И я бросил ему — одну за другой — картины, которыми были увешаны стены зала Совета и на каждой из которых мы громили темных бунтовщиков. Так, как запомнил их в свой последний приход туда — вот словно знал, что пригодятся, как специально разглядывал!

Чего замолк-то? В себя приходит?

— Я не стану благодарить Вас, — произнес он, наконец, таким тоном, что у меня мысль мелькнула, что провоцировать психа, чтобы заранее купировать его — не всегда самая лучшая мысль. — Но обещаю, что однажды покажу Вам их с другой стороны — и в движении.

Панель ожила.

И никакого набата.

Я опять не понял — это чего было, угрозы? Дожился — темные почти в лицо хамят и смываются до адекватного ответа.

Непорядок, хватку теряю.

Но еще не потерял! Балабола на меня выпускать? Это он, что ли, силовую структуру окончательно дожимать будет? Или немножко наоборот?

Балабол, как и следовало ожидать, ушел в полный отказ. Знать не знаю, ведать не ведаю, не был, не участвовал, ни прямо, ни косвенно, и вообще впервые слышу. Ну-ну.

Но мысль толковая: если титана в штаб-квартире возьмут, его связь с нами наружу выйдет — опять конец подполью в ставке. Передал ему через балабола, что если он в Генштаб сунется, будет ему повторение тех самых картин — в движении.

Нормально? Совсем сдаю — очередной финт ушами чуть не пропустил! Мне под самый нос ложного соучастники подсунули, а я за ним главного не рассмотрел — бывший хранитель мне в него пальцем ткнул!

Вот хоть кого-то я сегодня дожму!

Вот чего-то я не то дожал. Повел дознание в максимально стремительном темпе — с тем, как титан обманные маневры проворачивает, выпустит вместо себя Макса в инвертации против моих орлов, а сам мимо внештатников на раз в штаб-квартиру просочится. У них под самым носом даже балабол в учебку проник.

Макс с места в карьер хамить начал, балабол прикинулся добрым полицейским при мне-цербере — и оказалось, что титан вынимал из Макса — ни много, ни мало — все подробности его взаимодействия со мной.

Не понял — это он уровень моей компетенции проверял или терпимости к его собратьям? На силовую структуру компромат втихаря собирать?

И, главное, опять никакого набата.

Не грохнул он ни разу и во все последующие дни. Когда все вообще вскачь понеслось.

Причем, прямо с привала.

Ладно, врать не буду — расслабился я в тот день. Всевидящее титаново око к своим поплелось — можно было лицо не держать. Панель замерла, когда я ей последние рапорты скормил — орлы, которые мне их составляли, уже усвоили, что тот, кто самый длинный наваяет, получает наряд по уборке территории.

Оценил обстановку в ставке — в присутствии балабола вечно перекос в контроле случался. А без него — были бы у нас мухи, было бы слышно, как они летают.

Все к панелям прилипли — и с таким видом, словно тем генеральское звание присвоили. Татьяна без своего балабола в ставке никогда не отсвечивала, и аксакал с панелью в прозрачности всегда мог поспорить, а вот Макс после вчерашних огрызаний затих крайне подозрительно. Панель у него замирала, но не так, чтобы слишком надолго — и по физиономии в профиль не разберешь: то ли очередную заумную фразу формулирует, то ли инструкции получает.

Короче, бросил я это дело — решил свои записи по допросам аксакала в порядок привести. Полный текст — для будущего процесса, тезисы — для своих нужд. Вызвал орлов — велел им вставить в график ежедневные тренинги по новым методам дознания. Теоретическая часть — в дни моих приходов, практическая — во все остальные. Друг на друге, чтобы не расслаблялись.

Вызов пришел, когда я план первого инструктажа набрасывал. Не из панели — от главного хранителя. Отметил про себя, что дела в штаб-квартире налаживаются — раз уже и за пределами моего отряда начинают усваивать, что о любых из ряда вон выходящих событиях нужно немедленно докладывать.

То, о чем доложил мне главный хранитель, вышло не из ряда, а вообще за все рамки. Балабол решил графоманить по полной — ясен пень, соавтор подоспел. Причем, из тех, которые обычно чужими руками и обходными путями действуют.

Убедился титан мысли, что прямое нападение на Генштаб ему не светит — вернулся к типично темной практике провокаций. История всего нашего течения с комментариями одного только балабола на бомбу не слишком замедленного действия потянет, а если титан к ним свои прибавит — так и до термоядерной дотянет.

Вызвал орлов — велел патрулю у штаб-квартиры караулить не только титана, но и его орудие. На предмет наличия у последнего любых бумажных носителей. При обнаружении орудие задержать, носители изъять. С составлением протокола — балабол элементарные команды понимает, только если у него над головой солидный компромат висит.

Вот с целителями промашка вышла — балабол сам к ним попросился, а они же спят и видят, как до него обеими руками добраться. У них не до летописей будет. И в ставке обстановка нормальной рабочей, как сегодня, станет. Так не вопрос!

Вызвал орлов — внес дополнения в последний приказ: после задержания и протокола выписать графоману пропуск к целителям.

И доставить к месту назначения.

И сдать его там под расписку.

И расписку приложить к делу.

А подрывную литературу подбросить на этаж внештатников — пусть побегают, выясняя, как она к ним попала и, главное, куда еще.

Чего-то давно у них авралов не было.

Как только графоман вернулся, сразу стало ясно, что аврал внештатникам предстоит еще тот. Панель у него замерла, как будто только «Здрасте» от него и дожидалась — и не прошло и десяти минут, как он схватил ручку и принялся строчить что-то на одном листе бумаги за другим.

Похоже, летопись из одних только комментариев титана будет состоять.

Стоп. Одну из его инсинуаций я уже слышал — насчет якобы общего прошлого моего отряда с внештатниками. И, судя по всему, он свое орудие в архив отправил не для изучения первоисточников, а для уничтожения тех из них, которые будут опровергать его слова.

Ну-ну. Придется его расстроить — со мной этот номер не пройдет.

Вызвал орлов — велел им разгрести мне проход в самый конец нашего собственного архива. Отставить разговоры — туда и на моей памяти никто не лазил! Это, что, повод пререкаться со старшим по званию?

Вот в том самом Верховным забытом конце нашего архива я и застрял на следующий день.

Сначала еле от пыли отчихался. Потом начал перебирать самые дальние и давние отчеты, чтобы выяснить, с каких пор они там хранятся.

Выяснил, что с самого первого момента основания моего отряда.

Потом начал отбирать самые информативные из них, чтобы составить примерную хронологию.

Составил столько стопок, что проще было весь архив, не разбираясь, к себе в кабинет перетащить.

Потом пропустил несколько их рядов вдоль стен, чтобы добраться до момента разделения с внештатниками.

Добрался до хоть какого-то порядка в расположении рапортов, где каждый из них был помечен как относящийся не только к темным, но и еще к каким-то другим.

Потом отобрал, плюнув на все и не глядя, с пару десятков рапортов и из беспорядочной, и из упорядоченной частей и пошел читать их к себе в кабинет — свет там точно получше был.

Прочитал — и потом вообще ничего не понял.

Изначально этот сводный отряд был создан для подавления того самого бунта темных.

С одной стороны, это была как раз наша задача — отражать любые наскоки на вверенное сообщество; с другой — бунт случился все же внутри него, а значит, был в ведении внештатников.

Подавили мы его достаточно быстро, что однозначно указывало на эффективность, типичную для моего отряда.

Разделение произошло после этого — вернее, выделение в отдельное подразделение внештатников. Тоже не бином — они до моих орлов по оперативности боевых действий никогда не дотягивали.

Но опять вопрос возник — если их направили на поиски внутренних врагов, то откуда те взялись после победы? Возможно, темные к тому времени и в штаб-квартиру свои щупальца запустили, но что это за силовая структура, которая их кротов до сих пор ищет?