- Снова проигрался? - строго спросила блондинка, подсев к мужчине со змеёй на руке. Её вопрос был скорее похож на утверждение, она слегка морщилась от дыма, поджимала губы, и время от времени прижимала к ноздрям надушенный кружевной платок.

Худощавый, увидев блондинку, тут же пришёл в себя и расправил плечи:

- Верунчик, какая неожиданная встреча!

- Хватит скалиться. У-у-у! Рожа! Смотреть на тебя тошно!

Худощавый насупился и заявил приказным тоном:

- Пиво ещё возьми.

Женщина хлопнула по столу и сухо процедила:

- Ты что, даже на пиво себе не оставил? Я же только что тебе дала пять тысяч! Где они?

Худощавый глупо хихикнул и развёл руками. Женщина покачала головой, потом достала пачку Герцеговины флор, и закурив, положила её на стол.

- Дайте ещё кружку, - приказала она трактирщице, даже не удостоив её взглядом.

Ноздри у трактирщицы вздулись, она что-то буркнула себе, под нос и стала наливать пиво. Когда кружка оказалась на столе, блондинка в шляпке, поморщившись, подвинула её своему собеседнику.

- Совсем опустился Илюшенька. Как можно это пить?

- Когда в карманах пусто, сойдёт и это пойло, - бесцеремонно вынув из лежавший на столе пачки папиросу, худощавый тоже закурил, - Ну что одолжишь мне ещё деньжат? И не смотри на меня так! Да, я проигрался, но обязательно отыграюсь, верну тебе все. Век воли не видать.

Женщина отшатнулось, её и без того огромные глаза, круглились, она рассмеялась:

- Не смеши мои тапки, а то подмётки оторвутся. Кто харю начистил? Кредиторы

- Упал, - худощавый невольно коснулся пальцами синяка, - лампочка в коридоре перегорела, вот я и ударился о косяк.

- Смотри, как бы этот «косяк» сам к тебе не пришёл. Карточные долги вещь серьёзная. Тебе ли не знать? Не вернёшь долг, могут и на перо посадить.

Худощавый пренебрежительно отмахнулся:

- Не полезут они ко мне, все знают что ты под Хмурым ходишь. Ну а где, я там и ты. Ну а проигрался я какому то фраеру, с Плющихи, с три короба ему наплёл, заверил что рассчитаюсь и свалил. А этот чудило поверил.

- После того как вывеску тебе рихтанул или до того? Может хватит уже вести себя как сопливый пацан? Занялся бы лучше делом, потому что денег я тебе больше не дам.

- Ой ли? Сколько раз мы уже это слышали не дам?

Блондинка понизила голос:

- Не дам потому что сама теперь на мели.

Худощавый насторожился, но тут же сально улыбнулся и откинулся назад:

- Неужели твой печатный станок, Верочка, так поизносился, что на твои прелести спрос упал? - худощавый гаркнул и отхлебнул пива, - не пугай меня. Ты у нас ещё в самом соку, а значит и денежки у нас будут. Не сегодня так на днях. Тут у меня один фраерок тобой интересовался, спрашивал что да как.

- Не заткнешься, я тебе сама под второй глаз фонарь нарисую, - сквозь зубы процедила блондинка, - а по поводу станка, всё. Ушла я от Хмурого. Надоело за гроши ноги раздвигать. Хочу по крупному сыграть, так чтобы раз и в дамки.

Мужчина чуть не упал со стула:

- С ума сошла? Хмурый тебя просто так не отпустит, ножичком по горлу и в канаву. Ой, - заскулил он визгливо, - он же и меня кончит после того, как тебя порешит. Я ведь и у него одалживался.

- Что!? - блондинка схватила мужчину за рукав, - совсем рехнулся сученок? Ну и делло когда Хмурому долг вернуть обещал?

- Так в пятницу.

- В пятницу это хорошо, - женщина пригнулось, - значит до пятницы нужно дело сделать, а потом в бега.

- Вера, Верочка моя, Верунчи, - худощавый повысил голос, он едва не плакал, - ты что же такое удумала у меня? Да как же так?

- Уймись! - процедила блондинка, - на нас уже косятся.

Сидевшие за соседним столом, услышав завывание худощавого и впрямь стали на них коситься.

- Слушай меня друг мой разлюбезный, слушай и не перебивай если жизнь дорога. Появился у меня клиент, - женщина усмехнулась, - не совсем обычный, - поведал он мне одну историю по большому секрету. Поведал не просто так, а потому что влюбился в меня по уши дуралее. Влюбился до умопомрачения и теперь на такое готов… Ладно допивай своё пиво и пошли отсюда, покажу тебе этого влюблённого, только увидав его, сознание не теряй.

- Пошли.

Блондинка встала, бросила на стойку банкноту и двинулась к выходу, мужчина с наколкой змеи на руке поплёлся следом.

О своей уютной квартирке в Ленинграде, Верка давно уже и не вспоминала. Здесь всё было скромно, но за порядком она следила. Илюшка же, лишь только вошёл, тут же затоптал пол в коридоре. Верка промолчала и включила свет.

- Вспомни, зачем ты сюда приехал? - довольно резко приказала она.

В чёрном подряснике и помятой суконной скуфье он сидел на кровати и тут же поднялся, как только Карась и Верка вошли в комнату. Лет двадцати двух или двадцати трёх, среднего роста, глазастый, чёрная реденькая кудель покрывает подбородок и щёки.

- Это и есть твой клиент? Тот о котором ты говорила в пельменной, - Карась отпрянул всё ещё не веря своим глазам.

Верка ткнула брата в бок и сказала гневным голосом:

- Это не клиент, это Савелий - он мой наречённый.

- Чего? - Илюшка так и прыснул со смеху

- Не веди себя как идиот! Так ты вспомнил зачем сюда приехал? - повторила свой вопрос Верка.

- Куда сюда? - не понял Карась.

- В Печоры, чёрт тебя раздери. Куда же ещё . Зачем ты попёрся в эту глухомань? Когда мог бы поехать ко мне в Ленинград. Ну же.

Карась словно очнулся и уставился на сестру:

- Я поехал к Шершню, потому что он сказал…

- Он рассказывал об иконе которую можно продать за огромные деньги. Так?

- Так, но икона ведь сгорела, так Шершень сказал.

- Икона не сгорела, - тихим, но довольно уверенным голосом заявил монах.

Илюха поморщился:

- Откуда знаешь? Где ты вообще откопала этого козлобородого? Гони его к чёрту, пока ему шею не свернул.

Заткнись! - Верка отвесила брату увесистую оплеуху.

- Кончай граблями размахивать, ещё раз прикоснёшься ко мне, - заорал Илюшка, надув щёки.

- И что, что ты мне сделаешь? - в глазах женщины просматривалась презрение.

- Уйду, вот что.

- Никуда ты не уйдёшь, потому что некуда тебе идти, поэтому садись и слушай, что мы будем делать. Савелий рассказывай.

Монашек сладенько улыбнулся Верке и заговорил.

Андрес Янович на некоторое время замолчал, набил очередную трубку, но не стал раскуривать, а положил на стол. Он выглядел таким величественным, что ни Настя ни Веня, не решались больше его перебивать. Андрес Янович пожевал мундштук своей трубки, и как бы нехотя, продолжил:

- Я не стану останавливаться на том, как Верка познакомилась с молодым монахом и тот влюбился в неё и потерял голову. Савелий был одним из многих, кто помимо архимандритов Феофана, знал про то, что икона не сгорела и рассказал о ней Верке. Та продажная красотка, лучшее время которой уже давно прошло, сразу же вспомнила о плане Фимы Шершня. Утомлённая выходками своего бесшабашного брата, который последние годы так и сидел у неё на шее, она решила одним разом всё изменить. Теперь, когда одурманеный Веркиными чарами, Савелий готов был пойти на святотатство и бежать с ней из обители. Выкрасть икону, по мнению Верке было плёвым делом, она оказалась права, и у них всё получилось. Не особо доверяя криминальным способностям Карася, Верка сама продумала все детали. Они собирались вывести икону через границу, но Верка не учла одного, она не рассчитывала, что архимандрит Феофан обратиться за помощью к самому Архимеду. Иннокентий Иванович был болен, стар и мечтал только об одном, отойти от дел и обрести покой. Перед смертью, измученный недугами он обратился к Богу, и не смог отказать удручённому горькой утраты архимандриту, Архимед собрал сходняк. Верка и беглый монах Савелий не относились к порядочным ворам. Они не вносили долю в общак и были по всем понятиям обычными фраерами.

- Такими же как и вы? - не удержавшись впервые за весь рассказ, вмешался Веня.