Сгорбившись, они брели вперед, опустив головы и шаркая ногами — явно истощенные, явно обессилевшие, явно сломленные.

Как выяснилось, Второму было этого мало.

Не доходя до конца коридора, сдавшиеся смертные остановились — по знаку стражников. Те подошли к первому из них и, крепко взяв за руки, подвели его к самому подножию горы. Там его обыскали — нарочито грубо — рывком поставили на колени и … заклеймили.

Это была не фигура речи. В самом начале Первый не обратил внимания на металлическое сооружение у самого подножия с раскаленными углями в нем — в этом мире в них не было недостатка — и еще одним стражником, стоящим возле него отдельно от других. Сейчас тот поднял длинный металлический прут, другой конец которого только что лежал на углях, и резким движением прижал его к щеке стоящего на коленях смертного.

Раздался пронзительный крик — и миры Первого шагнули вперед. С разными звуками — от глухого рычания до отчаянного стона. Не раздумывая, Первый молниеносной отключил их сознание — как уже делал с плодовым после того, как башня Второго сожгла его мир.

Он понял.

Второй нашел способ обойти свои собственные обещания, зафиксированные в им же составленных и заверенных Творцом документах.

С одной стороны, он действительно дал обитателям восставших миров возможность вернуться в них — но в виде раздавленных изгоев, отмеченных печатью отверженности и превращенных в устрашающий пример для остальных.

С другой, он действительно не стал преследовать владельцев восставших миров — но исключительно за прошлые прегрешения. Если же спровоцировать их на еще одно выступление, то — независимо от его причины — он будет в полном праве сокрушить неисправимых бунтовщиков.

Отключив миры, Первый лишил его этой возможности. Сам же он ни на секунду не оторвал глаз от экзекуции — врезая в память каждую ее подробность.

Крик следовал за криком — стражники отволакивали очередного заклейменного к самому подножию горы. Некоторые, поняв, что их ждет, бросились было назад, к входу в подземелье — их закололи копьями на бегу. Но судя по тому, что экзекуция не остановилась ни на секунду, ни один из смертных не попытался избежать ее, сообщив стражникам о тех, кто успел укрыться в мире Первого — этот момент он печатал в свою память особенно глубоко.

Наконец, все стихло — у подножия горы лежала куча слабо шевелящихся тел. Первый перевел все тот же пронзительный, вбирающий в себя любую мельчайшую деталь увиденного, взгляд на Второго. Никогда прежде тот не присутствовал при реализации своих самых кровожадных планов. Никогда прежде Первый не видел его в этот момент.

Второй не смотрел на гору жертв, сваленных к его ногам — он не отрывал глаз от Первого. С выражением легкой досады в них. Которая сменилась расчетливым интересом, когда он перевел их на бесчувственные миры.

Это не конец, понял Первый, он не остановится.

Сгребя миры в охапку, он перенесся с ними в свой кабинет в уже не своей башне. Там он осторожно, слой за слоем, восстановил их сознание.

— Живые остались? — были первые, очень хриплые слова антрацитового.

— Большей частью, — не стал врать ему Первый.

— Я же говорил им, я же предупреждал! — обхватил голову руками энергетический, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Это уже неважно! — остановил его Первый. — Главное, что остальных вывели. Меня поставили в известность, что наша башня получила возможность пополнять свои ряды выходцами из миров. Дождемся окончания их жизненного цикла и заберем их сюда. Поэтому берем себя в руки и крепко держим — нужно, чтобы было, кому их забирать.

Убедить в этом миры оказалось проще, чем себя самого — у них перед глазами не стояла картина, которая навечно запечатлелась в его памяти. И расчетливый прищур Второго после нее.

Чтобы хоть немного облегчить ее тяжесть — и занять хоть чем-то миры — он создал еще два подобия прозрачной оболочки, которой его мир отгородился от него.

Одну из них он передал мирам и попросил их перенести в нее все свои воспоминания — и светлые, и мрачные — чтобы ни одно из них не потерялось в вечности. У него не было сомнений, что башня Второго сделает все возможное, чтобы извратить их, оставив лишь свою версию событий — нужно было создать ей противовес.

Нужно было создать истинную летопись их союза — со свидетельствами причин его возникновения и обстоятельств его уничтожения. Первый понятия не имел, когда она ему понадобится и понадобится ли вообще, но Творец был прав — их вселенная не терпит дисбаланса, каждое действие в ней сопровождается противодействием, а значит, диктат Второго рано или поздно породит сопротивление. Которое нужно будет вооружить всеми возможными знаниями.

Второе подобие прозрачного барьера он оставил себе — для своей собственной летописи.

Сначала он заполнил его картинами борьбы и гибели миров, которые видел своими глазами — чтобы дополнить воспоминания их владельцев свидетельством из дополнительного источника. Там же он с облегчением разместил и только что увиденную сцену. И решил делать это регулярно — хроника действий Второго и его башни после их победы была крайне важна для как можно более раннего обнаружения зародыша противодействия им.

Затем было только справедливо сохранить там и историю появления его собственного мира — в эти воспоминания он погружался медленно, затаив дыхание, заново проживая каждый момент. Проект необычного мира, наброски его ландшафта и обитателей, воплощение их в жизнь, неожиданная встреча с Лилит в макете, ее переход в мир, его попытки помочь ей освоиться в нем, их взаимное притяжение, вечное хулиганство его мира, их новое пристанище в нем, Малыш, Крепыш, Лилита …

Эти воспоминания и выгнали его из башни — в макет его мира. В первый раз недалеко — его остановили стражники Второго, сообщив, что отныне макет принадлежит их башне, а бывшей башне Первого оставлена лишь небольшая полоса вокруг нее.

Все последующие выходы в макет он совершал в инвертации. И нашел, наконец, что искал: неширокий, но игривый ручей среди буйных, но диких зарослей. В этом месте так легко было закрыть глаза и представить себе, что это журчит река возле их последнего пристанища, шелестят деревья вокруг теплого водоема и вот-вот его окликнет Лилит …

— Где Вы? — выдернул его из одного из таких гипнотических видений напряженный мысленный голос энергетического мира.

— Что случилось? — раздраженно бросил Первый, неохотно возвращаясь к реальности.

— Где бы Вы ни были — немедленно возвращайтесь! — ответил ему энергетический, начав с облегчением и закончив с еще большим напряжением. — Ваш помощник исчез!

— Бывший помощник, — автоматически поправил его Первый уже на бегу.

Ворвавшись в башню, он не стал задерживаться в своем кабинете, а сразу взлетел к залу заседаний — именно там все последнее время располагался его бывший помощник.

В башне царил переполох. Отовсюду слышались возбужденные, растерянные, испуганные голоса — казалось, вся его бывшая команда бросила работу и носилась туда-сюда. Довольно значительная ее часть столпилась у зала заседаний — вход в который охраняли его миры.

Растолкав зевак, Первый прошел к ним и обвел их вопросительным взглядом. Они чуть расступились, открыв ему доступ внутрь.

— Смотрите! — кивнул ему энергетический в сторону открытой двери.

Переступив ее порог, Первый оглянулся по сторонам. Никого. Но все остальное на месте — стол, стулья вокруг него, документы на столе …

— Все этажи осмотрели? — повернулся он к своей бывшей команде.

— Его нигде нет, — кивнули они с крайне встревоженным видом.

— Стулья, — негромко бросил ему антрацитовый.

Снова глянув в зал заседаний, Первый обвел их более внимательным взглядом. Точно — стул во главе стола и еще один, ближайший к нему, как-то косо стоят. Совсем непохоже на его бывшего помощника с его пристрастием к порядку во всем — то ли он его от Второго нахватался, то ли на нем они и сошлись. И документы как-то по столу разбросаны …