– Присядете? – спросила я.

– Спасибо, постою, – вздохнул коммивояжер. – В машине насиделся. Теперь то, что касается интереса спецслужб к этому городку. Интерес возник не сегодня, но до текущего момента он был из разряда умозрительных. Теперь он обретает черты. Наши источники сообщают: на Пенсильвания-авеню в Вашингтоне и в Форт-Мид, штат Мэриленд, располагают информацией, что в Плезанс-Крик обосновался законспирированный советский шпион либо шпионское сообщество – например, семья. Откуда эти данные, нам неизвестно. Это может быть старая утечка: скажем, где-то выявили отрывочную информацию, что в Плезанс-Крик поселятся русские нелегалы. Очень старая информация. Сдал кто-то из наших, не владеющих полными знаниями, или завербованный нами и рассекреченный американцами агент. Будь информация полная, вы бы здесь не сидели, гм… простите. Вторая версия: перехваченный радиосигнал. Частота, на которой работают наши люди, несколько отлична от любительских частот. Выявить могли случайно, заинтересовались. Вы же работали с радиостанцией? Срочно прекратите и избавьтесь от устройства. Так что порадовать нечем. Население городка тщательно прорабатывается. Отсеиваются те, кто заведомо не тянет на русских шпионов, либо могут доказать, где они жили пятнадцать-двадцать лет назад. У вас хорошая легенда, так что держитесь, Ольга Михайловна. К вам придут – это неизбежно. Не будьте Зоей Космодемьянской, вы простая американка – в чем-то независимая, но в чем-то и ранимая.

– Ну, спасибо вам, Никки, – пробормотала я. – Хорошо, что предупредили.

– Значит, вооружил, – наставительно изрек коммивояжер. – Согласен, не самое мощное оружие, но лучше, чем никакого. Теперь к другим новостям, вернее к их отсутствию. В сибирской тайге все сложно и непредсказуемо. Бугровского не поймали – ни живого, ни мертвого. Есть сообщения о каких-то трупах, но это другие люди…

– С Камориным все в порядке? – перебила я.

– С Камориным? – Агент нахмурился. – Боюсь, что не знаю такой фамилии.

– Да, извините, вы не должны ее знать. Какова вероятность, что Бугровский вырвется из кольца?

– Никому не известно. Его преследуют двое суток, но пока без результата. Силовые ведомства делают все, что в их силах. Жертв с нашей стороны больше нет. Есть пара пострадавших солдат, но ничего серьезного.

– Спасибо хоть на этом, – вздохнула я. – Надеюсь, мне сообщат, когда придет время эвакуировать Хансена.

– Не сомневайтесь. Отныне не вздумайте пользоваться рацией, все шаги заранее обдумывайте, представляйте последствия. По известному номеру больше не звоните, это опасно. Я сам свяжусь с вами. Держите. – Никки извлек из мешка несколько коробок и выставил их на стол. – Это вы сейчас приобрели.

– Уверены, что мне это нужно?

– Уверен в обратном. – Никки улыбнулся. – Но вы поддались моему магнетизму и не устояли. Здесь фен, расческа-массажер и странный утюг, которым можно гладить висящую на плечиках одежду. Скажите соседке, что всю жизнь о таком мечтали. А теперь заказали мне лампу-липучку. Иначе мои последующие визиты могут быть неправильно поняты. Не волнуйтесь, это бесплатно, фирма дарит. Вы же понимаете, о какой фирме мы сейчас говорим… У вас ничего не подгорело? – Никки повертел головой, принюхался.

Я ахнула, бросилась сломя голову на кухню, распахнула дверцу жарочного шкафа. Пирог горел, как облитый бензином сарай! Воняло соответственно. Выпечка благополучно превращалась в обугленный кирпич. Я надрывно закашлялась, захлопнула дверцу и распахнула окно. Включила вентилятор, чтобы проветрить. На цыпочках подошел Никки, заглянул внутрь, выключил духовку – я, конечно же, забыла это сделать. Но это уже не имело никакого значения.

– Видимо, к счастью, – пробормотал мой гость. – Реанимация, полагаю, не поможет? Простите, глупый вопрос. Сочувствую. Но вы не расстраивайтесь, отбросьте печальные мысли. Проветрите помещение и начните все заново – уверен, у вас получится. Побольше позитива, Ольга Михайловна. Или миссис Роджерс, если вам так привычнее. И маленькая порция позитива перед уходом. Насчет Пенсильвания-авеню и Форт-Мид. Обе организации – и ФБР, и АНБ – в курсе шпионов, проживающих в Плезанс-Крик. И те и другие хотят вас поймать и при этом оставить смежников с носом. В этом мире правит бал жесткая конкуренция. Делиться информацией друг с другом они не будут, а вот вставлять конкурентам палки в колеса – с удовольствием. И те и эти будут допускать ошибки, пытаясь переплюнуть соперников. Как воспользоваться данным обстоятельством, решайте сами. До новых встреч, коллега.

Никки подхватил полегчавший мешок и поспешил на улицу. Он тащил свою ношу по дорожке, отдуваясь и цепляясь за кусты. «Молодец, – подумала я. – Заподозрить такого в чем-то криминальном – нужны особые мозги».

Машина удалялась, выстреливая дым из выхлопной трубы. Для вида Никки притормозил напротив семейства Кабрера, высунулся из машины. Джесси, разгуливающая по саду практически без одежды, в ужасе замахала руками: нет, только не это, проезжайте! Никки сокрушенно вздохнул и отправился восвояси.

Мне всегда было жалко этих несчастных людей (не Никки, конечно). В жару и в холод, вдали от дома, сгибаясь под тяжестью товаров, которые надо как-то продать… Других источников существования у них нет, вот и вынуждены крутиться, колесить из штата в штат. Жизнь учит: у них прекрасно подвешен язык, врут, как дышат, давят на больные струны…

Из дома Мэгги Робсон не доносилось ни звука. Очевидно, соседка гадала: зачем ей все эти вещи?

Второй пирог получился лучше первого, благо я набрала достаточно ингредиентов. Но запах гари в доме остался, не изгонялся никаким сквозняком.

Через два часа в нашем квартале началось нездоровое движение. У дома Клариссы Старк остановился серый фургон, вышли двое, вступили в переговоры с хозяйкой, после чего отправились в дом. К Мэгги Робсон нагрянул смутно знакомый черный «Плимут», появились мужчины в черном. Действительно в черном! Как минимум двое из них носили солнцезащитные очки. Они стояли на крыльце, физиономия соседки вытягивалась от изумления. Чем не претендентка на высокое звание русского шпиона? Ну, все, – я задернула штору, – держитесь, гражданка Метелина, в девичестве Некрасова. Больше я к окнам не подходила.

Через полчаса в дверь решительно позвонили. Хлебом-солью дорогих гостей я, конечно, не встречала, но надела кухонный фартук. И пахло из кухни соблазнительно. На крыльце стояли трое – европеоиды, в костюмах, с модельными стрижками. Непроницаемые лица прятались под темными очками. Впрочем, старший был без очков. Ничего такой – спортивный, в чем-то даже интересный.

– Миссис Роджерс? – учтиво осведомился субъект. Я подтвердила осторожным ковком.

– Агентство национальной безопасности, мэм, оперативное подразделение. Меня зовут Стив Кэмпбелл.

– О, божечки… – прошептала я. – Что-то случилось?

– Ничего серьезного, мы обходим все дома в этом районе, проводится комплекс мероприятий. Вы позволите осмотреть ваш дом и участок? – сотрудник АНБ предъявил служебное удостоверение.

– Ну, даже не знаю, – засомневалась я. – Это так неожиданно… Вы должны, наверное, иметь ордер, или как там у вас называется…

– Совсем необязательно, мэм, – сухо улыбнулся Кэмпбелл. – У агентства широкие полномочия. И, боюсь, ваше мнение по данному поводу не играет роли. В жалобах не вижу смысла. Есть бумага, подписанная окружным прокурором, позволяющая нашим сотрудникам заходить в любой дом. Ознакомьтесь, если хотите. – Кэмпбелл развернул белый лист с машинописным текстом и кучей печатей.

Я даже читать не стала, все равно войдут. Пробормотала, что гостей я не ждала, поэтому в доме погром, и удалилась в кухонную зону. Суровые мужчины вторглись в мои владения, стали осматриваться, заглядывать в комнаты. Глухо зарычал Чакки – но так, для блезира. Я шикнула на него, машинально отметив: на Никки он не лаял. Словно чувствовал, кто тут свой, а кто чужой.

– Собака не кусается? – на всякий случай спросил Кэмпбелл.