— Тодд не нарушал неприкосновенности моего жилища если ты на это намекаешь, — бросила Максин, резко повернувшись к Эппштадту. В глазах ее стояли слезы. — Я не собираюсь заявлять, что он ворвался в дом без приглашения. Я знаю его десять лет. Его все здесь знают.

— Значит, никто из нас не представлял, на что он способен. Этот гад едва не убил меня.

— Ну, до убийства было далеко, — насмешливо заметила Максин, явно раздраженная попытками Эппштадта сгустить краски. Она опустилась в то самое кресло, где сидела, когда ее отыскал Тодд. Отсюда ей было видно все, что происходит на берегу.

— Ваш бренди, сэр.

Эппштадт взял стакан и опустился в кресло, которое подвинул ему Джой.

— Будь поблизости, — бросил он, обращаясь к официанту.

— Как скажете, сэр.

Официант отошел на несколько шагов, дав Эппштадту и Максин возможность поговорить без посторонних ушей. Гарри вытащил пачку сигарет и протянул ее хозяйке; та взяла сигарету трясущимися пальцами. Он дал ей прикурить, закурил сам и утомленно откинулся на спинку кресла.

— Сукин сын, — процедил он. — Кто бы мог подумать, что он вдруг как с цепи сорвется?

— На него навалилось слишком много неприятностей, — вздохнула Максин. — И он сломался.

— Похоже на то. А что он там болтал, я не понял? Про какой-то дом, куда ты его отправила? Дом, где якобы водятся ожившие мертвецы или что-то в этом роде?

— Да, про дом, — кивнула головой Максин. — Все началось с этого проклятого дома. Ты не знаешь, где Джерри Брамс?

— Кто?

Не отвечая, Максин огляделась по сторонам. Джерри нигде не было, однако она увидела своего помощника, Сойера, который, устроившись на диване, поспешно поглощал закуски. Хозяйка поманила его рукой, и он подошел, на ходу дожевывая тарталетку. Максин велела ему без промедления отыскать Джерри.

— Я думаю, их унесло течением, — изрек Эппштадт, проследив за устремленным в сторону океана взглядом Максин. — И поделом.

Вертолет удалялся все дальше и дальше от берега. Теперь к поискам присоединились два катера береговой охраны, также снабженные мощными прожекторами.

— Эти люди начисто лишены такта, — заметила Максин, вспомнив недавнее сборище на берегу.

Словно в подтверждение ее слов, оставшиеся гости вели себя так, будто ничто не омрачило атмосферу вечеринки. Официанты по-прежнему сновали с подносами, предлагая напитки и закуски, от которых никто не отказывался. Судя по жизнерадостным улыбкам гостей, они решили рассматривать только что разыгравшуюся драму как удачную шутку.

К Максин приблизился официант с большим блюдом.

— Суши? — предложил он.

Она с отвращением взглянула на затейливые сооружения из сырой рыбы.

— Почему бы нет? — пожал плечами Эппштадт. — Оставьте это здесь, — приказал он официанту.

— Неужели ты все это съешь?

— От пережитого стресса у меня разыгрался аппетит. И знаешь, на твоем месте я бы обращался со мной повежливее. Быть может, даже пустил бы в ход нежность. — Эппштадт принялся за еду. — Конечно, если порассуждать о том, чем эта рыба лакомилась, прежде чем ее выловили, это могло бы несколько испортить аппетит. Но не будем о грустном.

Максин поднялась и подошла к перилам.

— Мне всегда казалось, ты хорошо относишься к Тодду, — бросила она через плечо.

— Просто я до определенного времени считал его общество вполне приемлемым. А потом он слишком много возомнил о себе и стал невыносим. Не без твоего влияния, должен заметить.

— Что ты имеешь в виду?

— Сама знаешь. Это ты внушила ему, что он — венец творения, хотя единственное его достоинство — это смазливая рожа. Да и этого он лишился по милости доктора Берроуза. — И Эппштадт вновь принялся уписывать суши. — Я тебе вот что скажу, дорогая. Если Тодд и в самом деле утонул — это лучшее, что он мог сделать для спасения своей репутации. Понимаю, подобное заявление звучит кощунственно, однако это чистая правда. Умри он сейчас, он останется красивой легендой. А если Тодд проживет еще много лет, состарится — все поймут, какой он дерьмовый актер. Поймут, что он ни на что не годится. Кстати, наши с тобой репутации пострадают тоже. Ты, как идиотка, много лет возилась с этим ничтожеством, я вложил в него уйму денег…

— Максин?

Сойер тащил за собой растерянного Джерри. По каким-то неизвестным причинам парик у Брамса отклеился и сполз набок.

— Похоже, Тодду конец, — сказал он.

— Не будем хоронить его прежде времени, Джерри. Сойер, принесите, пожалуйста, мистеру Брамсу скотч и содовую. Джерри, это мистер Эппштадт из «Парамаунт Пикчерз».

— Я знаю, — кивнул головой Джерри и, торопливо скользнув взглядом по лицу Эппштадта, вновь повернулся к морю. — Все эти поиски бесполезны. Ясно, их уже унесло течением.

— Я хотела поговорить с тобой о доме, Джерри.

— О чем?

— О том самом загадочном доме, который находится в каньоне, — уточнил Эппштадт. — Я слышал о нем от Максин.

— А… понятно. Но, знаете ли, я не много могу рассказать. Когда-то я часто там бывал, но с тех пор прошло много лет. Я был тогда мальчишкой. Поверите ли, в детстве я тоже пробовал себя на актерском поприще.

— И вы встречали там других гостей?

— Нет. По крайней мере, я не помню. Там жила женщина по имени Катя Люпи. Она и взяла меня под свое крылышко. Та самая, что… — махнул он рукой в сторону берега, — что увела Тодда.

— Да что ты такое несешь, Джерри?! — недоуменно воскликнула Максин. — Как это может быть та самая женщина? Кем бы ни была эта тварь, она молода, этого от нее не отнимешь.

— Катя молода. Молода по сей день.

— Но этой сучке на вид не больше двадцати пяти лет.

— На вид Кате не больше двадцати пяти. — Джерри взял у подошедшего Сойера стакан со скотчем. — На самом деле, конечно, ей намного больше. Возможно, около ста.

— Так как же ей удается выглядеть на двадцать пять? — В глазах Эппштадта вспыхнул жгучий интерес.

В ответ Джерри проронил всего три слова:

— Каньон Холодных Сердец.

Эппштадт не нашелся, что ответить, и лишь с изумлением глядел на этого странного человека в сбившемся набок парике.

— Она кажется молодой, — продолжал Джерри. — Но на самом деле она стара, очень стара. Она предчувствовала, что конец ее близок, в этом у меня нет сомнений. По-моему, сегодня эти двое совершили совместное самоубийство.

— Но это абсурд! — возмутилась Максин. — Она-то, может, и стара, но Тодд еще молод. У него вся жизнь впереди.

— Возможно, он пребывал на грани отчаяния, а вы этого не замечали, — пожал плечами Джерри. — Будь вы ему настоящими друзьями, он остался бы с нами.

— Полагаю, не стоит без толку обвинять друг друга, — отрезал Эппштадт. — К тому же пока мы не знаем, что произошло на самом деле.

— О, все произошедшее на редкость банально, — криво ухмыльнулся Джерри. — Я по-прежнему читаю «Верайети», так что в курсе дел Тодда. Вы, — указал он пальцем на Максин, — отказались заниматься его делами, как только у него возникли определенные трудности. Предоставили ему разбираться со своими неприятностями в одиночку. А вы, — он перевел обвиняющий перст на Эппштадта, — сняли с производства фильм, с которым он связывал большие надежды. Не говоря уж о том, что сегодня вы, — палец вновь уперся в Максин, — устроили здесь настоящее шоу и публично унизили его. Что же после этого удивляться, что он решил покончить с жизнью?

Никто из обвиняемых не сказал ни слова в свою защиту. Впрочем, оправдываться не имело смысла. Все, что говорил Джерри, уже стало достоянием гласности.

— Я хочу своими глазами увидеть этот чертов каньон, — после долгого молчания проронил Эппштадт. — И этот гребаный дом тоже.

— Дом не имеет ни малейшего отношения к тому, что произошло, — возразил Джерри. — И, если хотите знать мое мнение, думаю, вам стоит держаться от него подальше…

Эппштадт пропустил его слова мимо ушей.

— Где это? — обернулся он к Максин.

— Мне так и не удалось отыскать это место на карте, но тот каньон расположен параллельно каньону Лорель. Я даже не знаю, как он по-настоящему называется.