Наша Татьяна всегда славилась умением прикинуться ветошью и не привлекать к себе внимание в любой компании. Только раньше это у нее что-то вхоже защитного инстинкта было — так червячок под веточку дерева маскируется, чтобы не съели.

Сейчас же с ее неподвижности появилась собранность и готовность к броску — как у хищника. Не крупного — на того поди попробуй наехать — но такого, который не только в укрытии, но и в засаде замирает. В ожидании добычи.

Очень ангельское, как по мне, свойство.

Вот тогда и мелькнула у меня впервые мысль: а стоит ли ей возвращаться?

Нужно ли, чтобы она вернулась?

Чему же ее там научили?

Ответ на этот вопрос начал прорисовываться — пока только прорисовываться — на следующий день.

Торжественно обещанное мне мастодонтом завтра наступило не сразу — он еще одну приманку Тоше принес. Только глянув на трясущиеся руки и непрерывно облизываемые губы последнего, я поняла, что настаивать на данном мне обещании сейчас лучше не надо, а то Тошин только что сдвинувшийся с мертвой точки нейтралитет окончательно переметнется на противоположную мне сторону.

Ну и черт с ними — мне и самой не терпелось об этапах Татьяниной метаморфозы послушать. Чтобы знать, и чего от нее ждать, и к чему самой готовиться. Когда время придет.

Рассказала она много, но не для меня — я-то в реальном времени о многих событиях узнавала. Светка снова разахалась и разохалась, упорно отказываясь признавать не-святость своих небесных кумиров — что, впрочем, оказалось весьма кстати: из ответов Татьяны на ее уточняющие, а иногда и просто дурацкие вопросы я все же кое-что выудила.

Во-первых, о своей ангельской учебе она говорила так же уклончиво, как и по телефону с небес. Особенно, в отряде Стаса — а меня, в свете предстоящего разговора с ним о сливаемых противнику анкетных данных сотрудников, именно этот курс больше всего интересовал.

Похоже, где-то там и случился у Татьяны прорыв в приобретении особых навыков и умений.

Во-вторых, выяснилось, что у Стаса вообще больше отряда в подчинении нет. Да плевать мне, что ему других дали! Пока он их выдрессирует — особенно, если среди них Анатолий числится — никакие группы быстрого реагирования мне больше не грозят.

Похоже, Киса потерял все рычаги давления на меня — вот уж поистине баланс сил в природе: Тоша новую игрушку получил, Стас отряд потерял.

В-третьих, оказалось, что великий ссыльно-каторжный бежал из глубины небесных руд вовсе не самостоятельно, а при весьма активной помощи извне. Причем, из самого темного извне. Незнакомым, еще и из стана врага, такие услуги не оказывают — похоже, они с мастодонтом общаются давно и тесно. Вот и последний в прошлый раз прямо намекал на свое активное участие в восстановлении памяти Татьяны. Что же он взамен получил?

Похоже, разговор со Стасом об утечке данных сотрудников отменяется. Хотя нет, вряд ли. Обо мне Анатолий ничего хорошего, не говоря уже о совершенстве, физически сказать не может — он первой же фразой насмерть подавится.

Но самое интересное Татьяна выдала под конец. Я даже усомнилась то ли в своем слухе, то ли в ее рассудке.

Мастодонт на короткой ноге с предводителем всей небесной братии.

Ничего так себе, поворотик!

Татьяна прямо так, конечно, не сказала, но что-то я не припоминаю, чтобы хотя бы тот же Стас у своего-то начальства вот так, с пол-щелчка, аудиенцию получал. Даже его, со всеми его регалиями, на нее обычно вызывали. И судя по его реакции — в приказном порядке.

А тут древнейшее темное ископаемое — и вот так запросто, без предупреждения и согласования времени и даты, на прием заваливается?

Да еще и — по Татьяниным словам, правда — получает не разнос по всем статьям, а полную поддержку?

Осталось только выяснить, чего.

И каким образом.

Татьяна заверила меня, что приближенный к самой вершине Олимпа не врет — спорное утверждение, судя по данному мне вчера слову.

Но также предупредила, что он — мастер уводить разговор в сторону, отвечая загадками — вот в это я с легкостью поверила.

И как только добралась, наконец, до него, решила ограничиться самыми простыми вопросами. На пробу.

— Ваше начальство в курсе, что Вы здесь находитесь? — начала я, чтобы выяснить, кто у него за спиной стоит.

— Хороший вопрос, — кивнул он мне с одобрением — как будто я в нем нуждалась! — Но хотелось бы уточнить, кого Вы имеете в виду.

Так, понятно — даже вместо элементарного «Да» или «Нет» ужом извивается.

— Ваше темное, надо понимать, начальство, — уточнила я сквозь зубы.

— А-а, если Вы о нем, то нет, — усмехнувшись, небрежно махнул он рукой.

— А Вы о ком? — прищурилась я.

— Вы знаете, я бы сейчас предпочел не говорить о высшей инстанции, — поморщился он с извиняющимся видом.

— Это еще почему? — насторожилась я.

— Не исключено, что в сложившейся ситуации она также не избежит обвинений с Вашей стороны, — задумчиво произнес он. — И с Вашей горячностью — боюсь, не совсем справедливых. А мне, — добавил он с легким удивлением в голосе, — было бы неприятно это слышать.

Опять яснее некуда — получил он поддержку от той высшей инстанции только по словам Татьяны.

Которая от него же об этом и услышала.

Если не додумала по привычке.

Или из желания услышать нечто обнадеживающее.

Или ей это заключение кто-то в голову вложил.

А вот я вижу, что если он действительно в ту инстанцию наведался, то инструкции, которые там получил, предпочитает при себе держать.

— А как Вы о заговоре против земли узнали? — решила я зайти с другой стороны.

— У меня есть некоторый опыт в наблюдении … — потупился он с явно тяжело давшейся ему скромностью.

— Наблюдении? — фыркнула я. — Вы основываете столь далеко идущие выводы на простом наблюдении?

— … и сопоставлении фактов, — закончил он, как будто я и рта не раскрывала.

— Каких фактов? — вцепилась я в возможность узнать наконец-то что-то более существенное.

— Из самого стана наших противников, — с готовностью пояснил он.

— А Вы, никак, туда вхожи? — вернулась я к простым «Да/Нет» вопросам. — Или у Вас там информаторы имеются?

— И вхож, и имеются, — соблаговолил он наконец ответить прямо.

Если это можно так назвать. Если вхож — так не в том ли высшие инструкции заключаются, чтобы явиться на землю под видом сочувствующего людям ренегата и купировать их протестное движение в самом зародыше? А если у него там свои глаза и уши есть — так у тех мотивы тоже разные бывают.

— А с чего Вы взяли, что Вам дезинформацию не подсунули? — озвучила я совершенно очевидное предположение. — Это же обычная тактика тиранов — спровоцировать взрыв возмущения, а потом его и подавить. Вместе с возмущающимися.

— Отдавая всю должную дань и Вашим формулировкам, и Вашей предусмотрительности, — непонятно, с какой стати, рассмеялся он, — я все же, наверно, неточно выразился. Я получал — и получаю — всю нужную мне информацию непосредственно со сканеров аналитического отдела. Вам же знакомо это название? — Я нетерпеливо кивнула. — Я так и думал. Его сотрудники по неким забавным причинам относят себя к элите, но даже чтобы фильтровать передаваемые на сканеры данные, требуется уровень концентрации, существенно превосходящий их способности. А уж заносить в них заведомо ложные сведения, причем одни и те же и синхронно … — покачал он головой, усмехнувшись.

А вот это уже интересно — не примитивный детектор лжи, который пол-человечества обходить уже научилось, а прямо-таки механизированный эликсир правды — вот это будет способ точно узнать, не врет ли казачок засланный.

— Может, все-таки попробуете нас таким снабдить? — решительно поддержала я лихорадочную просьбу Тоши.

— К сожалению, сканеры создавались в расчете на ангельское сознание, и только ему и доступны, — прищурился он с понимающей улыбкой. — А Вас, насколько я понимаю, мое интересует?