— Каньон Холодных Сердец, — уточнил Брамс — Это название он получил еще в эпоху немого кино. Тогда, видите ли, люди считали, что у нее холодное сердце. У Кати Люпи.

— Ты знаешь, как туда доехать? — Эппштадт, не удостоив Джерри взглядом, вновь обратился к Максин.

— Ну… я думаю, что смогла бы отыскать путь… — неуверенно пробормотала Максин. — Но лучше бы взять в провожатые того, кто хорошо знает дорогу.

— Вот его. — Теперь настал черед Эппштадта указывать пальцем.

Джерри яростно затряс головой.

— Вам придется отвезти нас, приятель, — непререкаемым тоном заявил Эппштадт. — Иначе это сделает полиция.

— А зачем вовлекать в это дело полицию?

— Затем, что, по-моему, здесь кроется какой-то хитрый план. И вы — его участник. Вместе с Пикеттом и той женщиной, которая утащила его в море. Вы что-то задумали.

— Господи, что мы могли задумать?

— Не знаю. Возможно, вы хотите раздуть историю, чтобы привлечь интерес к этому ходячему ничтожеству, Пикетту.

— Уверяю вас…

— Плевать я хотел на ваши уверения, — рявкнул Эппштадт. — Все, что от вас требуется, — доставить меня в этот ваш пресловутый каньон.

— Никакой он не мой. Он принадлежит этой женщине, Кате. И если мы ворвемся туда, это будет незаконным нарушением границ чужих владений.

— Что ж, придется рискнуть.

— Рискуйте. Но без меня.

— Максин, объясни ему, что упираться — не в его интересах.

— Не понимаю, почему вам взбрело в голову туда отправиться, — бубнил Джерри.

— Если мистеру Эппштадту так захотелось, давайте доставим ему удовольствие, — взмолилась Максин.

— Я не желаю вторгаться в чужие владения, — стоял на своем Джерри.

— Раз вы такой законопослушный тип, валите все на меня, — великодушно предложил Эппштадт. — Если вдруг мы столкнемся с этой дамой, Катей Люпи, — хотя я не представляю, каким образом она вынырнет, — скажите, что я заставил вас силой. Где мой официант? Джой!

Новоявленный телохранитель Эппштадта не замедлил явиться на зов.

— Мы собираемся совершить небольшую увеселительную поездку. Я хочу, чтобы ты поехал с нами, парень.

— Нет проблем.

— Максин, у тебя есть пистолет?

— Я с вами не поеду.

— Нет, дорогая, поедешь. Так как насчет пистолета? Есть у тебя такая игрушка?

— У меня их несколько. Но я сказала, я не поеду. На сегодня с меня хватит нервотрепки. Я смертельно устала и хочу спать.

— Хорошо, дорогая, поступай как знаешь. Хочешь — поехали с нами, вместе выясним, что это за дом и что за чертовщина там происходит. А хочешь — отправляйся в кроватку, а утром тебя разбудит звонок моего адвоката.

Максин молча бросила на него злобный взгляд.

— Я так понимаю, ты все же решила украсить нашу компанию своей очаровательной персоной, — изрек Эппштадт.

Таким образом, в путь двинулся отряд из пяти человек. В первой машине ехали Максин и Сойер, вооруженный пистолетом. Во второй разместились Джерри, Эппштадт и Джой. Эппштадт захватил с собой самый большой из пистолетов Максин. Он уверял, что умеет обращаться с револьвером сорок пятого калибра.

К тому времени, как экспедиция отбыла, почти все гости успели разойтись. Осталось лишь около трех десятков наиболее закаленных любителей вечеринок. Большинство их бродили по берегу, выглядывая, не произойдет ли что-нибудь еще, достойное внимания. Примерно через четверть часа после того, как две машины удалились в сторону холмов, береговая охрана отозвала вертолет. Где-то на побережье произошел несчастный случай: перевернулась лодка, и девять человек оказались в воде. Требовалась немедленная помощь с воздуха. Туда же направился один из катеров. Что же касается второго, он по-прежнему совершал круги по воде. И по мере того, как таяли последние надежды, круги эти становились все шире и шире.

Ночь была почти на исходе, когда обе машины преодолели извилистую дорогу, ведущую в каньон Холодных Сердец. Небо на востоке начало светлеть, и хотя густые тучи предвещали тусклый рассвет, все вокруг казалось не таким уже унылым, как в полной темноте. Впрочем, в глубинах каньона день никогда не разгорался по-настоящему. Меж деревьями неизменно царили сумрачные тени, словно здесь притаились остатки ночи. Дневные цветы не спешили распускаться, и даже к полудню их бутоны оставались плотно сжатыми, в то время как растения, предпочитающие мглу, по-прежнему цвели и благоухали.

Впрочем, Эппштадту и его спутникам было не до наблюдений за природой. К тому же все они были не из тех людей, кто обращает внимание на подобные бесполезные вещи. Но даже они, выйдя из машин, не могли не заметить: что-то не так. Направляясь к дому, они невольно замедляли шаг и обменивались встревоженными взглядами. Эппштадт, который в Малибу столь решительно настаивал на посещении каньона, теперь явно сожалел о собственной непреклонности. Будь он один, то, без сомнения, повернул бы назад. Увы, потянув за собой четырех человек, Гарри отрезал себе все пути к бегству. Ему оставалось лишь надеяться, что какое-нибудь чрезвычайное (хотя и не слишком пугающее) событие заставит его дать команду к отступлению в интересах безопасности своих спутников. Неплохо было бы также пробраться в этот дом, быстренько осмотреть его, прийти к выводу, что с этим проклятым местечком должна разбираться полиция, и смыться отсюда ко всем чертям.

Приближаясь к дому, Эппштадт испытывал примерно такое же чувство, что порой охватывало его на пороге погруженного в полумрак съемочного павильона. В воздухе словно висело напряженное ожидание. Эппштадта мучил один лишь вопрос — какая драма вскоре развернется под этими сводами? Продолжение идиотского фарса, в который его против воли втянули на берегу у дома Максин? Нет, не похоже. Здешние декорации подразумевали спектакль совсем другого рода, и Гарри вовсе не хотелось стать его участником.

За годы своего руководства студией «Парамаунт» он совершенно не увлекался ни фильмами ужасов, ни всякого рода мистикой. Весь этот бред его раздражал. Однако при том, что Гарри считал подобные фильмы откровенной чушью, они неизменно вызывали у него нервную дрожь. Как он ни противился этому, они затрагивали некую потаенную, иррациональную область его души; ту область, о которой он всю жизнь пытался забыть. И теперь он чувствовал, что здесь, в каньоне, заглушить собственную мистическую струну будет невозможно. Да поможет ему Бог, но здесь его наверняка ожидало такое, чего не увидишь в сотне фильмов ужасов.

— Жутковатое местечко, правда? — повернулся к нему Джой.

Все-таки хорошо, что он захватил с собой этого парня, подумал Эппштадт. Такой невозмутимый и неунывающий игрок команде не помешает.

— А все же, что мы ищем? — спросил Джой, после того как все они вслед за Максин вошли в дом.

— Что-нибудь необычное, — пояснил Эппштадт. — Иными словами, какую-нибудь чертовщину.

— Мы не имеем права здесь находиться, — в очередной раз напомнила Максин. — Если Тодд действительно утонул, предстоит следствие. Боюсь, полиция будет очень недовольна, узнав, что мы самочинно проникли в дом и устроили здесь обыск.

— Хватит твердить одно и то же, Максин, — буркнул Эппштадт. — Я и без тебя это знаю. Мы будем осторожны.

— Здоровенный домина, — заметил Джой, разгуливая по холлу. — Вот бы где вечеринку устроить.

— Давайте-ка зажжем свет, — распорядился Эппштадт.

Сойер отыскал выключатель, и тридцать светильников, вспыхнув, разогнали мрак. Теперь комнаты предстали перед ними во всем своем потрясающем великолепии.

На протяжении долгих лет Джерри бессчетное число раз видел этот дом, но никогда, даже в прежние годы, когда краска на стенах была свежа, а позолота ослепительна, это здание не казалось ему столь изумительно красивым. Старый дом словно ощущал, что жить ему осталось недолго, и в оставшееся время старался произвести как; можно более сильное впечатление.