Задние двери в машине отсутствовали, пришлось повозиться, чтобы пересадить пьяную Дину на сиденье. Обливаясь потом, сел за руль. Как же вовремя, черт возьми! На другой стороне дороги у бара «Лобстер» резко затормозил знакомый темно-синий «Шевроле». Выскочили трое – сплошь знакомые лица! Анна снова понукала своими подчиненными. Троица перебежала тротуар и скрылась в баре.

Появилась пища для размышлений. Но не сейчас. Зимин выжал сцепление, вывел машину на проезжую часть и повернул в первый же попавшийся переулок. Потом сориентируемся, сейчас главное – с глаз долой…

В полночь он выехал из города и погнал по шоссе в южном направлении. Мелькали фонари, рябила разметка, проносились редкие встречные машины. Полтора часа за рулем: Зимин отчаянно моргал, мотал головой, чтобы не уснуть. На заднем сиденье мертвым сном спала непослушная подопечная. Ее бы в этот час не разбудило и жесткое ДТП с переворотом.

Во втором часу ночи настал предел. Майор заехал на тускло освещенную стоянку для отдыха водителей, спрятался за громоздким фургоном, выключил двигатель и, недолго думая, отключился.

Проснулся около семи – в принципе отдохнувший, хотя и потряхивало от вчерашних воспоминаний. Небо едва светлело, серые тучи клубились от горизонта до горизонта. Лобовое стекло покрылось каплями росы. На заднем сиденье ничего не изменилось. Беглянка скрючилась на боку, сунула кулак под щеку и самозабвенно давила на массу. Лицо опухло до неузнаваемости, волосы растрепались. Андрей проглотил смешинку, подкравшуюся к горлу, тряхнул головой. Затем завел машину и стал выбираться на шоссе…

Когда героиня вчерашней ночи наконец очнулась, «Опель» стоял в кустах за дорогой, в нескольких метрах от живописного озера. Местечко было уединенное. Ветерок трепал метелки камышей, на рябой воде плавали дикие утки. Покатый спуск зарос пушистой травой. Зимин курил, сидя на расстеленном покрывале, найденном в багажнике, меланхолично смотрел на воду. Природа успокаивала, лечила нервы.

По шоссе проносились машины.

Из «Опеля» донесся душераздирающий стон, завозилось пробудившееся существо – и вдруг забилось, как птица в клетке! Она стучала по стеклам, ругалась, искала и не могла найти выход. В итоге приподнялась задняя дверь багажника, и с жалобным стоном тело выпало из машины. Женщина кое-как поднялась и побрела, уставясь невидящими глазами на своего спасителя. Зрелище было ужасное.

– Это не происки вашей нелюбимой организации, Дина Борисовна, – объяснил Зимин, – это такая машина. В следующий раз, когда захотите выбраться с заднего сиденья, рекомендую отогнуть спинку переднего кресла, должно помочь. Ну, вы и набрались вчера, – он покачал головой. – Вы алкоголичка?

– Я вообще не пью… – простонала спутница. – Может, хоть сегодня избавите меня от своих дурацких подколок?

– Даже не подумаю, Дина Борисовна. Сегодня – сам бог велел. Ладно, присаживайтесь, – он поднялся с покрывала.

Дина рухнула на тряпку, свернулась в позе зародыша. На улице было не жарко, но холода она пока не чувствовала. Женщину трясло, похмелье было бессмысленно и беспощадно, как пресловутый русский бунт. Видимо, намешала вчера коктейлей с крепким аквавитом.

– Почему мы не в гостинице? – простонала она. – Где мы вообще?

– В Дании, – пожал плечами Зимин. – Намекаете, что ничего не помните? Или что-то все же проблескивает? Тут помните, тут рыбу заворачивали…

– Себастиана помню, – простонала Дина. – Он был таким милым, обходительным, хотя мы разговаривали на разных языках… Боже, как мне плохо…

– Время водных процедур, Дина Борисовна. Идите вон в кустики, залезьте в воду и сидите, пока не протрезвеете. Что, купальник не взяли? Я отвернусь, меня нисколько не привлекают ваши прелести.

– Но я не могу… – Ее передернуло, глаза наполнились страхом. – Я боюсь, когда много воды… Уже осень, нельзя купаться. Будете лечить меня от воспаления легких?

– Расслабьтесь, это шутка, – вздохнул Зимин. – Все равно идите в кустики, как-нибудь сполоснитесь, приведите себя в порядок. Могу дать вам зеркало.

– Не надо… – она испугалась, побрела к озеру, забралась в прибрежный кустарник. Зимин меланхолично наблюдал за жизнью уток. Куда им, в самом деле, спешить? В кустах трещали ветки, пару раз звучали испуганные вскрики. Потом Дину рвало, плескалась вода, потом стало подозрительно тихо. В итоге она вернулась – ничуть не посвежевшая, но мокрая, опустилась на покрывало.

– Кофе? – предложил Зимин.

– Можно, – кивнула пленница.

– Это тоже была шутка, – объяснил майор, – причем язвительная. Кофе вы не заслужили. В машине есть еда из придорожной забегаловки, немного колы. Поешьте – если кусок в горло полезет.

– Нет уж… – она едва удержала приступ рвоты. Шатаясь, как былинка на ветру, пошла в машину, отыскала газировку и осушила всю бутылку. Вернулась, села.

– Рассказывайте, что случилось?

– Готовы воспринимать?

– Да… наверное.

Он начал рассказывать. Старался изъясняться доходчиво, понятным языком, делал выразительные паузы для запоминания.

– То есть меня хотели ликвидировать, а вас – похитить, – сообщил он в заключительных строках. – Или наоборот, я уже отказываюсь понимать. Эти люди – не ваши друзья. Они не похожи на представителей европейских спецслужб. Да тем и незачем действовать тайно – они у себя дома.

Дина застонала, сжала ладонями виски и будто обесточилась.

– Ваша очередь рассказывать… Хорошо, вам не до этого, расскажу сам. Вам было грустно, одиноко и страшно. Просто сил не было посидеть полчаса в номере. В алкоголе я вам отказал, а психологическая разгрузка требовалась. А еще больше – досадить ненавистному гэбэшнику, сделать ему гадость, не важно какую. Замок шпилькой открыли? У вас талант. Впрочем, не особый – героиня Иоанны Хмелевской такой шпилькой целый подземный ход вырыла. Денег у вас не было, даже сумку вы не взяли. И все же пошли – прямо в омут головой. Открою секрет, Дина Борисовна, лечиться вам нужно. Даже в трезвом состоянии вы плохо ладите с головой. Но допускаю, что поначалу криминальных мыслей у вас не было. Вы просто вышли на прогулку. Потом зашли в заведение, познакомились с милягой Себастианом, с чего-то решили, что он вас напоит за свой счет. Осечка, Дина Борисовна. Это не наша страна, в Европе каждый платит сам за себя. Женщины самостоятельные, мужчины им в подметки не годятся. Не зайди я вовремя, вас бы сдали в полицию. Вы вроде неплохой ученый, но как это соотносится с плохим поведением?

– Ой, да ладно, – она отмахнулась. – Нормально соотносится. Подождите… – Ей в голову пришла интересная идея, но вследствие тяжелого состояния плохо удерживалась в сознании. – Я правильно понимаю: после того, как я сбежала, и после того, как… вы от них сбежали, они пришли в гостиницу, чтобы меня похитить… но меня там не было, они подождали и ушли меня искать?

– Примерно, – согласился Зимин. Проскользнула мысль: «Как они нас все время находят? Пусть не сразу, но ведь прибыли же к бару?»

– То есть если бы я выполнила ваши инструкции и, как полная дура, сидела бы в номере… – мысль собеседницы пусть и витиевато, но двигалась верным путем, – то меня бы схватили и куда-то увезли?

– Понимаю, куда вы клоните, – пришлось признать очевидное. – Не сбеги вы из гостиницы, все закончилось бы для вас крайне печально. Слава женскому пьянству! Могли бы, кстати, и не пить, а просто погулять.

– Но тогда мы не встретились бы в баре. – Дина Борисовна демонстрировала убивающую логику. – Так что не морочьте мне голову, Андрей Викторович…

– Хорошо, наказывать не буду, будем считать, что вы проявили смекалку. – Он уже с трудом сдерживал смех. – Так и делайте впредь. Вы уже очнулись? Давайте собираться. Приведите себя в порядок, смотреть тошно. Или уже махнули на себя рукой? Придется поесть и спрятать в одно место сарказм и злобу. Дания – маленькая страна: не успеешь разогнаться – уже граница. Не забывайте, что нас преследуют злобные личности, и после прошедшей ночи они вряд ли подобрели. Эти люди прекрасно знают, что мы направляемся к границе. Но их мало, чтобы контролировать каждый пропускной пункт. Попробуем на этом сыграть. Вы никуда не торопитесь? Придется пошевелиться. И очень прошу – не вынуждайте меня применять репрессивные меры…