Настя смотрела в окно, и когда ей уж совсем надоело слушать брюзжание Михалыча, чтобы хоть как-то сменить обстановку, она спросила Саню:

- К кому ты хоть нас ведёшь? Что за личность такая, этот ваш Андрес Садовод? Судя по имени, эстонец, а фамилия русская.

- Он и в самом деле эстонец, - ответил Саня.

- Садовод - это не фамилия, а прозвище.

- Прозвище? - переспросил Костин, - он что, капусту выращивает?

- Капуста на огороде растёт, - встрял в разговор Михалыч, - а в саду яблоки и груши. Цветы он выращивает. От того и прозвали садоводом. Как приедем, так сами увидите. Там на его участке всё в этих цветах, не проехать не пройти, - пояснил Саня

- Что эстонец, мы теперь поняли. Поняли и чем он увлекается, - продолжила расспрос Настя, - а вот что он за фрукт, ты нам так и не ответил?

- Да я и сам толком не знаю кто он, - пожал плечами Саня, - был я у него лишь пару раз, с майором вместе ездили. Что за фрукт сам не знаю, смурной он и малость, себе на уме.

- А ты заметил как наш майор дёргался, когда нас сюда отправлял?

- Не особо он, видимо, хотел чтобы мы сюда ехали, - сказал Костин.

И молодой опер запнулся:

- Хотел или не хотел, мне до того дела нет. Приказали мне вас к Андресу Яновичу отвезти, вот я и везу. Просто Михалыч наш, эту дорогу плохо знает, вот меня Юдин с вами и послал.

Михалыч, объезжая очередной ухаб, громко крякнул и кивнул в сторонуСани:

- Дорогу, в отличие от этого балбеса, я и в прям не знаю, потому как не ездил к нему ни разу, а вот кто такой этот Садовод, я, кажется, знаю. Как ты говоришь его полное имя?

-Андрес Янович, - ответил Саня, - а вот фамилию я и сам не знаю.

- Фамилия у него Лугайс, эстонец он, всё верно. Был он хранителем общака у Кеши Архимеда.

- Это что ещё за тип? - воскликнул Костин.

- Вор, положениц, присланный ещё до войны сюда ленинградскими ворами.

-Вот тебе и Юдин. Выходит он нас к бандитам послал, - возмутилась Настя.

- Да нет, - снова, резко выкрутив руль, продолжил Михалыч, - Андрес Янович Лугайс никогда не был бандитом, он даже блатным не был. Архимед, хотя авторитетным вором считался, но был к тому времени уже не молод, то и дело болел. Так что, по словам очевидцев, Андрес был у Архимеда правой рукой. Боялись его и слушали воры, и русские, и эстонские, хотя он, по их меркам, был простым фраером. Так то в 41м Кеша умер от болезни лёгких. Андрес этот ваш, на фронт попросился. Вот только вспомнили ему, что он с блатными дружбу водил, и не знаю уж как и под каким предлогом, но попал наш Андрес в штрафную роту, только и там он не пропал. Говорят, был ранен, переведён в регулярные части, стал командиром отделения, да ещё и орден получил. Вот такая канитель друзья мои.

- Так вот почему наш Юдин так тушевался, отправляй нас сюда, - принялась рассуждать Настя, - репутация у нашего Садовода противоречивая. Вроде бы воевал, вроде бы герой, а только по некоторым меркам преступник и бандит. Общение с подобными типами никому ещё пользу не приносило.

- Неважно всё это, был бы толк подытожил, - Костин.

И в этот самый момент, в поле зрения показалась, огороженная высоким забором, усадьба. Когда подъехали ко двору было уже далеко за полдень. Дом с верандой и громоздкой трубой из красного кирпича, на который указал Саня Зорин, стоял немного на отшибе, между лесом и узкой речкой с покатыми берегами. Сам домик, обрамлённый увешанными плющом палисадом, казался небольшим, но довольно опрятным. Обилие зелени и цветов завораживало с первых же минут. Цветы были повсюду, сам дом, саманная времянка и парник, всё было усеяно яркими красками, которые искрились и радовали глаз всем своим видом, словно бы игнорируя скорое приближение осени. Саня Зорин, по каким-то там причинам, не пожелавший участвовать в предстоящей беседе сказал, что хочет прогуляться и направился в сторону речки, откуда из-за кустов раздавались голоса и девичий смех, а Михалыч, сославшись на усталость, откинулся на спинку водительского кресла и почти сразу же громко захрапел.

Отварив, увешанную плющом, калитку Настя с Веней миновали палисадник, обрамленные зарослями ярко желтых хризантем и бледно розовых гибискусов, и поднялись на крыльцо. Дверь дома открылась и на пороге показалась немолодая, но довольно привлекательная женщина с необычайно прямой спиной и выразительным взглядом.

- Вы, очевидно, от Юдина? Прошу, - женщина указала на стоявшие на веранде стулья, - я приглашу мужа, он сейчас выйдет. Может быть чаю?

Настя хотела отказаться, но Веня её опередил.

- Покрепче, если можно. И я бы попробовал местного мёда, говорят он у вас здесь очень хорош!

Женщина довольно холодно посмотрела на Веню:

- Мы не занимаемся пчёлами, - она говорила с лёгким акцентом, - но раз уж вы так просите, я поищу в кладовой может что и осталась из прежних запасов.

- Откуда он про мёд уже успел узнать? - подумала Настя и присела на один из плетённых стульев.

- Вообще то мы не чаи сюда гонять пришли.

Веня, не обращая внимания ни на холодные взоры хозяйки, ни на некоторую нервозность в поведении Насти, преспокойно пододвинул к столу кресло качалку, стоявшее до этого у ограждения, и преспокойно уселся в него. Спустя пять минут женщина появилась с подносом, на котором красовался чайный набор, тарелочка с баранками и небольшая мисочка, с немного засахарившимся, мёдом. Разлив по чашкам чай, хозяйка молча удалилась. После того, как хозяйка ушла, Веня тут же набросился на мёд и сушки. Спустя минуты две, когда вене наливал себе уже 2 чашку показался и сам Андрес Янович. Довольно высокий, с житковатой, белёсой шевелюрыюой и морщинистым лицом Андрес Садовод был скорее похож на школьного учителя, нежели на правую руку опасного рецидивиста. Ему было уже под семьдесят, он носил квадратные очки с толстыми стёклами и кутался в толстый шерстяной шарф. Андрес Янович мельком окинул посетителей, кивнул Насте и легким движением человека, который привык что ему все обязаны беспрекословно подчиняться, велел освободить занятое Веней кресло.

Когда Веня освободил место и уселся ближе к Насте, Андрес Янович раскурил трубку и заговорил, всякий раз растягивая окончание фраз:

- Если я правильно понял, вы молодые люди, интересуетесь пропавшей из монастыря иконой Святой Вифсаид, которая официально считается сгоревший во время пожара в 1925 году?

- Совершенно верно! - ответил Костин.

- Если я правильно понял, вы не верите в то,что икона сгорела, верно?

- Совершенно верно, икону видели во время войны, и человек считающийся экспертом, заявил об этом довольно определённо.

Андрес Янович выпустил очередной клуб дыма, налил себе, уже остывшего чая, сделал несколько глотков и продолжил:

- Ну что же, скажу вам, что вы не ошиблись. Икона и впрямь не попала в огонь. Когда случился пожар, икона уже была спрятана в одном из подвалов монастыря, а настоятель официально заявил, что икона сгорела. Я знаю совершенно точно!

- Откуда же позвольте узнать? - вновь перебил Веня.

- Тогдашний настоятель сам мне это сказал.

- Сам сказал? Вам?

- Псково-Печорский монастырь, который в 20х годах, как я уже говорил, находился на территории Эстонии. Сохранил всё своё имущество, в том числе сохранилась и бесценная икона. В двадцать пятом, в независимой Эстонии началась аграрная реформа. В результате этой реформы, большая часть земельных владений Псково-Печорского монастыря, была конфискована. Времена были неспокойные и настоятель монастыря, опасаясь, что в Эстонии произойдёт то же, что и в России, и вслед за конфискации земель, последуют изъятие других ценностей, решил принять меры для сохранения иконы. Пожар был устроен умышленно, настоятель сообщил, что икону будут реставрировать, и после этого, сам приказал поджечь мастерскую. Когда горела мастерская, иконы само собой там уже не было. Вот и получается, что иконы по официальной версии больше не существовало. Когда же в 41м монастырь ограбили, из тайника пропало и заветная икона. Когда пришла милиция, в списке похищенного икона "Святой из Вифсаида", не значилось, так как официально не существовала. Однако, желая вернуть чудотворную реликвию, архимандрит Феофан, тогдашний настоятель монастыря, пришёл ко мне… К нам… Точнее к моему покровителю.