В ответ на его слова из глубины вестибюля послышался обеспокоенный голос:

— Гарри? Это ты?

— Норма! — крикнул Д'Амур.

— Норма! — расплылся в улыбке Кез. — Господи Боже, дорогая моя! Где ты?

Норма возникла в проходе. Чтобы не упасть, она вцепилась за дверной косяк.

— О, зори ясные! — воскликнула она. — Это вы! Я не верила своим ушам, но это правда вы!

Гарри замер, увидев, в каком она состоянии. Пускай заклинания Феликссона утолили боль, тело они не излечили — Норму покрывали тёмные синяки и кровоточие раны.

— Господи Исусе! Это он так с тобой? Да я его, блять…

— Гарри, обними же меня, дубина.

Он заключил старую подругу в объятия.

— Мы вытащим тебя отсюда. А где Иголка?

Из пыльных теней позади Нормы вышли самые высокие и мощные демоны, каких Гарри когда-либо видел — солдаты Ада. Он потянулся за пистолетом. Кез, Дейл и Лана, в равной степени встревоженные появлением массивных стражей, также принялись нашаривать оружие.

— Норма! — крикнул Гарри. — Сзади!

— Гарри Д’Амур. Не смей даже прикасаться к своей пушке, — нахмурилась она. — Они несли меня, охраняли… Если бы не они, мы бы больше никогда не увиделись. О драке и речи быть не может. Я запрещаю. Слышишь меня?

— Норма-а… — протянул Гарри.

В его произношении читалось явное недовольство сложившейся ситуацией.

— Гарри, я серьезно, — сказала она и махнула рукой к самому крупному из демонов, приглашая его подойти поближе. — Нотчи. Это о нём я тебе рассказывала, — она повернулась к Гарри. — Гарри, это Нотчи.

Нотчи распрямил плечи. Гарри прикусил губу и снял палец с курка — пистолет так и остался в кобуре. Он ткнул пальцем на демона-гиганта:

— Просто, чтоб ты знал: если бы она не попросила, ты был бы уже не жилец.

Демоны бездвижно стояли на месте. Нотчи хрустнул пальцами, и кости в его массивных руках треснули так громко, что по вестибюлю эхо прокатилось.

— Окей, — сказал Гарри, обернувшись к своим товарищам. — Проследите за тем, чтобы Норма выбралась отсюда в целости и сохранности.

— Никуда она не пойдёт, — послышался голос Нотчи.

Гарри обернулся к солдату, вперил в него глаза и заговорил, обращаясь при этом к Норме:

— Норма, ты же сказала, что эти парни — командные игроки. Без тебя мы не уйдём. Так что скажи-ка этой сраной горе отвалить, иначе мы эту сраную гору подвинем.

— Не стоит мне угрожать, — предупредил демон. — У меня приказ от повелителя. Солдат свой пост не бросает.

Норма повернулась к Нотчи и взяла его за бугристую, оплетённую венами руку.

— Мне нужно идти. Спасибо, что берёг меня. Спасибо вам всем. Но ваш повелитель приказал оставаться здесь вам, а не мне.

Остальные солдаты попытались возразить, но попыткой всё и закончилось: как только Норма закрыла глаза, они заснули мёртвым сном.

— Норма! Хренасе! — воскликнул Кез. — Я даже не знал, что ты так умеешь.

— У старушки всё ещё осталось несколько козырей, — сказала Норма. — Правда, мне бы очень хотелось, чтобы они сработали и на их владыке — тогда бы этот балаган сразу закончился. Но сил у него — дай Бог.

— Где он? — спросил Гарри.

Норма повернулась к дверям и грациозным жестом указала туда, где скрылся Жрец Ада.

— Ясно, — кивнул Гарри. — Норма, пойдёшь с Кезом, Ланой и Дейлом.

— Гарри, не стоит. Идём вместе.

— Не могу.

— Гарольд, ты что, серьезно? — удивился Кез. — Да забудь ты о нём. Валим отсюда на хрен.

Гарри вглядывался в глубь зала Люцифера.

— Я должен это увидеть, — сказал он.

— Нет, ты должен посмотреть, — покачал головой Дейл.

— Да идите же вы, — махнул им Гарри. — Со мной всё будет в порядке.

Норма поцеловала Гарри в щеку, а затем обернулась к Разорителям, и те сразу же повели её к лестнице.

— И чтоб вернулся, блять, — сказал Кез.

— Вернёшься — с тебя подробности! — крикнула Лана.

— Тут я пас, — поёжился Дейл. — Я на такие кошмары тут насмотрелся, что на две жизни хватит. Увидимся наверху, Гарри. Надеюсь, буквально, а не метафорично.

Гарри молча проводил друзей взглядом. Когда они скрылись из виду, он обернулся к разбитым дверям, набрал полную грудь воздуха и переступил порог зала, в котором его ждала встреча с самим Дьяволом.

Гарри погрузился в огромный техногенный лабиринт, занимавший весь подвал святилища. Его татуировки пульсировали и вели его в обход участков с потенциально смертельной машинерией. Он медленно петлял между инфернальных аппаратов, а со лба его градом катился пот. Дойдёт ли он до конца? Он не знал. Пока татуировки вели Гарри проходами этого механического кошмара, он задумался о другом. Вся эта чертовщина началась с того, как ему в руки попалась головоломка, простое изобретение скромного игрушечника. После этого его жизнь превратилась в череду загадок и лабиринтов — как материальных, так и умозрительных, но каждый из них был сложным до безумия.

Д'Амур надеялся, что после этого приключения (чем бы оно не закончилось) ему не придётся решать никаких головоломок — дай Бог, до конца жизни. Только ему это подумалось, как татуировки подсказали Гарри повернуть за угол — как оказалось, последний на его пути: он увидел киновита, и перед демоном на мраморном троне восседал сам Владыка Преисподней. Глаза Люцифера были открыты, но они ничего не видели.

— Мёртв, — проговорил Жрец. — Властитель Ада мёртв.

Гарри подошёл поближе. Он присмотрелся к бездвижному телу, и стало очевидно, что, несмотря на всю вычурную резьбу, трон Дьявола был не чем иным, как затейливым креслом смерти. Машинерия, которую он миновал по пути, соединялась с этим смертоносным троном. Всю комнату спроектировали для активации веера из лезвий — каждое было длиной с копьё, и установили их так, что их скопище по форме напоминало павлиний хвост. Эти клинки пронизали Дьявола слева, справа, снизу и вышли в идеальной симметрии.

Лезвия располагались очень близко друг к дружке, но безупречно продуманно — из одной только головы выходили семнадцать клинков, и сверкающие острия творили вокруг головы нимб, расходившийся лучами по семь-восемь дюймов. Кровь из семнадцати ран прочертила на лице Дьявола тёмные извилины и багряным пятном засохла в белёсых кудрях. Господи, как же красив он был: черты лица почти славянские — высокие скулы, орлиный нос, нетронутый морщинами лоб и губы, в чьих изгибах в одинаковой мере читались и чувственность, и безмятежность. Рот был слегка приоткрыт, как будто в миг, когда машина для самоубийства пронзила Люцифера своим арсеналом, он испустил последний вздох.

Зеркальные соцветия лезвий топорщились и по всему его телу. Они выходили из прорезей в мраморном троне, проникали в труп ангела и выходили с противоположной стороны. Острые наконечники копий окружали силуэт Люцифера сложными узорами, подобными символам королевской власти — даже в смерти он смотрелся величественно. Конечно же, эти многочисленные раны также пустили кровь, и она пропитала одежды некогда безупречной белизны, запятнав их огненно-пурпурными разводами.

— Сколько же времени… — проговорил Гарри.

— Этого не узнать, — ответил Жрец Ада. — Тысяча дней. Тысяча лет. Ангельская плоть неподвластна тлену.

— Ты знал?

— Нет.

— Я ждал встречи с…

— Обращённым внутрь разумом, веками поглощённым поисками божественного начала. Одним словом — с Гением.

— Да.

— Он видел Его, знал Его, был Его любимцем.

— Но потеря этого…

— Была свыше его сил. Я думал, что он будет искать отметину Творца внутри себя и, найдя её, утешится. Но взамен… вот это.

— К чему такое замысловатое самоубийство? — спросил Гарри и обвел подвал рукой.

— Господь — мстительный бог. Смертным приговором Люцифера была вечная жизнь. Он оказался вне досягаемости Смерти, однако всё же нашёл лазейку.

С этими словами Жрец Ада поднялся на помост, обошел трон сбоку, протянул руку и схватился за конец одного из копий, пронзавших труп Люцифера. Внезапно послышалось короткое перешёптывание бестелесных, таинственных голосов. Гарри посмотрел на киновита: тот всё держался за копье, бросая вызов защитному механизму, соединённому с лезвием кабелем толщиной в два дюйма, — он пришел в действие благодаря близости киновита к телу Дьявола. Даже в смерти Люцифер явно желал одиночества.