Угомонилась. Выждал пару минут. Точно все? Ладно, к ситуации.

В любой операции есть период, когда все силы небольшими группами выдвигаются на назначенные позиции, обустраиваются там, начинают наблюдение за передвижениями противника, устанавливают контакт со смежниками, накапливают подвозимый боеприпас, и прочая, и прочая. Причем, несмотря на все эти действия, создается устойчивое впечатление, что ничего не происходит. Что все замерло в ожидании часа Х, когда все подготовленные силы вдруг разом приходят в движение. Он всегда кажется внезапным, но без всей этой невидимой простому глазу подготовки его наступление невозможно.

Сейчас у меня крепло ощущение, что после сорвавшегося побега на землю и началось это временное затишье — со скрытым перемещением сил и занятием новых позиций — и что оно уже подходит к своему концу. Как-то все начало удачно к месту складываться. И стойкость своих сил подтвердилась, и союзники уже подтянулись, и подкрепление на самом горячем участке прорисовалось, и даже новые тактические приемы подкатили.

Короче, набат был на подходе. Буквально со дня на день.

Но понеслось все вскачь опять до него. Прямо на следующий день — на разминке. На которой я выставил против себя балабола — поучить уму-разуму за несанкционированное проникновение на мою территорию.

Поучил. Пока Макс не завалил аксакала. Тот ногами отбиваться начал, и Максу пришлось его стреноживать.

Досадливо цокнув языком — с ног и начинать надо было! — вернулся к балаболу. И замер. Вместо него передо мной оказалось что-то такое, что у меня шерсть на загривке дыбом встала.

Коршун на человеческих ногах. Взглядом к земле пришпилил, вперед подался с острым, как копье, клювом наизготовку, и руки поднял со скрюченными пальцами, словно когтями на мертвую хватку нацелился. И здоровый такой — все это сверху надо мной нависло.

Опять инстинкты сработали — не успев подумать, ринулся в неподготовленную атаку. И огреб по самое не хочу. И что обидно — от балабола в обычном виде.

— Это чего было? — поднимаясь, вскинул я руку в знаке паузы.

— Его темнейшество, — расплылся балабол в довольной ухмылке. — В своей истинной ипостаси.

Так вот чего инстинкты взвились! Это же квинтэссенция темных явилась — рефлекс на нее уже в крови сидит. В следующий раз к разминке допущу только после письменного обязательства к неспортивным методам не прибегать.

Окончательно пришел в себя только к перерыву. Когда решил, что будет он у меня главным переговорщиком не только с общественностью, но и на поле боя. Такого противнику перед боем выставь — паника, решающая его исход, обеспечена.

Как и собирался, на перерыве не стал подниматься в переговорку, а на месте остался — чтобы на следующий день вопросов не возникло.

И опять, как почуял — не успели наверху балабол с аксакалом разораться, как следует, СМС-ка пришла. От Кисы. Меня чуть удар не хватил. Говорил же, что Марине спецохрана нужна! Какой из Кисы боец, даже с повышенной квалификацией? А нет, сообщение как раз от нее. Маскироваться? Руки мне выкручивать? Сейчас точно по ушам надаю!

Сорвался на ветерана. Неудобно. Перешел на уважительный тон. Чуть язык не сломал. Опять спровоцировала. Еле остановился. Опять пришлось грехи замаливать. Прямо вспотел.

Короче, буду с ней теперь либо через титана общаться, либо после него. С его письменным обязательством являться ей в истинном обличье. Чтобы в трепет пришла. На который я со всем удовольствием уважительным тоном отвечу. Даже, может, сочувственным — по ситуации.

Опять едва отдышался — в сознание всплыла улыбка. Само собой, правильное решение принял! Вдруг дошло, что улыбка бестелесная.

— Да? — осторожно, на пробу, обратился я к ней.

— Мои готовы с твоими встретиться, — сменил улыбку смуглый — судя по тыканью — голос.

— Когда? — с готовностью перешел я к делу.

— Через полчаса, — коротко бросил он.

— А попозже? — засомневался я, что орлы успеют.

— Нет, — отрезал он. — Место?

Еще не совсем отойдя от разговора с Мариной, я с ходу ляпнул бар напротив ее дома — нормально, заодно орлы и обстановку там оценят.

— Сколько? — уточнил я.

— Трое, — не потребовалось ему дальнейших разъяснений. — Как узнать?

Вообще не вопрос — у нас на все времена года опознавательные знаки были.

— Синие кепки, с надписью «Пофиг», козырьком назад, — проинструктировал я его. — Твои?

— Сами подойдут, — едва договорив, отключился он.

Так это же другое дело! Вот такие переговоры можно каждый день вести! Точно споемся: и время зря не теряет, и в осторожности толк знает.

Вызвал орлов, снарядил группу — экстренное выдвижение, вступить в контакт, провести, при необходимости, разведку боем, по исполнении доложить.

До конца дня доклада не поступило.

Вызвал Зама. Нет, еще на земле. Нет, подкрепление не вызывали. Нет, сообщили, что еще работают. Нет, по тону непохоже было, что попали в заложники.

Я не понял — кто там кого вербует?

Ждал по утра. Повторно вызвал Зама. Да, вернулись. Да, все в порядке. Да, не доложили, потому что опять на землю отправились. Да, в том же составе, только еще троих с собой взяли.

Бестелесная улыбка далась мне не с первого раза — оскал больше бы подошел.

— Как прошла встреча? — опять сразу перешел я к делу.

— Которая? — опять склонился к краткости смуглый.

— Обе, — последовал я его примеру.

— Первая, насколько мне известно, привела к обоюдному удовлетворению сторон, — рассщедрился он на более пространный ответ. — Вторая еще идет.

— Подробнее, — остался я верен деловому тону.

— Ты не доверяешь своим людям? — откровенно удивился он.

— Я доверяю своим орлам, — не оставил я ему и тени сомнения. — Но они могут увлечься.

— В боестолкновении не все решается приказами, — холодно заметил он. — Зачастую на месте виднее. Дай им сработаться. Мои очень долго стояли насмерть, ожидая помощи извне — у них есть, чему поучиться.

Дожился — мало того, что с темными в одном окопе оказался, так они еще мне рассказывают, как тот окоп держать!

Дождался перерыва. С трудом. Татьяна с аксакалом наверх потянулись — Макс задержался, подозрительно уставившись на меня. Знаками дал ему понять, чтобы держал наверху остальных хоть за горло, потому что мне позарез нужно время здесь. И тут же перенесся в свой отряд — Макс, по-моему, успел обернуться.

В расположении первым делом вызвал посланных на землю орлов. Явились, наконец!

Наорать не успел.

На тренажеры сослать не успел.

В павильон на винтовую лестницу навечно тоже.

— Командир, у нас предложение! — загалдели они с ходу. — Можно, мы вместо тренажеров наряды на земле с этими будем отбывать?

Нормально? Вот оно — братание с темными! Нахватались подходцев — дисциплинарное взыскание в лишнюю увольнительную вывернуть!

— А что так? — прищурился я.

В галдеж будто бензином плеснули. Это чего — напились они там, что ли? Это для этого я им десятки лет в башку вбивал, что дисциплина — наше все? Чтобы темные мне их в два щелчка в стадо гогочущих гусей превратили?

— Отставить балаган! — грохнул я кулаком по столу. — Старший группы?

Один из орлов вскинул руку вверх.

— Доложить по форме, — хлестнул я еще раз — для полного отрезвления. — Зачем второй контакт понадобился и почему запроса на него не поступало.

— Так приказ же был по исполнении доложить, — озадаченно нахмурился старший. — Столкнулись с совершенно незнакомой тактикой. Один от них против троих наших на ура стоит. Освоили. Во второй раз закрепили — уже один на один.

Дожился — мои орлы хвалятся, что в равном бою устояли! Это же теперь молва пойдет, что они только числом, а не умением, брать могут!

— Темным уступили? — начал я медленно, чтобы не сразу сорваться. — Завалить себя позволили? Честь отряда уронили?

— Так они же не темные! — вскинулся старший.