Но сейчас я вернулся к проекту другой своей докладной записки руководству — о повышении эффективности обмена информацией между землей и нашим сообществом и об устранении ее бюрократической составляющей. Факт наличия у нас того чудо-устройства и его совместимость с земными открывал возможность настоящей технической революции и в документообороте, и в его обработке — придется всю записку переписывать.

О прямых линиях связи я в ней упоминать, конечно, не буду — о них мне сообщили конфиденциально, а правила обращения с такого рода данными еще никто не отменял. Да, собственно говоря, и незачем. Такие контакты хороши для обмена короткими сообщениями по текущим вопросам, а охватывать ими все наше сообщество — слишком громоздкая сеть получится, да и сообщение можно случайно не в то окно бросить.

Хотя … их наверняка можно в группы объединять — например, для участников одного проекта или в рамках одного подразделения. Так и рабочие совещания можно, прямо не входя с места, проводить, и о принятом решении все заинтересованные стороны мгновенно извещать, просто поставив их в копию …

И тут мое полуха выхватило в потоке Татьяниных слов нечто такое, что все мои докладные записки ушли на задний план. Причем, мгновенно и дружно.

По лицу Татьяны было видно, что у нее это случайно вырвалось — причем, походя, между прочим и с небрежным пожатием плеч, и дети удивленно переглянулись, как будто она вдруг о том, как пользоваться калькулятором, заговорила.

Ладно, а можно тогда еще раз лично для меня: чем именно она в учебном павильоне Стаса занималась?

Убедившись, что не ослышался, я только глянул на Татьяну. Решив недавно расстаться со всей этой теплой компанией, уверенной в моей безотказности, я никогда не включал в нее Татьяну. Она всегда казалась мне самой чуткой и отзывчивой из них. Но с переходом с земли к нам, как выяснилось, не только память потеряла. Вернуть ей которую оказалось намного проще, чем человечность.

Она ведь и о других вещах, о которых я вчера еще знать не знал, вскользь упомянула, но я благодушно пропустил их мимо ушей, с привычной дурацкой готовностью находя им всем оправдания.

Их блоки, например, которые они себе установили, как только к Татьяне память вернулась. Но ведь в то время они еще не втянули детей в свою подрывную деятельность, и у нас на земле шла обычная мирная жизнь — от кого мне в ней было мысли скрывать?

Или прямые линии связи, которыми они уже давно обменялись, как номерами телефонов. Но их темный предводитель сказал, что в то время эти линии с землей не работали, а со мной у них всех была обычная земная связь — зачем мне еще одна, лишь потенциально возможная?

Но инвертация!

Ладно, я понял, для детей она никогда проблемой не была, и дополнительная защита им в этом не требовалась. Но просто поделиться она со мной могла? Как я делился с ней любой мелочью из жизни Игоря без них — без каких-либо ее расспросов. Просто рассказать мне об этом? Пусть последнему. После моего наставника. После Стаса. После его головорезов. После темных!

Ладно, занесло меня. Согласен, не та это новость, чтобы о ней в Интернете болтать, и навыки через экран не приобретешь. А вот Стас с Максом тогда еще на земле бывали и со мной лицом к лицу общались, а ведь ни одному даже в голову не пришло …

Нет, Татьяна, не в ближайшее время, а прямо завтра и покажешь! Радуйся, Марина, завтра весь день с предводителем твой!

Тем более, что я с ним теперь в любое время связаться могу. Нет, еще не могу — сначала нужно сигнал вызова установить.

Татьяна уже перешла к описанию бесконечных зигзагов удачи моего наставника — ну, здесь я точно ничего нового не услышу. Бросив пару одобрительных шутливых реплик для углубления всеобщего интереса к ее рассказу, я незаметно выбрался из кухни. Через комнату — Марина с предводителем так шипели друг на друга, что даже не глянули в мою сторону — на веранду и затем в сад позади дома.

Кустов в его конце было немало, но если речь шла об очень колючем, то это мог быть только этот. Доходящий мне до плеч и настолько густой, что действительно внутрь можно втиснуться. Если денег на иглоукалывание не хватает.

Внимательно осмотревшись по сторонам, чтобы избежать свидетелей акта полного умопомешательства, я осторожно развел ближайшие ветки руками — и обнаружил относительно уютную нишу за ними. В центре куста ветки были кем-то предусмотрительно согнуты и сломаны.

Понятно, значит, посланники небес пошли на землю путем «Через тернии к звездам», только наоборот. Ладно, если они выжили, так и я не меньше их вечный.

Ох, ты! Я шагнул вперед, отпустив ветки, и они с радостным трепетом сомкнулись. На моих все еще отведенных назад руках. Да уж, такой сигнал будет покруче звонка телефона под ухом посреди самого сладкого сна.

Ох, ты еще раз! Куст не причем, хотя ощущение не менее яркое. Я же телефон предводителю забыл отдать! Он, правда, уже не очень-то и нужен, у нас понадежнее средство связи нашлось. Такой сигнал до сознания в любом состоянии достучится. А если помехи, о которых предводитель говорил? Или сигнал вообще заблокируется, как раньше? И как я телефон в магазин верну — мы же за него втроем платили? И Игорю я Дарой деньги не вернешь — они же сразу спросят, почему телефон не понадобился.

Придется отдавать.

Я выбрался из куста, добавив яркости воспоминанию о сигнале, и решительно направился к дому.

Чтобы не передумать.

Мог бы и не бросаться всем телом на иголки — Татьяна с предводителем уже исчезли.

Даже не попрощавшись.

Вспомнив накал общения в комнате, через которую я бочком во двор пробирался, я очень вежливо попросил Марину прекратить спроваживать с земли владельца не имеющего аналогов на ней оборудования — и средств связи, добавил я мысленно.

Она меня послала.

Ладно, я пошел. Но запомнил, что на нее подчеркнутая вежливость действует только в пределах строго очерченных рамок.

Дома меня весь вечер подмывало опробовать новый вид связи. Но я сдержался. Во-первых, сигнал связи я себе установил, а вот кнопку для него еще не нашел. А во-вторых, не хотелось, чтобы здоровая инициатива была воспринята как панибратская назойливость. На работу меня, по всей видимости, взяли, но не исключено, что с испытательным сроком. Закончить его за один день полным провалом было бы обидно. Особенно, после тесного общения с кустом.

В результате, я решил пока потестировать свой блок. И убедился, что он работает. После ужина Аленка увязалась за мной в большую комнату и начала расспрашивать меня о чудо-устройстве. Я отвечал ей совершенно искренне, но она то и дело бросала на меня подозрительно нахмуренные взгляды, и я понял, что во всех наших предыдущих разговорах она постоянно сравнивала мои слова и мысли, которые беззастенчиво выуживала у меня из головы. А вот не выйдет больше, дочь моя дорогая!

Тьфу ты, и я туда же! Три встречи, два разговора с предводителем — и я уже нахватался пафосных оборотов!

Нет уж, чего у него стоит нахватываться, так это знаний. Ну, почему их столько у темного? Взять хотя бы блоки — очень полезная штука оказалась. И мысль об их преодолении интересная: на земле тоже кто-то сайты взламывает, а кто-то управление ими перехватывает. Для владельца, конечно, и то, и другое — преступление, но взломщики обычно вымогательством заканчивают, а смена управления может и хорошему делу послужить.

Твердо подавив угрызения совести, я снова принялся изучать блок Аленки. Я уже и раньше заметил, что он у нее работает, как калейдоскоп из разноцветных песчинок, складывающий их в один узор за другим и скрывающий их истинное движение позади видимого. Задав движение калейдоскопу, Аленка больше на него внимания не обращала, и мне оставалось только вычислить его алгоритм.

К тому времени, как девочки отправились спать, я это уже сделал, но взять движение песчинок под контроль пока еще не решился. Вместо этого я попробовал прицепиться мысленным взором к одной из них и вращаться вместе с ней, заглядывая ей как бы за спину. Движение там других, настоящих песчинок я, в целом, рассмотрел, но после нескольких безостановочных поворотов калейдоскопа у меня так голова закружилась, что я еле-еле до кровати дополз.