— А что так? — поинтересовался я, вслушиваясь в его мысленный тон.

— До меня дошла информация, — чуть потеплел у него голос, — о направлении, которым он занимается.

Дожился — рядовой и бывший хранитель открытым текстом предупреждает своих о подвешенной над ними угрозе, а я орлов в потемках держу.

— Да не тяните Вы кота за хвост! — вызверился я не по адресу. — Если есть, что сказать — давайте, что там Вам информатор напел.

— Мне не нужны информаторы, — уже погорячее его голос, — чтобы сложить воедино элементарно простые факты. Нам поступило распоряжение сосредоточить все внимание на исполинах. В ущерб нашим подопечным. Отчеты по которым уже просто не принимаются. Их хранителей нам предписано поэтапное отозвать. Отдельно отмечено, что отказавшиеся покинуть землю будут переданы в ведение отдела по внештатным ситуациям. Который уже уведомил нас о своих новых широких полномочиях — вплоть до обыска наших помещений при малейшем подозрении, что мы там кого-то скрываем. Все это может означать только одно: речь идет о значительном сокращении, если не ликвидации, нашего отдела. Участвовать в этом — это, конечно, дело вкуса, но от Вас с Анатолием я такого не ожидал.

Вот я уже в который раз не понял — мне до своего последнего вздоха этому кретину мундир чистить?

Хотя, справедливости ради, на этот раз не он сам пятен на нем насажал — утечка у внештатников случилась. А это еще одно доказательство для будущего процесса. Полученное совершенно независимым источником. Из которого, подойдя умеючи, можно и другие накопать.

Да какое там — копать? Сам кусок тротила в болото бросаю, чтобы не долго возиться. Дожился.

— Позвольте вопрос, — размахнулся я, как следует, перед броском. — Вы наш гвоздь вертлявый давно знаете?

— Давно, — снова оледенел у главного хранителя голос. — Знал. Как мне казалось.

— И со всеми его подвигами знакомы? — настаивал я. — Хотя бы из наших опусов?

— В общих чертах, — крайне сдержанно признал он.

— Думаю, не только в общих, — хмыкнул я, вспомнив те толпы народа, которые он водил к болтуну в ссылке. — И Вы всерьез думаете, что он хоть когда-то повернется к описанному в них месту спиной?

— Свойство меняться присуще не только людям, — размеренно произнес он. — Он, насколько мне известно, уже получил из того места все, что ему нужно.

— А говорили, что знаете! — уже без всякой натяжки рассмеялся я. — Он же просто физически не может от одного в пользу другого отказаться — ему все подавай! Не уверен, что обрадую Вас, но он и всех Ваших до сих пор своими считает.

— Тогда я тем более не понимаю, — сделалась размеренность в его тоне настороженной, — как он оказался …?

— Чтобы остановить взрывное устройство, — начал я объяснять, и вдруг понял, что говорю, большей частью, о себе, — нужно к нему приблизиться. Чтобы провода отсоединить. И ловите ответную откровенность, — встряхнувшись, вернулся я к главному хранителю, — речь идет о ликвидации не только Вашего отдела. Но и моего и … еще других, — ввел я откровенность в рамки разумной бдительности. — Вы полагаете, меня это не касается?

— Вы хотите сказать … — повисло в воздухе окончание его фразы.

— Я хочу сказать, — закончил я ее за него, — что у нас там дружная команда собралась, и что мы все делаем одно дело. Возникнет желание помочь — не стесняйтесь.

— Чем я могу помочь? — спросил он уже совершенно другим, куда более знакомым мне тоном.

— Для начала — сохраните все последние распоряжения, — предложил я. — В особенности, касающиеся внештатников. Сделайте копии и спрячьте в надежном месте — только в действительно надежном, в свете их новых полномочий.

— Зачем? — снова насторожился он.

— Странная просьба, правда? — хмыкнул я. — Документы — штука сильная, долгоиграющая. Вспомните наши опусы. Я Вам больше скажу: в ближайшее время Вы много чего странного услышите — о нас и от нас. Решать Вам — удивляться или довериться давно сложившемуся мнению.

Так, все — целителей сегодня не потяну. Меня титан мысли так не укатывал, как эти переговоры-уговоры с намеками и вторым дном. Вот сказал бы мне кто из орлов час назад, что буду я рваться в компанию Макса, балабола и стекляшек этих пронырливых — в вечный наряд на тренажеры вмиг бы улетел.

Но шутки шутками, а приказ отменять — последнее дело, и чтобы орлы мои на тех тренажерах на всю вечность не застряли, нужно им хоть какую-то фору перед встречей с титаном дать. Так что будет он каждое утро со мной один-на-один разминаться — трех своих орлов я, вроде как, стою. И его чуток вымотаю, и пару-тройку его примеры подхвачу — орлам сразу после разминки передам.

Я даже думал им прямую трансляцию включить, а потом решил — не с первого раза. От греха. Авторитет может не устоять, а там и до новой смуты недалеко.

Вот как чуял!

Пошел в лобовую — он меня лбом о землю приложил.

Зашел с фланга — он меня с другого встретил.

Сделал ложный выпад — он меня настоящим припечатал.

Нырнул в подсечку — он у меня на загривке оказался.

Вызвал орлов, велел увеличить состав патруля до четырех — у их будущей жертвы к двум рукам еще и две ноги оказалось.

Совершил захват — получил под дых.

Заехал локтем в бок — получил пяткой в голень.

Ткнул пальцами под ребра — получил ребром ладони по почкам.

Врезал головой в грудь — искры из глаз посыпались.

Еще раз вызвал орлов, велел увеличить количество патрулей до двух групп — при обнаружении объекта, первая группа в боестолкновение не вступает до подхода второй.

Вот это была настоящая тренировка! Самообладания — стоящий неподалеку эпицентр испускал волны поросячьего восторга.

Вызвал Макса с просьбой погасить эпицентр — пропустил еще один удар.

Прислушался — это просто в голове звенит или уже набат? Нет, вроде, обошлось.

Поднимаясь в очередной раз с земли на слегка дрожащих ногах и ощупывая языком слегка шатающиеся зубы, снова вызвал орлов. Добавив к прежним распоряжениям еще два: группы сменяются каждые шесть часов и обнаружившая объект не вступает в боестолкновение до прибытия второй — и меня. Как орудия неотвратимого возмездия.

К концу тренировки, правда, я его тактику, в целом, разобрал.

И к концу следующей — согласно своему приказу — заработал внеочередную увольнительную на землю.

Попробовал рвануть — не сработало, я же только орлов поощрил. Вызвал Зама, велел такой же приказ на меня издать.

А еще на следующий день даже титану пришлось мой прогресс признать.

— Мой дорогой Стас! — обратился он ко мне с предвкушением в голосе, — еще пару таких восхитительных дуэлей, и я, пожалуй, перестану противостоять Вам в пол-силы.

Неосторожно скрипнув песком на зубах, я предложил ему не откладывать полную силу в долгий ящик, но он уже ретировался.

Я повернулся к Максу — он заявил мне, что у него есть более важные дела, чем целый день бабуином по земле скакать.

Не понял — а бабуин знает, что младший по темному званию его за глаза обзывает?

На аксакала я только глянул — и рукой махнул. Этот мне даже в три силы самоуважение не восстановит.

И эпицентр всех возмущений уже к своим отчалил.

И воцарилась в ставке тишь и гладь. Даже Татьяна, если и поднимала глаза, то как будто из другой галактики смотрела.

Короче, пропал день.

И что обидно — хоть бы раз набат в голове ударил. Хотя должен был. Как потом выяснилось.

Для начала его предвестник от своих прилично позже обычного вернулся.

И мрачный, как темные после встречи с моими орлами.

Не понял — мы же, вроде, с главным хранителем все перетерли? За что сегодня эпицентр под разнос попал?

Вызвал его бывшего босса — узнал, что эпицентр не под разнос попал, а в струю, дернул же меня леший за язык про странные разговоры ляпнуть!

В том, что в эпицентре снова вирус графоманства забурлил, ничего особо странного не было — а то я не помню, как он в наших опусах к каждому разделу со своими комментариями выскакивал.