— А разве я не предупреждала? — отозвалась она, больше не делая никаких поползновений, чтобы прикоснуться к нему еще раз. — Подчас по ночам на меня нападает такое безумие, что впору повеситься. Однако я этого не делаю. И знаете почему? Я сама создала для себя этот ад. Так кому, как не мне, в нем жить?

Тодд ничего не ответил, он все еще не мог прийти в себя от гнева, который пробудили в нем слова Кати.

— Понимаете, о чем я говорю?

— Думаю, я понял ваш совет на ближайшую ночь, — сказал он. — Только почему бы вам не убраться туда, откуда вы пришли…

В этот момент раздался голос Марко:

— Босс! С тобой все хорошо? Где ты, черт побери?

Тодд обернулся к двери, ожидая, что там увидит Марко — но его там не было. Тогда Тодд взглянул на Катю — или как там эту ненормальную звали. Едва заслышав голос Капуто, она ринулась в дальний конец комнаты, жестом веля не выдавать ее присутствия.

— Все нормально! — откликнулся Тодд. — Где ты?

— У меня все хорошо. Налей мне еще выпить. Я сейчас приду на кухню.

Катя уже успела раствориться во тьме дальней части зала, откуда она впервые появилась перед Тоддом.

— Стойте! — обратился к ней Пикетт, все еще не поборов в себе ярость.

Ему хотелось, чтобы эта дамочка зарубила себе на носу: вновь явиться к нему без предупреждения, подкрасться во время сна или выкинуть еще какую-нибудь чертовщину он ей не позволит. Но Катя молча повернулась к нему спиной, не обращая на его оклик никакого внимания, и Тодду ничего не оставалось, как броситься за ней вслед.

В глубине густого мрака растворилась дверь, и лицо Пикетта обдало ночным воздухом, напоенным прохладой и благоуханием. Он не знал, что в конце «казино» имелась наружная дверь. Не успел он и глазом моргнуть, как Катя, юркнув в нее, оказалась во дворе (он заметил, как мелькнул ее силуэт на залитой лунным светом тропинке), а к тому времени, когда сам он вышел на порог, ее и след простыл. Во всяком случае, кроме трепетавших кустов, в которых женщина скрылась, никаких напоминаний о ее недавнем присутствии не осталось.

Пикетт огляделся вокруг, пытаясь сориентироваться во тьме. Тропинка, по которой убегала Катя, петляя, уходила в гору. Куда она могла деться? Наверняка вернулась обратно в домик для гостей. Где, как не в нем, могла обитать эта сумасшедшая? Так или иначе, это легко проверить. Завтра же он пошлет туда Марко, и тот вышвырнет ее вон.

— Босс?

Он вернулся в «казино» и обвел взглядом комнату, в которой недавно рисовал в воображении картины прелюбодеяний Кати. Как ни странно, отчасти он ей поверил. Во всяком случае, об этом свидетельствовало его мужское достоинство.

В конце зала стоял Марко.

— Что, черт побери, здесь происходит? — спросил он.

Не откладывая в долгий ящик, Тодд собрался было выложить ему все начистоту, чтобы тот лично разобрался с особой, вторгшейся на чужую территорию и скрывавшуюся где-то на горе. Однако внимание Марко неожиданно привлекло нечто, валявшееся на полу. Как оказалось, это были бинты с лица Тодда.

— Ты их снял? — удивился Марко.

— Да.

Тодд вспомнил, с какой нежностью Катя смотрела на него — просто и не давая никакой оценки, — и гнев его стал постепенно таять.

— В чем дело, босс?

— Я нашел еще один выход из дома, — не слишком твердым тоном сообщил тот.

— Там кто-то был? — спросил Марко.

— Не знаю, — ответил он. — Возможно. Я побродил вокруг и вернулся назад…

— Дверь была не заперта?

— Нет-нет, — поспешил разуверить его Тодд, громко хлопнув дверью. — Я надавил, и замок сам открылся.

— Нужно будет поставить новый, — недоверчивым тоном произнес Марко, будто чувствовал, что ему говорят неправду, но не желал подавать виду.

— Да, нужен новый замок.

— Хорошо. Сделаем.

На миг между ними воцарилось неловкое молчание.

— С тобой в самом деле ничего не случилось? — еще раз осведомился Марко.

— Да. Все нормально.

— Смотри, как бы алкоголь с наркотой тебя не погубили.

— Буду надеяться, — ответил он с напускной веселостью под стать Марко.

— Ладно. Раз говоришь, что все в порядке, — значит, все в порядке.

— Да, не волнуйся, все хорошо.

— А что с этим делать? — указал Марко на бинты.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Тодд, переходя на нормальный тон. Дверь была закрыта. Женщина и тропинка, по которой та улизнула от дома, находились вне поля его зрения. Что бы она ни говорила, он может не придавать ее словам никакого значения, по крайней мере пока. — Сожги их. Где мой бокал? Это нужно отпраздновать.

— Что именно?

— То, что я избавился от бинтов. А то я был похож бог знает на кого.

— А вдруг Берроуз скажет, что ты поторопился снять бинты?

— Да пошел он куда подальше! Это мое дело — носить бинты или нет.

— И это твое лицо.

— Вот именно… — Вперившись взглядом в пол, Тодд вновь представил себе все те картины, что рисовала ему Катя. — И это мое лицо.

На следующий день к Тодду приехала Максин, чтобы рассказать ему о прошедшем празднике «Оскара». Ничуть не считаясь с его уязвимым состоянием, менеджер поведала ему во всех подробностях как о самой церемонии, так и о последовавших за ней вечеринках. Несколько раз Тодд был готов заткнуть ее на полуслове, но любопытство брало верх. Что ни говори, но ему жутко хотелось узнать, кто победил на этом конкурсе славы, а кто — нет.

Разумеется, как обычно, было много огорчений, а также дешевых слез радости, на которые всегда щедры вечно удивленные и готовые рассыпаться в благодарностях инженю. В этом году не обошлось без мордобоя. Так, на парковке разразилась драка между молодым и многообещающим режиссером Квинзи Мартинаро, который создал две киноленты и всего за пятнадцать месяцев приобрел невероятную славу, и Винсентом Динни, порочно известным журналистом «Вэнити фэйр», который в своей статье изобразил Мартинаро самым нелестным образом. Между тем Динни сам далеко не являлся образцом совершенства. Более того, он был злым и язвительным типом, который в начале своей карьеры пришелся кинематографической аристократии не ко двору и, ступив на писательскую стезю, стяжал славу изобличением подноготной Голливуда. Никому до его трудов не было бы никакого дела, не будь в них изрядной доли горькой правды. Например, в портрете Мартинаро он упомянул его склонность к героину, что не лучшим образом характеризовало молодого режиссера.

— Ну, и кто же победил?

— Квинзи упал на капот своего автомобиля и сломал два пальца, а у Динни хлестала из носа кровь. Так что кто из них победил, я не знаю. Они вели себя как дети.

— И ты вправду видела, как они дрались?

— Нет, я встретила Динни только потом. С кровью на рубашке… — Она на мгновение запнулась. — Боюсь, он что-то пронюхал.

— Что?

— Он всегда человек довольно информированный. Ты же его знаешь. Сморщенная змея. Не стал ходить вокруг да около, а заявил напрямик: дескать, слышал я, у Тодда какие-то медицинские проблемы и ты его держишь под замком. Я посмотрела на него и ничего не сказала. Но он все понял.

— Хреново!

— Честно говоря, даже не знаю, как мы теперь выпутаемся. Рано или поздно он предложит статью в «Вэнити фэйр», и те за нее с радостью ухватятся.

— О проклятье! — тихо выругался Тодд. — И чем я только это заслужил?

— Между прочим, — заметила Максин, пропустив его восклицание мимо ушей, — ты помнишь Тэмми Лоупер?

— Нет.

— Ту, что возглавляет фэн-клуб.

— А, ну да.

— Такая толстушка.

— Разве она толстая?

— Еще какая! Буквально заплывшая жиром.

— Она приходила в офис?

— Нет, мне звонили из полиции Сакраменто. Интересовались, не видела ли я ее. Она пропала.

— И они думают, что ее скрываю я?

— Не знаю, что они думают. Вопрос только в том, видел ты ее здесь или нет.

— Нет.

— Может, где-нибудь в Бел-Эйр?

— Я не был в Бел-Эйр. Спроси Марко.