В общем, как-то мне совсем не по себе стало. На людей сверху вниз смотреть легко, своим коллегам претензии выставлять — тоже много ума не надо, вот только не мешало бы при этом и самому всегда на высоте быть.

Вечером, после ужина, зашел я к Гале на кухню, спросил ее, что она смотрит, о чем там речь и что она об этом думает. Она удивленно глянула на меня, спросила, не хочу ли я добавки, и зашикала на все мои вопросы — не отвлекай, тут у героев судьба решается. Последующие пять минут герои сидели за столом, со стаканом сока перед каждым, и обменивались односложными репликами и многозначительными взглядами — пока один из них не вылетел почему-то из комнаты, опрокинув стул. А я понял, что момент оказаться на высоте упущен. Причем, уже давно.

Ночью этот момент ко мне вернулся — в виде той сцены из сериала. За столом сидели мы с Галей, я объявил ей, что я — ангел, в ответ на что не стул под ней перевернулся, а мне в лицо полетел стакан с соком. С обвинениями в том, что я ей специально голову морочу, чтобы ее бросить. А как же дети? — прогремело у меня в голове перед закрытием занавеса.

Одним словом, утром на работе настроение у меня было не из лучших. Не успел я чуть-чуть уговорить себя, что много- и разнообразие не только на земле приветствуется, что моя работа описывается определенными принципами, а не почасовой инструкцией, что мой наставник является всего лишь моим консультантом, а не образцом для обязательного подражания, как у меня зазвонил телефон.

Человеческий.

В кармане.

Марина.

Вот сейчас она меня взбодрит!

— Привет, занят? — раздался в трубке резкий и отрывистый сигнал побудки.

— Да что ты, Марина — просто так на работе сижу! — негромко ответил я, прикрывая трубку ладонью — вот в мысленной связи таких неудобств нет!

— В смысле — говорить можешь? — неожиданно пустилась она в объяснения.

— Скорее, слушать, — подтолкнул я ее к возврату к обычному директивному тону — можно будет сразу трубку повесить.

— Ладно. Слушай, как тебе этот гость залетный? — директивно поинтересовалась она.

Так, это что за виражи во вселенной творятся?!

— Подожди, в коридор выйду, — бросил я в трубку, вставая — мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

— Что именно ты хочешь узнать? — спросил я, закрывая за собой дверь в офис. — Только давай недолго — я действительно на работе.

— Я хочу понять, что ему от земли нужно. — Судя по тону, Марина уже тоже пришла в себя.

— Это я не знаю, — покачал я головой, — но одно могу сказать тебе точно: среди наших я такого отношения к ней еще никогда не встречал.

— В смысле? — приняла она всерьез мою просьбу не затягивать разговор.

— Она для него имеет значение сама по себе, — облеклись, наконец, в слова все те задачки, который ставил передо мной темный предводитель, — не как подконтрольная нам территория.

— Подробнее давай! — прикрикнула на меня Марина уже совсем знакомым тоном.

— Да говорю же — не могу! — также привычно огрызнулся я. — Он не так говорит, как вопросы задает, а когда начинаешь на них ответы искать, все вверх ногами переворачивается.

— Вот вас бы так! — не удержалась от любимой шпильки она.

— Давай, что мне в глаза бросилось, — пропустил я ее мимо ушей. — Во-первых, он за землей давно наблюдает.

— Я тоже заметила, — неохотно заметила она.

— И ему не нравятся перемены на ней, — продолжил я перечисление своих наблюдений.

— Его не спросили! — охотно возразила мне она.

— И он считает … по-моему … что эти перемены — наших рук дело, — добавил я, подумав.

— Чего? — Судя по голосу, мне снова только что удалось загнать ее в растерянность — вот всего за пару дней в заместителях больше навыков приобрел, чем за пару десятилетий в подмастерьях.

— Тут я не уверен, — на всякий случай отступил я в сторону. — А ты что скажешь?

— Знала бы — не звонила бы, — восстанавливалась Марина всегда быстро. — Умеет он многое — я тут случайно свидетелем стала.

Я вдруг засомневался, что хочу узнать, чему она стала свидетелем — и что заставило ее интересоваться чьим бы то ни было мнением об ангеле.

— Марина, а ты не думаешь, что все может начать вверх ногами переворачиваться прямо с земли? — озвучил я еще один крайне тревожащий меня вопрос — даже если это будет переворот в нормальное, исходное состояние, вряд ли он пройдет безболезненно.

— Главное — чьими ногами! — фыркнула она с довольным смешком. — Земля — круглая и и так вертится, ей любые фортели нипочем.

— О, где-то я уже такое слышал … — задумчиво протянул я. — А, да — от Анатолия.

— Тебе, кажется, к работе возвращаться нужно было? — снова хмыкнула Марина, и отключилась.

Поработаешь тут с ними, как же! У меня целый день мысли метались между догадками о том, зачем наше сообщество унифицирует человечество и что умеет темный предводитель. В первом случае у меня были хоть какие-то вводные данные, а во втором речь шла о примитивном переборе вариантов по принципу возможно-невозможно. Признать невозможным мне не удалось ни один из них, и после нескольких десятков я бросил гадать на кофейной гуще и сосредоточился на собранных фактах, услышанных вопросах и продуманных ответах на них.

Я рассматривал их под всеми углами, сопоставлял, укладывал в схемы, перетасовывал, размещал в другом порядке — как те песчинки в Аленкином блоке. Которые точно также вращались и вращались у меня перед глазами — пока я не нашел-таки способ проникнуть через них …

Ага, кажется, понял!

Когда раздался сигнал мысленного вызова, я вздрогнул так, как в первый раз не дергался, и нервно глянул на дату на экране ноута — я, что, здесь уже сутки просидел?

— Я приношу свои извинения за вызов раньше оговоренного срока, — раздался у меня в голове напряженный голос темного предводителя, — но он продиктован обстоятельствами.

— Да что Вы, я очень рад! — совершенно искренне ответил я, спеша поделиться своим новым соображением. — По-моему, я догадался, зачем наше сообщество подвергает людей такому давлению — можно?

— Я слушаю Вас, — произнес он с явно сдерживаемым нетерпением.

— Я думаю, — торопливо начал объяснять я, — людей просто стало слишком много, и воображение у них никуда не делось. Поэтому и понадобился этот пресс, чтобы отделить простую мимолетную фантазию от действительно стоящей мечты — первая под ним развеется, а вторая устоит. Может такое быть?

— Может, — бесстрастно согласился он, — определение истинно достойных как наиболее устойчивых не ново. А может … Я попробую воспользоваться более близким Вас языком и заранее прошу прощения, если сделаю это не совсем корректно. Если сайт на поддается взлому, можно запустить в него вирус — не находите?

— Какой вирус? — оторопел я.

Хотя кто его знает, может, и вирусы у нас придумали — вот как раз он сам?

— Вирус равнодушия, — принялся перечислять он, не задумываясь, — тщеславия, зависти, эгоизма, лени … Возьмите любой из пороков — или все вместе. Такое уже бывало в истории этого мира. Однако, — явно встряхнувшись, вернулся он к тому собранному тону, которым начал разговор, — сейчас у нас есть более насущные вопросы. Я должен буду отлучиться на некоторое время, и в мое отсутствие у меня будет к Вам просьба … нет, распоряжение — можете даже считать его приказом.

— Я слушаю, — мгновенно подобрался я — первое официальное, без вокруг да около, поручение!

— Я прошу Вас, — облек он даже свой приказ в безукоризненно вежливую форму, — крайне внимательно следить за нашей свежей кровью и — главное — за всем, что происходит вокруг них. Если Вы заметите появление рядом с ними любой — я подчеркиваю: любой — подозрительной личности, немедленно связывайтесь со мной.

— В инвертации? — уточнил я.

— Не думаю, — ответил он почти без колебания, — способность свежей крови чувствовать инвертированных известна уже не только нам. Скорее, это будет совершенно обычный облик, и в этом случае возможны, конечно, совпадения, и поэтому Вам нужно будет проверять каждое новое явление в их окружении. Я даю Вам разрешение на сканирование — и уверяю Вас, что имею на это право.