Повернувшись к двери спиной и со всего размаха.

— Прием только по предварительной записи, — донесся до него через узкую щелку раздраженный голос Второго.

— А у меня чрезвычайная ситуация, — круто развернувшись, поднажал Первый на дверь плечом.

Второй отскочил под ее напором и тут же метнулся за свой стол, где принял под его прикрытием привычную величавую позу.

Только на сей раз, стоя.

И закинув голову.

Чтобы не слишком на Первого снизу вверх взирать.

— О какой именно чрезвычайно ситуации идет речь? — надменно бросил он с видом судьи, решающего, по какому пункту обвинения выносить максимально строгий приговор.

— О твоих протеже, — аккуратно прикрыв за собой дверь, шагнул Первый к его столу.

— С ними что-то случилось? — изогнул Второй губы в плотоядной усмешке.

— Еще нет, — разочаровал его Первый, — но может. Они уже прошли кучу испытаний — и остались тверды в своей вере в лучшую жизнь, как скала. Но награда все не приходит. И у меня складывается впечатление, что они начинают впадать в грех сомнения — к новой жизни уже приноровились, а первородный до того обленился, что даже шага не делает за пределы отведенного ему места — какие уж тут искушения? Одним словом, если не хочешь потерять своих самых преданных адептов, нужно их забирать оттуда.

Второй слушал его, прикрыв глаза и чуть покачивая головой, словно в невольном сожалении.

— Вот к чему приводит удаление от истоков! — проговорил он, наконец, с издевательской укоризной в голосе. — Там теряется ощущение истинного течения времени. Вот эти первородные еще и половины своего жизненного цикла не прошли, а ты уже говоришь о преодолении всех искушений и награде за это. Нет-нет, — расплылся он в улыбке предвкушения, — главное испытание у них еще впереди.

— Это еще какое? — напрягся Первый.

— Откуда же мне знать? — театрально развел руками Второй. — Они же в твоем мире находятся.

— Я вот не пойму, — прищурился Первый, — ты кого наказываешь: их или меня?

— Зачем же мне наказывать кого-то … лично? — Второй рывком прижал разведенные руки в груди с видом оскорбленной невинности. — Первородные усомнились в мудрости предначертанного им пути — или поддались чьему-то наущению — и теперь должны очиститься от этой скверны. Согласно регламента, который предписывает глубокое очищение — такое, чтобы впредь никому неповадно было. А я всего лишь назначен ответственным за его соблюдение.

Интересно, отвлекся Первый, он теперь именно эту версию всем своим подчиненным в голову вбивает? Скромный и ревностный исполнитель установленных Творцом законов, отдавший всего себя служению воле последнего? Отринувший любые личные проявления как предпочтения, так и неприязни?

— Что же касается тебя, — продолжил тем временем Второй, — то мне незачем даже пальцем шевелить — ты сам себя накажешь.

— Да ну? — развеселился Первый. — И как же?

— Ты всегда считал себя умнее всех, — потяжелел у Второго голос. — Без исключения. Тебе нравилась эта поза, ты ею упивался. Тебе просто необходимо было отличаться от всех, это давно уже стало твоей зависимостью. Ты создал мир в пику всем остальным, поставив в нем во главу угла хаос.

— Для тебя все, что не подпадает под регламент — хаос, — не удержался Первый от их старого спора. — Но это мой хаос, созданный только для меня, и тебя он не касается.

— Но ведь тебе уже недостаточно просто погрузиться в него, — вползла в голос Второго вкрадчивая нотка. — Ты хочешь его расширения. Ты хочешь стать законодателем мод. Ты заманиваешь к себе представителей других миров, тебе хочется, чтобы эти мутные волны распространялись все дальше …

Понятно, отметил про себя Первый, точно не перебежчик — шпион.

— Но при всем своем уме, — расплылся Второй в торжествующей ухмылке, — ты не понимаешь элементарно простой вещи. Пока хаос клубится где-то там, на периферии, на него не обращают внимания, его даже не замечают — но когда он начинает угрожать порядку, его уничтожают. Порядок всегда побеждает, — закончил он, сверкнув глазами.

— Короче, — рубанул Первый воздух перед собой ребром ладони, — ты заберешь их или нет?

— Куда же мне их забирать? — вернулся Второй к елейному тону. — Ты же уничтожил предназначенный для них мир. Мой мир. Так что, если им не встретится настоящее испытание за весь их жизненный цикл, им будет предоставлен еще один. А потом еще — столько, сколько потребуется.

— Понятно, — скрипнул зубами Первый. — Тогда запиши меня на прием, — кивнул он в сторону двери в кабинет Творца. — Или он сейчас свободен?

— Для тебя он отныне всегда занят, — с нескрываемым удовольствием отчеканил ему в ответ Второй. — У него есть более важные дела, чем лицезрение очередного приступа твоей мании величия.

Выйдя из башни Второго — и от души грохнув дверью напоследок — он собрался лишь на минуту заскочить в свою. Только для того, чтобы сменить эту смирительную рубашку на куда более привычные и, главное, удобные покровы. А потом сразу же … назад, хотел сказать он, но совершенно неожиданно у него вырвалось — домой.

Он остановился, сбившись с шага. Домой? Он еще раз покатал это слово на языке, пробуя его на вкус. И опять оно показалось ему совершенно естественным — странно даже, что он так удивился. Именно там — на его планете, в его мире — все было живое, настоящее, именно там его ждало все самое нужное, ценное и важное.

И всему этому пришлось еще немного подождать.

Не успел он шумно выдохнуть, свободно поводя плечами под покровами, как в кабинет заглянул его помощник.

— Вы не могли бы немного задержаться? — спросил он отнюдь не просительным тоном. — У нас к Вам очень важный разговор.

Сегодня прямо день важных дел, подумал с досадой Первый, и каждый считает свои дела важнее его собственных.

— Пропавших нашли? — бросил он, размышляя, стоит ли обнаружение шпиона Второго задержки.

— Нет, — досадливо поморщился его помощник, — наоборот — еще один из поисковой группы исчез. Из наших.

Замечательно! В таком случае ему еще быстрее нужно возвращаться домой и срочно расширять круг поисков.

— Нет, извини, сегодня никак, — решительно замотал головой Первый. — Каждая минута на счету, а до зала совещаний два этажа, и пока вы там соберетесь …

— Мы все уже здесь, — перебил его помощник, и по короткому взмаху его руки в кабинет ввалилась целая делегация.

У Первого не осталось никакого выбора — исчезнуть прямо у них на глазах, словно убегая от них, значит подорвать свой и так уже пошатнувшийся авторитет руководителя.

Восстанавливать который, как он прекрасно помнил по двум последним встречам с ними, существенно дольше, чем просто выслушать своих подчиненных.

А нет, не подчиненных — обведя глазами весь примерно десяток присутствующих, Первый не увидел ни одного хорошо знакомого лица. Хотя некоторые были ему знакомы смутно — он, похоже, с ними где-то встречался, но определенно не более раза-двух.

— Предупреждаю категорически, — решил он сразу задать нужный тон разговору, — только кратко и исключительно по существу.

К его удивлению, слово взял не его помощник, а самый неприметный — пока не поднял горящие мрачной решимостью глаза — среди них.

— Наше прошение о вхождении в миры рассмотрено, — с ходу подхватил он заданный Первым тон.

— Отлично! — радостно воскликнул тот.

Сейчас он их быстренькое благословит на великое дело — и домой.

— И мы получили отказ, — осадил его воодушевление рупор владельцев, как уже не сомневался Первый, миров.

Отлично! — подумал на сей раз Первый. Сейчас он вернется домой — и выставит оттуда всех наблюдателей. В связи с утерей возможности практического применения результатов их наблюдений.

Нужно только облечь эту мысль в слова искреннего сочувствия, но необходимости смирения.

— Более того, — не стал дожидаться вежливых формулировок рупор, — другая башня каким-то образом узнала о мирах, в которые мы уже совершили вхождение.