Аксакал удвоил усилия, и в мычании его отчаянные всхлипы прорезались — может, от того, что в очередном рывке он завалился на бок, клюнув носом в землю. Стоп. На этом теле мне синяки и ссадины не нужны, а вот желание сотрудничать со следствием — очень даже.

Наклонившись, я вернул его в сидячее положение и вытащил кляп.

— Немедленно отведите меня в административное здание! — тут же зашипел он, задыхаясь. — И свяжитесь с аналитическим отделом. Я являюсь участником их важнейшего проекта, и Вы пожалеете …

— Участником? — перебил я его, прищуриваясь. — Нам тут определенные источники сообщение передали … и появились у нас сомнения, а не были ли Вы участником и своего собственного похищения.

Аксакал замер, глаза у него потухли, пятна возбуждения сползли с лица — и в полной неподвижности оно почти слилось со стеной зала.

— Что? — донеслось оттуда замогильным голосом. — Зачем?

— Мало ли, — цокнул я языком, пожав плечами. — Внимание на себя обратить, цену себе набить — мы выясним, не сомневайтесь.

На стене вновь прорисовалась его порозовевшая физиономия.

— Я готов пройти сканирование, — решительно заявил он. — Я на нем даже настаиваю — наверняка у меня в памяти зафиксировали какие-то моменты, которые помогут вам найти преступников. Аналитический отдел должен знать …

— Это точно! — снова остановил я его, согласно кивая. — Аналитическому отделу тоже нужно знать, что Вы уже проходили процедуру радикального воздействия на память и что Вам удалось, как сообщили наши источники, полностью подавить поставленные блоки. Но Вы же, конечно, сообщили об этом аналитическому отделу, принимая их предложение участвовать в их проекте?

Аксакал снова вжался в стену, но на сей раз не растворился на ее фоне — лихорадочно моргающие глаза его выдали.

— Это был просто эксперимент! — вырвалось у него фальцетом. — Мой личный! Я просто хотел проверить границы своих возможностей …

— Я так и изложу в докладе, — в третий раз оборвал я его, вставая. — А там — как решат. Возможно, Вам даже позволят вернуться к участию в проекте. Возможно, Вам даже позволят вернуться в новый отдел. Но не удивляйтесь, если в нем также окажется специалист по сканированию и Ваш личный телохранитель. Исключительно ради Вашей безопасности, конечно. И откуда бы ни появилась угроза ей — хоть снаружи, хоть изнутри — Вы будете немедленно депортированы на землю.

Вот не зря я план любой операции всегда ее участникам прямо накануне озвучивал — и аксакала в подвешенном состоянии оставил, и схема рапорта верхам прорисовалась. Так, теперь осталось только эту схему в реальность воплотить — слов на ветер я бросать не привык.

Выйдя из павильона, я включил телефон, чтобы проверить, не посадили ли мне его наворковавшиеся наконец-то родители мелкого — и по спине у меня опять поползли гигантские сороконожки. Список вызовов Марины и Тоши никак до конца не прокручивался. Придется сначала к ним, а потом уже — со спокойной за тылы душой — наверх с докладом.

Я ускорил шаг — попасть на землю я мог только из расположения своего отряда. Вот где перенос в пространстве нужен! Я чуть было назад, за Анатолием, не вернулся. Но отменять свои собственные приказы, сокращать срок собственноручно наложенного взыскания — не порядок. Ничего, скоро внештатники узнают, где он скрывается. Они мне его доведут до нужной кондиции — сам все открытия отдаст, лишь бы я его из их лап вырвал.

Идя по лесу, я заметил, что валяющихся там прежде внештатников нигде больше не видно. Понятно — подняли резерв и снарядили поисковую партию. Из чего следовало, что какой-никакой порядок у них уже восстановился — а значит, и доклад об их разгроме возле учебки уже наверх ушел. Непонятно другое — где мне теперь спокойная душа нужнее: на линии огня — за тылы или наоборот.

Выйдя на прямую для последнего броска к штаб-квартире, я увидел, что на входе в нее уже и блокпост восстановили. Времени на разбирательство на нем у меня не было. Желания давать внештатникам возможность отыграться после разгромного поражения — тоже.

— Что здесь происходит? — отрывисто бросил я, стремительно приближаясь к двум караульным.

— Режим повышенной боевой готовности, — ответил один из них слегка заплетающимся языком, глядя сквозь меня. — Усилены меры контроля.

— Чрезвычайное происшествие на наружной территории, — также косноязычно добавил второй.

— В курсе, — резко кивнул я. — Только что оттуда. Преследовали диверсионную группу. Думаю, темные — ушли на их территорию.

— Наверно, — содрогнувшись, отозвался первый. — Выскочили, как ниоткуда, и, похоже, не просто инвертированные, а бестелесные какие-то.

Судя по непривычной разговорчивости, эти «жертвы супер-героя» еще до сих пор не до конца реанимировались. Я сделал пометку в памяти: поощрить своих посланных в учебу орлов внеочередной увольнительной на землю. За укрепление более открытых и дружественных отношений с родственным отделом.

— Мы их достанем, — уверенно заметил я. — Иду добро на штурм просить.

— Уже заседают, — сообщил мне второй, делая не совсем уверенную отмашку в сторону входной двери.

Короче, не добрался я ни до расположения своего отряда, ни, тем более, до земли. Для запуска операции я намеревался созвать совещание глав отделов, доложить им обстановку и свои рекомендации, выдавить любой ценой их единогласную поддержку — после чего одобрение сверху обычно следовало автоматически. Но если уже Верховный Совет заседает …

Ничего себе — как оперативно темные сработали! Вот только не понял я, с какого перепуга наши верхи мгновенно собираются по рядовому рабочему вопросу на участие их представителя в нашем проекте? Ладно, это потом — сейчас мне придется ворваться на это заседание. Со свежими, только что полученными показаниями, проливающими новый свет на рассматриваемое дело.

Иначе, если Верховный Совет утвердит состав нового отдела без меня в его штате, то это решение потом даже сеятель хаоса по имени Анатолий с места не сдвинет.

Его я снова не раз вспомнил, поднимаясь в зал заседаний Совета. Счет же на минуты пошел, а я чего-то подустал сегодня от зигзагов.

На заседаниях Верховного Совета я всего пару раз присутствовал — когда на земле глобальные встряски случались и верхам требовалась детальная оценка ситуации силовым блоком — и всегда без особого удовольствия. Они же, согласно статусу, на самом верху заседали — я бы даже сказал: на супер-самом верху. Даже последний лестничный пролет к нему был перекрыт такой массивной дверью, что у меня вечно мысль о бункере мелькала. И открывалась она не сразу — похоже, там система распознания посетителей была.

Если бы я тогда знал, что на этом последнем для беспрепятственного доступа этаже, прямо рядом с этой дверью, вход к аналитикам находится! У них всегда так тихо было, что я был уверен, что на этом этаже та самая служба распознавания расположилась. Или их там тогда еще не было? Главный хранитель говорил, что их отдел относительно недавно сформирован. Интересное кино — недавно и в шаговом доступе к высшему звену …

А вот мне в нем отказали — дверь не открывалась. Не понял — меня, что, не узнали? Я покрутил головой во все стороны — леший их разберет, откуда меня рассматривают. Или уже не рассматривают? Уже отзаседались, что ли?

Если новый отдел утвердили, если в него ввели только Макса и Татьяниного скакуна, если я туда не попал только потому, что не успел … Голова привычно заработала над запасным вариантом. У скакуна вполне может очередной нервный срыв случиться — это никого не удивит, придется искать ему замену — целый отдел не будет простаивать из-за одного выбывшего, и я точно знаю, где найти самую достойную.

Перспектива была заманчивая, но уже ставшая моей второй натурой привычка проверять все факты оказалась сильнее.

— К руководству. С докладом. По последнему ЧП, — коротко отчеканил я, вызвав центральный узел связи.

— Ваш запрос будет пере … — зацокало у меня в голове.