Проведя за этим занятием всю ночь, на следующий день я вновь — хотя и запоздало — оценил мудрую предусмотрительность Гения, совету которого набраться сил я так и не последовал.

В самую первую очередь, это был день моего обычного посещения нашей цитадели и, следовательно, доклада … нет, не моему, ее главе. Не будь у меня за плечами такого опыта общения лицом к лицу с самыми прожженными лицедеями правящего большинства, я бы не очень себе представлял, как смогу встретиться с ним.

Ему, однако, удалось пробить даже закаленные веками доспехи моей выдержки.

— Я хочу, чтобы у Вас не было ни малейших сомнений, — торжественно провозгласил он, едва я закончил свой весьма сдержанный доклад об отсутствии каких-либо значимых событий в офисе, — в том, что Ваш вклад в дело возрождения нашего течения и Ваше самопожертвование на пути к нему получили самую высокую оценку. В подтверждение этого раз сообщить Вам, что период Ваших вынужденно тесных и несомненно тягостных контактов с представителями наших партнеров подходит к концу. В самом ближайшем будущем Вы сможете вернуться на землю и обосноваться там рядом с Вашей дочерью — в качестве ее советника.

Не стану скрывать — я растерялся. С одной стороны, это предложение полностью отвечало моим собственным устремлениям, с другой — за ним определенно стояли некоторые перемены в намерениях авторов нового порядка на земле. Которые снова вытолкнули мою дочь в самый его центр и — исходя из необходимости в советнике — в полном одиночестве.

— Сочту за честь, — соблюл я все ожидаемые от меня формальности, — но хотел бы узнать, что вызвало столь лестное для меня назначение — успешность роли советника определяется степенью его владения ситуацией.

— Я вижу, что Вы извлекли весь необходимый опыт из положения нашего представителя как на земле, так и в экспериментальном отделе, — одобрительно кивнул мне глава. Именно поэтому я и ввожу Вас в курс готовящихся перестановок. Вашей дочери предстоит взять на себя фактическое руководство исполинами — и Вы поможете ей делать это исключительно в интересах нашего течения.

— Правящая элита согласилась на замену их кандидата на нашего? — недоверчиво вскинул я брови.

— Разумеется, нет! — пренебрежительно махнул рукой глава. — Но у нас уже давно возникали вопросы в отношении пригодности их ставленника, и наконец, даже им пришлось признать, что он не обладает необходимыми для устойчивого лидерства качествами. При этом, они, конечно же, даже не рассматривают возможность передать бразды правления в руки нашей последовательницы.

— Тогда я не совсем понимаю, — старательно нахмурился я, изображая разочарование, — о каком руководстве с ее стороны шла речь.

— Подчеркну еще раз — фактическом руководстве, — назидательно вскинул указательный палец глава. — Замену не оправдавшему их надежд исполину наши партнеры уже подобрали. Изначально они планировали внедрить его на землю под видом исходного — для минимизации вопросов и возможного недовольства со стороны других исполинов — но впоследствие выяснилось, что Ваша дочь вполне может распознать подделку, что немедленно вызовет отторжение самозванца. Тогда наши партнеры решили не мудрствовать лукаво и просто ввести своего нового фаворита в окружение старого — и, дав ему время завоевать некий авторитет, вывести старого из игры и выдвинуть нового на освободившуюся вакансию.

— Простите, я пока не вижу места моей дочери во всех этих схемах, — совершенно искренне признался я.

— Она уже находится в тесном контакте с другими потенциально перспективными исполинами, — напомнил мне глава. — Наши партнеры несомненно выбрали более рьяного и исполнительного ставленника, но ему просто не хватит времени, чтобы добиться такой же популярности на земле, которой пользуется Вара дочь. Кроме того, насколько нам известно, она способна подчинить своим чарам любого встретившегося ей на пути — и я надеюсь, что новая пешка наших партнеров не станет исключением. Позволю себе также порекомендовать Вам особенно подчеркнуть в разговоре с ней, что именно наши партнеры устранили ее давнего приятеля.

— И как же они собираются сделать это? — едва удержался я в рамках праздного любопытства, вспомнив аварию, которую однажды светлоликие манипуляторы уже пытались устроить моей дочери и юному стоику — с милосердным намерением очистить их память от осознания их полу-ангельской природы.

— По правде говоря, меня это совершенно не интересует, — равнодушно пожал плечами глава. — Он является их креатурой, и они в полном праве поступать с ним так, как сочтут нужным.

— А Вам известно, кого они выбрали в качестве новой? — решил я максимально конкретизировать полученную и крайне тревожную информацию.

— Это интересует меня еще меньше, — тонко усмехнулся глава. — Главное, чтобы они пребывали в полной уверенности, что он стоит во главе исполинов — в то время, как реальная власть над ними будет находиться в руках Вашей дочери, искусно управляемых Вами. И тогда … — Он мечтательно прикрыл глаза.

— И что же тогда? — невольно поежился я, вспомнив маниакальный огонь в его глазах в нескольких последних воспоминаниях Гения. — Определите, пожалуйста, направление, в котором должны действовать мои руки.

— Согласно договору с нашими партнерами, — открыв глаза, расплылся глава в плотоядной усмешке, — люди уже переданы в наше подчинение. Если нам удастся — с помощью Вашей дочери и Вашей собственной — подчинить своей власти и исполинов, мы выбьем у наших партнеров почву под ногами. Мы лишим их сферы влияния и ресурсов пополнения их штата. Мы выдавим их с земли и очистим ее от любых следов их тлетворного воздействия. Мы не будем спешить — мы затратим на это столько времени, сколько потребуется, чтобы сравняться с ними в численности. И тогда мы сокрушим их здесь — но не до конца, конечно, мы просто заставим их испить до дна ту чашу, которую они когда-то поднесли нам. Только наша окажется бездонной. Достойный конец самопровозглашенных властителей вселенной, как Вы считаете?

Я горячо заверил его в своей полной поддержке любого плана, направленного на низвержение правящего большинства, и не менее полной готовности сделать все, что в моих силах, для его осуществления.

Мне нужно было закончить этот разговор, не возбудив ни малейших подозрений.

Мне нужно было закончить его как можно быстрее.

Мне срочно нужно было связаться с Гением.

— Значит, на этот раз они действительно решили пойти еще дальше, — задумчиво произнес он, едва я пересказал ему свой разговор с главой. — Вы знаете, когда мир попадает в руки неучей, ничего хорошего от этого ждать не приходится, но когда к ним присоединяются полностью деградировавшие знатоки …

— Давайте оставим определения до лучших времен, — решительно перебил я его, отбросив все манеры. — Я хочу понять истинные соображения светлых, исходя из которых они решили отодвинуть Игоря на второй план. Они не знают мою дочь — она никогда не смирится с любым умалением его роли …

— Им не нужно знать ее, — ответил он мне не меньшей резкостью. — Она их не интересует. Так же, как и нашу башню. И для тех, и для других она является лишь орудием для уничтожения противника.

— Только безумец может подумать, что моя дочь окажется способна навредить нашей цитадели! — бросило меня в жар от одного только такого предположения. — Она является ее частью!

— Именно поэтому она — при создании определенных условий — может разрушить нечто намного большее, — довел меня до точки кипения он. — Я обещал Вам еще одну историю — и прошу воздержаться от комментариев, пока Вы не досмотрите ее до конца.

Без малейшей паузы в мое сознание ворвалась картина яркого солнечного дня в густом лесу. По которому шла та самая девочка из прежних воспоминаний Гения. Она была там совершенно одна, но не выказывала ни малейшей боязни, словно находилась в прекрасно знакомом ей и дружелюбном месте. Она не вздрогнула даже тогда, когда навстречу ей выскочил какой-то юноша — наоборот, она, казалось, ждала его. Я видел его со спины, но все же они оставили у меня впечатление полной противоположности: оба с длинными волосами, но у нее — темными, как ночь, тогда как у него — золотистыми, как солнце в зените. И тем не менее, они не отрывали друг от друга глаз, словно, кроме них, там никого и ничего не было.