Впрочем, тетя Джессика не нуждалась в ответе. Племянница была теперь дома, а больше ее ничто не волновало. Тэмми пересекла холл, все глубже погружаясь в уютное тепло воспоминаний, и тетя Джессика закрыла за ней дверь. Мир, где пронзительно скрипели тормоза и сыпалось битое стекло, более не существовал; теперь Тэмми могла вымыть руки и сесть за стол, где уже дымилась тарелка с едой.

В ту ночь над каньоном дул теплый ветер Санта Ана, который редко прилетал в эти края ранней весной. Он развеял запах горящей резины, пролитого бензина и даже отдающей водкой блевотины, извергнутой Максин. Освободив свой организм от спиртного, Максин начала лучше соображать. Трясущимися пальцами она расстегнула ремень безопасности и через открытую дверцу вывалилась на траву.

Максин долго лежала, горестно всхлипывая и мысленно упрекая себя за то, что ввязалась в эту идиотскую авантюру. К счастью — если только подобное обстоятельство можно назвать счастливым, — Максин имела некоторый опыт по части автомобильных катастроф. Ей уже довелось попасть в них дважды, причем вторая авария была намного серьезнее нынешней. Тогда на загруженном утреннем шоссе столкнулись девятнадцать машин, большинство из которых шли на скорости около ста миль в час; катастрофа повлекла за собой восемь смертей, причем погиб и пассажир, ехавший в одном лимузине с Максин. Сама она отделалась сотрясением мозга, вывихнутым плечом и повреждением позвоночника, которое, как радостно заявил мануальный терапевт, будет беспокоить ее до конца жизни.

Если только собственные ощущения не ввели Максин в заблуждение, последствия сегодняшней автомобильной поездки оказались для нее вовсе не такими тяжелыми. Конечно, руки у нее дрожали, голова кружилась, ее тошнило, и после пережитого шока она пребывала на грани истерики. Однако, решившись наконец встать, женщина, к немалому своему удовольствию, обнаружила, что стоит на ногах вполне твердо и даже способна передвигаться. Нигде не чувствовалось резкой пронзительной боли, свидетельствующей о переломе или трещине в кости.

— Похоже, твой ангел тоже не дремлет. Он вовремя пришел к тебе на помощь, — раздался голос у нее за спиной.

Обернувшись, Максин увидала Тодда. Он стоял у машины и пытался открыть перекосившуюся дверцу со стороны водительского места.

— Тэмми в машине? — спросила Максин.

— Да.

— Она жива? Ранена?

— Откуда мне знать? — процедил Тодд. — В такой темноте поди разберись.

И действительно, их окружала кромешная тьма. Конечно, это обстоятельство не позволяло рассмотреть, в каком состоянии находится Тэмми. Но, с другой стороны, полное отсутствие света говорило о том, что упорный преследователь оставил их в покое.

— Он здесь, — сообщил Тодд, словно прочитав мысли Максин.

— Где?

Тодд указал наверх. Взглянув по направлению его пальца, Максин увидела, что ангел устроился на верхних ветвях росшей неподалеку сосны. Испускаемый им свет был совсем не таким ровным и уверенным, как в доме Кати; блики его нервно перепархивали с ветки на ветку, напомнив Максин стаю испуганных птиц.

— Эй, ты! — крикнула Максин, задрав голову вверх. Она была слишком измучена и испугана, чтобы воздержаться от безрассудных действий. — Что это ты там уселся? И почему притушил свой фонарь? Тэмми может умереть от потери крови. Спустись и посвети нам.

— Не думаю, что он намерен кому-либо помогать. Ему никто не нужен, кроме меня. А я уже говорил с ним. Просил позволить мне спасти вас обеих прежде… ну, прежде чем он меня заберет.

— Когда это ты с ним разговаривал?

— Пока ты была без сознания.

— И ты обещал ему…

— Да. Обещал уйти с ним, как только вы обе будете в безопасности. Так мы договорились.

— Подумать только, ты заключил соглашение с ангелом?

— А что мне оставалось делать? Это же по моей милости вы обе влипли в переделку. Всему виной моя глупость.

Тодд просунулся в разбитое окно машины и попытался дотянуться до Тэмми.

— Я вижу, что она дышит, — сообщил он. — Но кровь так и хлещет.

И он показал Максин окровавленные ладони.

— Господи боже!

— Знаешь что?

— Что?

— Тебе придется идти за помощью. Меня этот долбаный ангел не выпустит из виду. Ты в состоянии ходить?

— Передвигать ноги я, конечно, в состоянии, но вот смогу ли я дотопать пешком до бульвара Сансет? — Максин тяжело вздохнула. — Не уверена. Но попробую.

— Попробуй. И постарайся идти побыстрее. Боюсь, Тэмми долго не протянет. А я останусь здесь, с ней. Другого выхода у нас нет.

— Да, ты ведь заключил соглашение.

— А соглашение нельзя нарушать. Тем более соглашение с ангелом.

— У тебя есть сигарета?

Тодд встал и принялся рыться в карманах джинсов.

— Вот. — Он извлек измятую пачку «Мальборо» и проверил ее содержимое. — Как раз две осталось. Каждому по одной.

— Может, у тебя и зажигалка найдется?

— Непременно.

Тодд подошел к Максин и протянул ей менее измятую из двух оставшихся в пачке сигарет.

— Зажги, — попросила она.

Тодд сунул обе сигареты в рот, закурил их и вручил одну Максин.

— По-моему, это похоже на сцену из какого-то фильма. Вот только не могу вспомнить из какого, — заметил он.

— Господи, Тодд, какая у тебя дырявая память. Конечно, это эпизод из фильма. Я тебе много раз его показывала. «Поспеши, мореплаватель». Там еще играл Пол Хенрид.

— Да, теперь вспомнил, — улыбнулся Тодд. — Десять любимых эпизодов Максин Фрайзель.

Затянувшись сигаретой, она двинулась в сторону шоссе, осторожно ступая по следу, пробитому в зарослях машиной.

— Поспеши, — крикнул ей вслед Тодд.

Тэмми поглотила свой обед в молчании, ни о чем особенно не думая. Тетя Джессика то выходила из кухни, то входила опять, чтобы убедиться, что Тэмми не оставила овощи на тарелке. Если Тэмми не доедала все до конца, тетя имела обыкновение наказывать ее, лишая десерта. Не давала ни пирога, ни торта. Тетя Джессика не была особенно искусной поварихой, но выпечка ей удавалась неплохо, и она знала: больше всего ее племянница обожает пироги и торты. Особенно со сливками.

— Похоже, из тебя выйдет крупная девочка, Тэмми, — изрекла она, когда племянница жадно набросилась на увенчанный сбитыми сливками кусок яблочного пирога. — Ты так быстро растешь, просто ужас. А когда девочка вырастает раньше времени, от этого куча проблем.

— Да, тетя.

— Особенно с мальчиками. Мальчикам нравятся крупные девочки. Девочки, которые выглядят взрослыми. Они вечно не дают таким девочкам проходу. А потом… В общем, я не хочу, чтобы тебе причинили боль и…

— Кто, мальчишки? Ничего они мне не сделают, тетя. И вообще я их в упор не вижу.

— Хорошо, если так, — вздохнула тетя Джессика, хотя в голосе ее не слышалось особой уверенности. И она вышла из кухни, оставив Тэмми без помех наслаждаться пирогом.

Первые два куска показались ей чрезвычайно вкусными. Она проглотила их, блаженно прикрыв глаза. На каминной полке мирно тикали часы. Канарейка тети Джессики щебетала в клетке.

Но третий кусок почему-то оказался не таким вкусным Возможно, в пирог попала долька гнилого яблока. Не проглотив, Тэмми выплюнула его в салфетку, но во рту по-прежнему сохранился какой-то несвежий, гнилостный привкус.

Отложив вилку, Тэмми полезла в рот рукой.

— Подожди-ка, — раздался чей-то голос у нее за спиной.

Голос этот никак не мог принадлежать тете Джессике. То был мужской голос, мягкий и звучный.

— Мне что-то попало в рот, — сообщила Тэмми неизвестному собеседнику.

— Это всего лишь грязь, — ответил он. — Выплюнь ее прочь. Сплюнь хорошенько.

Тэмми бросила взгляд в сторону кухни. Тетя Джессика, склонившись над раковиной, мыла посуду. Несомненно, ей не понравилось бы, что племянница плюется в комнате.

— Я должна выйти из дома, — сказала она.

— Ты уже вышла, — возразил невидимый мужчина.

Тут она ощутила, что комната — стол, камин, клетка с канарейкой — слегка накренилась.