Нет, так у них все еще половина штата останется. Значит, я сбегу с Тенью — своего любимчика аналитики точно на моего ангела обменяют. Завтра день отлучки Стаса, а Макс в рабочие часы от всего отключается, как тетерев токующий — не должен заметить, если я Тень во время его вечерних тренировок во дворе панель огрею. Надо только хорошенько подумать, плашмя или ребром …

Мой ангел явился, когда я все же остановилась на плашмя — ребром могу и промахнуться.

Причем зашел он без Винни и с таким измученным видом, что я даже обрадовалась, что он почти к концу рабочего дня вернулся. Во-первых, не придется долго ждать, чтобы узнать, что случилось; и во-вторых, меня опять начала мучить совесть. Лучше все же признаться ему, куда я завтра направляюсь, и тут же — пока он не впал в свое мрачное молчание — пообещать ему, что в следующий раз мы окажемся на земле вместе. Практика показала, что если ставить Винни перед фактом, у меня все получается.

— Что там у вас случилось? — приступила я к первой части своего плана, как только он закрыл дверь нашего зала свиданий. — Что вас задержало? Куда Винни одевался?

— Я не хочу о нем слышать! — ни с того, ни с сего снова вызверился мой ангел. — Ни слова! Ни звука! Мне его сегодня вот так хватило! — Он резко провел рукой над головой. — Говори, о чем хочешь — но не о нем!

Вот он сам это сказал! Нет, так проорал, что у меня наверняка в офисе свидетели найдутся. Как прикажете сообщить ему о завтрашнем посещении земли, если мне велено Винни не упоминать?

Я решила вообще больше ни о чем не упоминать — если мой ангел в раж входит, значит, с ним все в порядке. И совершенно незачем давать ему повод на мне свое раздражение срывать — он потом сам об этом пожалеет. И начнет грехи замаливать. Еще, глядишь, об утренней разминки откажется, чтобы возле меня крутиться.

Сработало. Утром он направился в офис все с тем же прищуром и плотно сжатыми губами. Не увидев там Винни, он еще больше помрачнел — и я даже пожалела, что не увижу сражение равных по мастерству соперников.

Нет, не пожалела — меня земля ждала.

Не успели они все выйти из офиса, как в нем материализовался Винни — меня даже жаром не обдало. Где же он прятался-то?

— Дорогая Татьяна! — В голосе его, во всем облике сквозила полная собранность, словно тоже перед схваткой. — У нас будет всего лишь час. Поэтому прошу Вас — никаких неожиданностей.

Едва дождавшись моего нетерпеливого кивка, он протянул мне руку.

На этот раз я выбрала Светкину веранду.

Где рядом со мной оказался уже Люк.

Который еще более напомнил мне сжатую до упора пружину.

Немедленно распрямившуюся в сторону двери в гостиную — даже ради приличия не дожидаясь меня.

Прошедшие три дня у меня словно в одно мгновение схлопнулись — мы словно только что оттуда вышли и вот снова вернулись в ту же сцену. С теми же персонажами в ней и даже на тех же местах.

Вот только Светка не на полу сидела, а на стуле рядом с Олегом. Вцепившись в него обеими руками.

А на ближайшем к Марине стуле, на самом его краешке, буквально на расстоянии вытянутой руки от нее, примостился Киса. Настороженно косясь на Люка.

— Ну? — вперилась в него тяжелым взглядом и Марина, все также стоящая в самом центре комнаты. — Зачем пожаловали?

Люк несколько мгновений пристально смотрел на нее, словно переваривая явно непривычную для его вечных расшаркиваний грубость.

Мне хватило этого времени, чтобы оказаться рядом с ним и потянуть его за рукав к свободным стульям.

Он встряхнулся, явно взяв себя в руки, шагнул вслед за мной и неторопливо уселся лицом к Марине — уже с выражением открытого оживления на нем, то ли делового, то ли охотничьего.

— Насколько я понимаю, — произнес он с полу-улыбкой, весьма подходящей к блеску в чуть прищуренных глазах, — мне предоставлена честь открыть второй раунд наших переговоров.

— Еще чего! — тут же вздыбилась у Марины уже немного менее пышная шевелюра. — Никаких переговоров у нас с вами не будет!

— Марина! — резко оборвал ее Игорь. — Не нужно за нас говорить!

— Разумная мысль! — кивнул ему Люк. — Я тоже считаю — для этого, собственно, мы здесь и находимся — что для выработки оптимального решения, не вызывающего возражений ни у одной из сторон, каждая из них должна получить право высказать свои соображения.

А вот этот поворот мне очень понравился! Хоть здесь дадут слово сказать! … или он меня на своей стороне посчитал? Обойдется — я сама уже не пойму, на чьей я стороне. На нашей, понятное дело, но на ней я за всех и со всеми — значит, имею право каждого поддержать и дополнить …

— … и поскольку наше юное крыло, — продолжил тем временем Люк, — уже обрисовало, пока в общих чертах, — повел он успокаивающе рукой в сторону Игоря, — свою позицию, я думаю, элементарная справедливость требует сегодня дать слово человечеству.

Я закивала Марине, горя желанием начать оказание аргументированной поддержки именно с нее.

— Справедливость? — даже не заметила этого она, сверля Люка сузившимися до предела глазами. — Дать слово человечеству? Снизойти соизволили? А я повторяю — не о чем нам с вами говорить! Сначала они кампанию разрабатывают, как нас окончательно в рабство загнать, а потом милостиво позволяют высказаться по этому поводу? Вам полного одобрения хватит или благодарностью его приправить — глубокой?

— Марина, если бы не он, то мы бы об этих планах до сих пор ничего не знали, — совершенно неожиданно для себя поддержала я вовсе не ее — чертова справедливость!

— Какие интересные разделительные линии, — задумчиво произнес Люк, глядя в какую-то неведомую даль. — Мы, вы, они — такие короткие и такие емкие слова … Как только узнать границу между ними? — Он встряхнул головой, и взгляд его снова сфокусировался на Марине. — Надеюсь, я не слишком удивлю вас всех, сказав, что все миры создаются по нашему образу и подобию? Даже когда изначально мы планируем совершенно другой дизайн. Даже когда мы пытаемся изолировать его от непреодолимого притяжения центра. И поверьте мне, — обвел он внимательным взглядом всех присутствующих, — если, как я понял, этот мир все еще весьма далек от идиллии, то это всего лишь слабое отражение клубка противоречий у нас наверху.

— А Вы, правда, стояли у истоков нашего мира? — подала голос Дара, и все снова вставились на Люка. С нетерпеливым ожиданием — даже Марина.

— А, наш дорогой Макс иногда чрезмерно привержен официозу! — небрежно махнул рукой Люк. — Но в целом он прав — я действительно принимал … — дрогнули у него губы, — довольно активное участие в создании земли.

— А потом надоело? — уже пришла в себя Марина. — С чего это сейчас интерес вернулся?

Люк откинулся на спинку стула, и уже растянувшиеся в мечтательной улыбке губы его плотно сжались.

— Мой интерес к этому миру никогда не пропадал, — произнес он с легким намеком на горячность в голосе. — Чего не скажешь о возможностях. Но сейчас здесь сложились все условия для возвращения не моего интереса, а меня.

Он припечатал последнее слово с такой властной уверенностью, что все совсем притихли, озадаченно переглядываясь.

— Зачем? — Как и следовало ожидать, не поддалась его тону одна Марина. — Клубком противоречий поделиться? Подобие своему образу до совершенства довести?

По опыту общения с моим ангелом — и своего, и особенно Марининого — я ожидала резкого всплеска горячности в разговоре — Люк, однако, вдруг расплылся в широчайшей улыбке.

— О нет! — Он явно сдержал рвущийся наружу смех. — Этот мир всегда обладал своим собственным совершенством — чему Вы являетесь неоспоримый примером.

Слева от меня раздалось легкое хрюканье — я даже забыла, что там Тоша находится. Проследив за его взглядом, я увидела совершенно невероятную, невозможную по определению картину — Марина растерялась. Она даже в Тошу метнула испепеляющим взглядом чисто автоматически — испортив эффект хлопающими глазами.