Дрожала рука держащей его за локоть женщины. Увлекательное занятие – сбегать из Страны Советов! Медленно идти не получалось, ноги буквально несли. Приближалась дверь. «Уже три четверти пути!» – хрипел в голове Владимир Семенович Высоцкий.

– Подождите, пожалуйста… – вдруг взволнованно прозвучало за спиной.

Андрей чуть не выругался. А ведь так близко был «безоблачный капиталистический рай»! Они стали как вкопанные. Дина Борисовна прерывисто выдохнула – как бы даже не с облегчением. Страшно стало сбегать? А много лет заниматься преступной деятельностью не страшно? Из отдела, торгующего обувью, выскользнула Валентина, бросилась наперерез соотечественникам. Она была дико взволнована, глаза наполняла мольба.

– Как хорошо, что вы здесь, – зачастила туристка. – Там такое в этой секции, там такое…

– Какое? Выбросили финские сапоги? – уныло пошутил Зимин.

– Да вы не понимаете… – Валентине в эту минуту было не до юмора. – У меня семья, муж, двое детей, мальчишки – 14 и 15 лет. Они так мечтают о кроссовках, и муж мечтает – он у меня самый младшенький… Здесь именно их размеры, и цена сходная… Но нам запрещено увозить больше одной пары однотипной обуви, нас предупредили, думают, что мы спекулировать начнем. Я больше нигде такого не найду. Помогите, очень вас прошу. Вы же все равно просто так ходите, ничего не покупаете… Я куплю, а вы возьмете себе, скажете, что это ваше, а когда вернемся, отдадите… Все так делают. Ну пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!

Возникали непредвиденные сложности. Валентина уже готова была рухнуть на колени. Дина молчала, сверлила глазами своего спутника. Из секции с мужскими костюмами выходили туристы с завернутыми в бумагу покупками. На горизонте объявилась Инга Мироновна. Все пропало… Беглецов начал пробирать припадочный смех.

– Все в порядке, Валентина, конечно, поможем. Только поспешите, приближается наш цербер…

– Ой, спасибо, я сейчас, я быстро… – Валентина просияла и умчалась за покупками. Момент был упущен. Подошли туристы, стали громко обмениваться впечатлениями.

«Да уж, это посильнее «Фауста» Гете», – подумал Зимин.

Из соседней секции вышли еще несколько человек – тоже не с пустыми руками. На главной лестнице возник внушительный силуэт Аркадия Семеновича – и этот тип, похоже, прибарахлился. Надо думать, для отвода глаз.

– Закончили осмотр местного универмага, товарищи? – Инга Мироновна заскользила насмешливым взглядом по своим подопечным. – Ну что ж, пора спускаться. Едем на площадь с церковью, там обедаем в кафе и покидаем этот гостеприимный городок.

– Минуточку подождем, Валентина сейчас придет. – Зимин кивнул на отдел с обувью.

– Хорошо, давайте подождем, две минуты у нас есть, – согласилась женщина. – Кстати, товарищи, берите пример с этой пары своих соотечественников, – она прошлась взглядом по незадачливым беглецам, – молодые люди ведут себя достойно, без потребительских истерик, приятно посмотреть. Как были с пустыми руками, так и остаются.

– Ага, они, наверное, с Марса, – проворчал запыхавшийся мужчина, увешанный коробками.

– Не понравился ассортимент финских магазинов? – поинтересовалась Инга Мироновна.

– А что, здесь надо было тратить всю валюту? – удивился Зимин. – Сами же сказали – в Хельсинки будет время посетить универмаг «Стокманн». Там мы все и купим, в чем проблема? А пока мы просто отдыхаем, присматриваемся, прицениваемся. Правда, дорогая?

На миг показалось, что Дина Борисовна готова схватиться за живот. Но обошлось.

– А вот и я! – сообщила Валентина и стала усердно прятать за спину обувные коробки, делала знаки глазами: заберите у меня это счастье!

«Может, оно и к лучшему, – размышлял Зимин, спускаясь по лестнице. – Сбеги они сейчас, для остальных туристов настанут плохие времена. Не будет Хельсинки, не будет ночи в иностранной гостинице. Поиски, обзвон, в том числе местной полиции, туристов загнали бы в автобус и до советской границы больше не выпустили».

Ничего страшного не произошло. Добродушно улыбался Аркадий Семенович: ба, да вы ничего не купили? Валюту потеряли? Работаете на складах минторга? К этому субъекту стоило присмотреться, не привлекая его внимания.

Дина Борисовна сидела в автобусе, кусала губы и терзалась противоречиями.

– Расстроилась? – глухо спросил Зимин.

– Мы уже на «ты»? – она уставилась на спутника злыми глазами.

– Сама начала, – Зимин пожал плечами.

– Сама и прекращаю. Мы вместе с вами, Андрей Викторович, детей не рожали и по горам не лазили. Проявляйте уважительное отношение. Если я что-то и сделала не так, то это вызвано…

– …бурной вспышкой на солнце, – кивнул Андрей. – Воля ваша, Дина Борисовна, лично мне до лампочки. Предлагаю поссориться – причем громко, тогда никто не подумает, что мы слишком странные супруги.

Обедали в пустом кафе недалеко от площади с собором. Посторонних не было, видимо, в эти часы кафе закрывалось на спецобслуживание. Финская кухня имела некоторые странности. Смешивать в одном блюде говядину, свинину и баранину и подавать к нему клюквенный соус – более чем странно. Но это было вкусно, туристы сыто облизывались.

Пейзажи надоели, в автобусе многие спали.

В столицу Финляндии прибыли в седьмом часу вечера. Высотных зданий в Хельсинки почти не было, теснились постройки максимум в семь этажей – современные, из стекла и бетона; с долгой историей – в основном кирпичные, основательные. Постукивали по рельсам старенькие трамваи. Вдоль тротуаров жались дорогие машины: «Вольво», «Фольксвагены», «Саабы». Глаз зацепился за парочку «Жигулей» – впрочем, это могли быть и «Фиаты» – старшие братья народного советского автомобиля. Автомобилизация в обломке бывшей Российской империи шла завидными темпами (что не мешало трудящимся изнывать под гнетом эксплуататоров).

Пока пробились через заторы, прошел еще час. Пока заселились в гостиницу на улице со смешным названием Кимаяки, ухнули в бездну еще минут сорок. Туристам из СССР выделили целый этаж, что, конечно, льстило, хотя и настораживало. Персонал был подчеркнуто учтивый. После ужина гостей вывели во двор подышать свежим воздухом. Выходить за ограду не рекомендовалось. Там же стаями бродят провокаторы и тайные агенты финской разведки, так и ищущие, кого бы завербовать!

«Вот она – тюрьма народов, самое свободное и справедливое в мире государство…» – брюзжала Дина.

Так и подмывало наступить ей на ногу. Многое майору не нравилось в нынешнем укладе, в порядках, установленных для советских граждан. Но одно он знал точно: «свободный» западный мир тоже не так хорош, как об этом вещают пропагандисты и всякий диссидентский сброд.

Андрей мысленно усмехался: пора уже ставить зарубки на дверных косяках – сколько ночей провел он с этой вздорной особой. Начинал, похоже, привыкать. Условия для сна, в отличие от спутницы, были отвратительные: скрипучие диваны, пружины, впивающиеся в ребра. Номер в финской гостинице выглядел неплохо, невзирая на старую мебель. В нем недавно прибирали, но проблема была налицо: номер – однокомнатный! Широкая двуспальная кровать, два кресла, журнальный столик – и все. Шкаф для вещей находился в прихожей. Окна закрывали тяжелые непроницаемые шторы. Балкон отсутствовал, что несколько обескуражило. Дина изворчалась: она не будет здесь спать, это выше ее представлений о морали и элементарном целомудрии!

– Знаете что, целомудренная вы наша, – разозлился Зимин. – Не хотите здесь спать, спите в ванной или вон – в прихожей на коврике. Кого-то боитесь, Дина Борисовна? Поверьте, вы не в моем вкусе. Мне нравятся другие женщины, до которых вам – как до Луны. Не знаю, что там с вашей моралью, но моя мораль на месте. Я видел, какую ночную сорочку вы приобрели в Выборге. Это кольчуга – открыта только голова. Смело надевайте и ложитесь спать, в таком одеянии к вам никто и за версту не подойдет. Я буду спать в кресле, а если вас что-то смущает, то отверну его к стене. И избавьте меня от ваших стонов и антисоветских выпадов. Если так будет продолжаться, то по возвращении я предоставлю начальству докладную, и вас все же упекут на зону. Там волю языку вы уже не дадите, зато научитесь шить рукавицы.