных пленников Скотоманов и трясли их клетки. Чем громче уроды жаловались и плакали, тем больше они смеялись.

Кэнди почувствовала отвращение и укол вины при виде Метиса, которого быстро вознесли до статуса Самого Ужасного Урода Кунсткамеры. Однако Метис не выглядел особо ужасным. Он сидел у задней решетки, положив голову на руки и опустив глаза. Мальчик с испачканным сахарной ватой ртом пинал клетку, пытаясь добиться от Метиса какой-то реакции. Так ничего и не дождавшись, он начал плевать в зетека.

— А вот эта платила, миссис Скотоман? — спросил высокий костлявый человек, указывая на Кэнди.

Миссис Скотоман резко обернулась, и ее серое платье взметнуло маленькое облако пыли. У нее были острые накрашенные ресницы и яркие губы. Цвет носа и щек свидетельствовал о тяжелом пьянстве.

— Нет, мистер Скотоман, этой я билет не продавала.

— Точно, миссис Скотоман?

— Точно.

Пара носила шляпы, представлявшие собой нездоровый вариант шляп-аквариумов, что вызывали в Балаганиуме такой ажиотаж. Вместо живой рыбы в шляпах Скотоманов плавали дохлые сушеные создания.

— Ты пришла сюда посмотреть на уродов? — спросила миссис Скотоман.

— Да, — ответила Кэнди.

— Но не заплатила на входе.

— Я пришла сюда по ошибке.

Миссис Скотоман протянула пустую ладонь.

— По ошибке или нет, платят все. Шесть зем.

Она склонилась, и дохлая рыба ее шляпы дернулась в формальдегиде.

Прежде, чем Кэнди успела ответить, из задней комнаты донесся новый шум, и Живорез вновь начал орать.

— С дороги! — вопил он. — С дороги, пока я не свернул вам шеи!

Услышав эти крики, зрители начали быстро покидать шатер, что совсем не порадовало миссис Скотоман.

— Мистер Скотоман, — сказала она. — Будь так добр, посмотри, что там происходит. И останови это. Хватит на меня таращиться. — Она отвесила мужу неласковый пинок. — Давай!

Мистер Скотоман неохотно приблизился к занавесу и зашел за него. Через две секунды его вышвырнули обратно, а следом появился тот, кто его толкнул — Отто Живорез.

Миссис Скотоман издала пронзительный вопль.

— Поднимись и убери отсюда это желтое чудище! — потребовала она. — Ты меня слышишь, мистер Скотоман?

Тот послушно встал, но Живорез ударил его в грудь, и он снова упал, перевернув несколько маленьких клеток.

— Где девчонка? — требовательно спросил Живорез.

Кэнди пряталась за клеткой, где сидел зверь в три раза больше нее, конечности которого казались резиновыми. Он хныкал, как ребенок. Кэнди попросила его замолчать, но тот начал хныкать еще громче.

Шум привлек внимание миссис Скотоман.

— Девчонка там! — сказала она Живорезу. — Я смотрю прямо на нее. Вон она, прячется за феттери.

— Вижу-вижу, — сказал Отто.

— Не навреди моим деткам, — попросила миссис Скотоман. — Они — наш хлеб и масло.

Живорез вытащил из-за пояса длинный нож и направился к скулящему феттери. Кэнди пригнулась как можно ниже и начала ползти между клеток.

Внезапно из тени послышалось ворчание, и она лицом к лицу столкнулась со знакомым ей существом.

— Метис!

У зетека был невероятно жалкий вид, и Кэнди вновь почувствовала вину. Вне всякого сомнения, Метис испытывал клаустрофобию, сидя в запертой клетке. В конце концов, у него ведь были крылья.

Погодите. Крылья! У Метиса есть крылья!

— Послушай… — сказала она зетеку.

Но не успела Кэнди продолжить фразу, как кто-то ухватил ее за воротник и вздернул на ноги.

— Оставь наших уродов в покое, — рявкнула миссис Скотоман. От нее пахло старым ликером и дешевыми духами. — Эй, эй! — крикнула она Живорезу. — Я поймала твою девчонку. Иди и забери ее.

Кэнди следовало соображать быстрее. Живорез находился в десяти шагах и не выпустил бы ее из своих смертоносных рук. Она взглянула на унылого Метиса. Зетек был все еще опасен. Все еще голоден. Удастся ли ей сделать его своим союзником? В конце концов, оба они хотят одного и того же — оказаться как можно дальше отсюда. Он — подальше от Скотоманов, она — от Живореза. Возможно, вместе им удастся сделать то, чего не удалось бы каждому в отдельности.

Попробовать стоило.

Вывернувшись из рук миссис Скотоман, она дотянулась до края клетки и дернула тяжелый засов. Метис, кажется, не понял, что произошло, поскольку не двинулся с места, однако кошмарная миссис Скотоман все прекрасно поняла.

— Ах ты мерзавка! — прошипела она, снова поймала Кэнди и в ярости затрясла ее. Она стукнула Кэнди о клетку, и дверь распахнулась.

Метис вяло посмотрел через плечо.

— Беги! — крикнула ему Кэнди.

Миссис Скотоман все еще трясла ее, зовя мужа.

— Мистер Скотоман! Возьми плеть! Быстрее же! Новый урод сбегает!

— Держи девчонку! — закричал Живорез. — Держи ее!

Но Кэнди уже надоело, что ее трясут, и она со всей силы ударила миссис Скотоман под ребра. Та выдохнула кислый воздух, отпустила ее и пошатнулась, оказавшись на пути Крест-Накреста. Женщина упала на него и, к досаде Живореза, помешала добраться до своей жертвы.

Кэнди быстро просунула руки сквозь прутья решетки и толкнула Метиса, чтобы тот шевелился. На этот раз он понял. Раскрыв дверь, зетек быстро выскользнул наружу, но прежде, чем он оказался вне пределов досягаемости, Кэнди бросилась вперед и ухватилась за одну из его передних конечностей. Обернувшись, она увидела, как взбешенный Живорез, пытаясь подняться на ноги, сбил с миссис Скотоман шляпу. Ударившись о землю, шляпа разбилась, и в воздухе распространился острый запах формальдегида. Миссис Скотоман завизжала:

— Моя болтушка! Невилл, это человек разбил мою болтушку!

Ее муж был не в настроении кого-либо утешать. Он взял плеть, которой усмирял уродов, и взмахнул ею, готовясь ударить Кэнди. Метис с шумом расправил крылья и побежал по проходу между клетками. Кэнди продолжала держаться за него.

— Лети! — крикнула она зетеку. — Или они загонят тебя обратно! Давай, Метис! ЛЕТИ!

Она прыгнула ему на спину и крепко вцепилась в плечи.

Сзади донесся свист плети Скотомана. Удар попал в цель — ее кожу словно обожгло. Она увидела, что плеть несколько раз обвилась вокруг руки и запястья. Это было ужасно больно, но боль ее взбесила. Как он посмел ударить ее? Она обернулась.

— Ах ты урод! — заорала она и дернула плеть на себя. По счастливому стечению обстоятельств, в тот самый миг крылья Метиса подняли их в воздух. Плеть вырвалась из руки Скотомана.

— Идиот! Ты просто идиот! — завопила миссис Скотоман и ухватила тащившуюся по земле рукоять, в то время как Кэнди выпутывала свое запястье. Пока Метис поднимался в небо, миссис Скотоман бежала за ними между клеток, не желая выпускать плеть. Через несколько шагов один из уродов подставил ей подножку, и она упала на землю. Кэнди бросила плеть вниз, прямо на ее распластавшуюся фигуру. Миссис Скотоман продолжала кричать на мужа, и ее проклятья становились все более изощренными.