Выгораживать моего ангела больше было некому.

Его самого после побега даже слушать не будут.

Оставалось надеяться только на себя.

В последний момент я все же попросила его четко придерживаться в показаниях одной только версии Винни — в конце концов, Стас почему-то поддержал ее, значит, не такая уж она была и бестолковая. Но когда это мой ангел к голосу разума прислушивался — любого, и особенно моего? Мне и самой-то показалось, что Стас велел мне эту просьбу ему передать скорее от отчаяния — словно за последнюю, даже самую хлипкую соломинку хватаясь.

Когда меня доставили в мою старую комнату в учебном здании, я долго думала — впервые отсутствие у ангелов потребности во сне по-настоящему пригодилось — и решила, в конце концов, придерживаться своей прежней тактики.

Чуть-чуть развив ее.

Завтра мы наверняка вернемся к прерванной моим похищением церемонии зачисления нас с Тенью в штат нового отдела. Если моего ангела на ней не окажется, я потребую повторного рассмотрения своего предложения по расширению этого штата. Именно потребую — поставив положительное решение этого вопроса условием своего собственного подписания контракта. А если меня попытаются заставить его подписать, я сбегу.

Мой ангел нас тогда прямо наружу перенес — вот не мог он мне пути отхода показать вместо того, чтобы красоваться! — но я запомнила, в какую сторону тогда хлынула от меня волна жара от удаляющихся внештатников и подчиненных Стаса. По-моему.

Неважно. Если что, инвертируюсь. Посмотрим, что у них тогда за новый отдел из одного только Тени получится!

Выйдя на следующий день в учебную аудиторию, я с первого взгляда убедилась в том, что принятое мной решение оказалось единственно правильным.

Там откуда-то взялся Стас — и судя по его лицу, мысли у него текли всю ночь в том же направлении, что и мои. После увольнения он мог сюда явиться только в надежде ухватиться за все ту же последнюю соломинку. Вот и сел в стороне, чтобы внимание к себе не привлекать, и мне знак сделал расположиться поближе к нему, чтобы — в случае чего — хватать молниеносно.

Я окончательно воспряла духом — и решила на этот раз похищению не сопротивляться. Во-первых, Стас точно знает, каким путем его подчиненные наружу выбрались, а во-вторых — если мой ангел меня тогда связал в ответ в ответ на самое слабое возражение, то с границами сдержанности Стаса мне знакомиться не хотелось. А еще больше — с тем, что находится за ними.

Но сев рядом, я все же для видимости даже чуть отвернулась от него, и очень вовремя — в аудиторию зашел Тень. И сразу вслед за ним … Макс.

Как я могла о нем забыть?! Это что же получается — теперь, даже если я сбегу, у них все равно два кандидата в новый отдел останется! А если их это устроит? На двоих нас с Тенью они же соглашались!

Растерявшись, я бросила на Стаса украдкой вопросительный взгляд — он мысленно буркнул мне: «Спокойно. Все идет по плану», не отрывая прищуренных глаз от входа.

В котором появился, наконец, мой ангел.

Под конвоем.

Я не стала ждать никаких разъяснений, как это вписывается в планы Стаса.

Я больше не хотела никаких неожиданных поворотов в своих собственных.

Главное — не допустить никаких сюрпризов со стороны моего ангела.

Я потребовала — наконец-то! — чтобы он первым подписал контракт.

У него еще хватило совести бросить на меня перед этим укоризненный взгляд через плечо — как будто я его не назад, в добропорядочные члены ангельского общества, а вперед, на вражескую амбразуру выпихнула! Вот была бы здесь сейчас Марина, она бы ему точно подзатыльник отвесила!

Ага, способность улавливать мои мысли он в своем заключении, похоже, не потерял — подписал контракт, нервно поежившись.

А потом этот контракт подписала и я.

И Тень.

И Макс.

И даже Стас — его, по всей видимости, свидетелем сюда пригласили.

И только тогда я наконец-то и перевела дух. Теперь у внештатников руки коротки до моего ангела дотянуться, да и не будет у них для этого больше никакого повода — я уж за этим прослежу. Впереди у нас с моим ангелом теперь одно только бесконечное светлое будущее, и смотреть он отныне будет только на него. И на меня в нем.

Туда-то мы и отправились — молча, держась за руки и только время от времени поглядывая друг на друга. Говорить в присутствие его конвойных, почему-то увязавшихся за нами, мне не хотелось — я решила отложить разговор о нашей новой жизни до прибытия на наше новое место пребывания.

Дорога туда оказалась довольно долгой.

А могла бы и еще дольше тянуться — подумала я, когда мы подошли к ее концу.

Не получилось у меня новой жизни на новом месте.

На земле мой ангел — с самого первого дня и потом много-много лет — талдычил мне, как заведенный, что людям просто не дано понять все аспекты ангельской жизни. И, главное, деятельности.

Анабель — другими словами, но не менее уверенно — посоветовала мне следовать примеру ее Франсуа, в ангельские дела нос не сующего. Пока ему право на это не даруют.

Даже у Тоши — теснее всех других с людьми обдающегося — то и дело вырывалось: «Татьяна, ну, не знаю я, как тебе это объяснить!». Вперемешку с бурчанием в адрес человеческой приземленности.

А Стас вообще — когда ему велели организовать нападение на моего сына, причем в тайне от любых других ангелов — не ко мне с этой новостью обратился, а к Марине. Решив, видимо, что стажировка под его началом уже продвинула ее на шаг ближе всего остального человечества к высотам ангельской просвещенности.

А его высочайше просвещенное начальство, как недавно выяснилось, в людях не то, что даже самых младших братьев по разуму — вообще ничего, кроме корма, не видело.

Я ведь в ту аварию, моему сыну подготовленную, для того и бросилась, чтобы, став ангелом, заставить их выслушать правду о земле и ее обитателях.

Ну, ладно, признаю, затея не самой умной оказалась — на земле тоже мнение только дипломированных специалистов в расчет берут, но ведь я все сделала, чтобы им стать! Я же лучше всех училась — а мне присуждение ангельской категории дважды откладывали!

Но теперь-то я уже официально стала полноценным ангелом. Теперь-то у меня появилось заслуженное и законное право голоса. Может, еще и не перед лицом ангельского начальства — для этого, небось, еще и опыт работы требуется. Но мой ангел, Стас и Макс больше права не имеют от меня отмахиваться — в новый отдел всех в одинаковом статусе зачислили.

Об этом я и собиралась поставить их всех в известность — прямо на первом же собрании трудового коллектива.

И что?

Для начала Стас оказался вовсе не свидетелем торжественного открытия работы нового отдела, а очень даже его участником — и еще непонятно, не по переводу ли на другую руководящую должность. Глянув в спину удирающему в наш новый офис Тени, я сочувственно поежилась — похоже, выступления на собраниях трудового коллектива будут очень жестко регламентированы.

Потом оказалось, что, приобретя непонятно, в каком статусе, Стаса, наш коллектив потерял на земле Тошу — тут даже мой ангел дар речи потерял. А я снова поежилась — видно, закон сохранения энергии не только на земле работает: где одним ангелом прибыло, там другим и убыло. Но, приободрилась я, в таком случае мой голос взамен Тошиного должен быть принят.

А затем и на Максе сказалось полное возвращение в ангельскую среду — с ее отравляющими все вокруг межведомственными распрями. Вот странно: на земле он тоже был единственным темным среди наших ангелов, но это не помешало ему в одной слаженной команде с ними оказаться, а здесь он мгновенно отстранился, замкнулся в себе и на каждую попытку сближения взирал, словно из-за дуэльного барьера.

И вообще — о каком слаженном коллективе можно говорить, если часть его отселяют на самый отшиб, лишая ее полноценного участия во всей его жизни? У меня не было ни малейшего сомнения, что речь шла именно обо мне. И идею этого подарка наверняка мой ангел в голову Винни заронил — причем заранее, похоже, когда тот его из пустыни выводил. Меня неприятно кольнуло при мысли о том, что певший такие дифирамбы моим талантам Винни так легко согласился с моим ангелом в том, что меня нужно срочно вернуть под его полный контроль. И лишить честно заработанного права голоса.