– Кстати, Людвиг, – они уже перешли на имена. – Там, кажется, у вас была какая-то криминальная история. Это случайно не ты пришиб паренька из другой фанатской банды, там, на Темпельхофе?

– Нет, меня там тогда не было. Мы получили новый товар, и отец (в то время он руководил фирмой) заставил меня принимать и разбирать большую партию изделий. Под раздачу попал Ганс. Он всегда рвался в бой в первых рядах. Его-то и повязала полиция. Его и еще троих наших ребят.

– Как же им удалось выкрутиться?

– Мы и сами не поняли. Все думали, что им дадут несколько лет за непреднамеренное убийство, а их выпустили через пять дней, и дело закрыли.

Чтобы не акцентировать внимание на этом факте, Вилли перешел на другую тему – более эмоциональную, чтобы перебить предыдущую. Он прошелся по прелестям продавщиц, вызвав смущение собеседника.

Через пятнадцать минут, довольные собой, они распрощались. Договорились, что в течение трех дней Вилли привезет залог, а через неделю они встретятся на футболе. «Тасмания» будет биться с «Боруссией».

В конце дня Север собрал свою команду. Он рассказал о результатах встречи с толстяком. Петеру докладывать было практически нечего. Сынок поздно вечером выехал из филиала, поужинал в кафе и отправился домой. Грета получила адрес, где до войны проживали жена и сын капитана Рихтера.

– Под какой легендой пойдешь? – поинтересовался Матвей.

– Адвокатская контора Шмидта по поручению Красного Креста разыскивает Марту Рихтер по запросу ее двоюродной тетки из Швейцарии, – предложила девушка.

– Почему Шмидта? Это юмор у тебя такой?

– Я была в адвокатской конторе Шмидта, знаю, где она расположена во Франкфурте, знакома с его сотрудниками. Если ты помнишь.

Утверждение о знакомстве, учитывая, в каком состоянии ее удалось оттуда вытащить, было двусмысленным, но, в целом, все верно.

– Когда планируешь пойти?

– Завтра.

– Очень важно собрать побольше фактического материала о жизни Сынка, тогда у вербовщика будет лучшее понимание объекта. Петер, подстрахуешь ее, а я покатаюсь за Сынком.

Расходились по очереди. Сначала Петер. С самого начала Матвей обратил внимание, что девушка немного не в себе. Голос тихий, глаза красные. Обычно спокойная, сейчас Грета выглядела притихшей.

– Что случилось, Гном?

– Ничего, – но при этом она предательски шмыгнула носом, и из глаз ее чуть не полились слезы. Матвей встревожился не на шутку.

– Отставить «ничего». Доложи, как положено старшему группы. В нашем положении любая мелочь имеет значение.

– Просто, – она запнулась. – Просто у меня сегодня день рождения.

– Там или тут? – задал дурацкий вопрос Матвей.

– Там.

Сам Север справился с состоянием, которое называют ностальгией, радикально. Он запретил себе говорить по-русски, иметь не то что русские книги, даже клочка на кириллице не было дома. Он спокойно проходил мимо афиш с редкими советскими фильмами и выступлением артистов. Он теперь не вспоминал о своем прошлом. Он – Вильгельм Мюллер, и точка. Но, очевидно, девушка дала слабину. Оставлять ее одну в таком состоянии было нельзя.

– Поехали, – скомандовал он.

Матвей отвез девушку в загородный ресторанчик, где в это время собиралось не так много посетителей. По дороге подарил ей букет цветов. Девушка немного успокоилась, в глазах засветились радость и благодарность. Север интуитивно понимал, что Гнома надо выводить из этого состояния, помочь адаптироваться к нынешней нелегальной жизни, поэтому он ни словом не обмолвился о Родине, оставленных близких. Он шутил, расспрашивал ее об учебе, советовал почитать недавно опубликованную книгу «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса, восходящей звезды немецкой литературы, чем немало удивил девушку. Она и не думала, что он следит за новинками немецкой литературы. Они договорились сходить на нашумевшую постановку по пьесе Петера Вайса «Башня». Одинокой женщине и одинокому мужчине было о чем поговорить в шумном, но чужом городе. Вечер удался.

– Я все поняла, Вилли. Больше этого не повторится, – шепнула она ему на прощанье, склонившись к самому уху.

В это время он неловко повернулся, и их губы встретились в долгом поцелуе. Оказалось, что это было еще не прощание.

На следующий день Гном в строгом деловом костюме, надев для солидности очки и прихватив портфель, отправилась по соответствующему адресу. Дом, к счастью, уцелел после войны, но в указанной квартире после нескольких требовательных звонков никто не отозвался.

Грета позвонила в соседнюю квартиру. Дверь распахнулась мгновенно. Пожилая женщина с любопытством уставилась на незнакомку.

– Я сотрудница адвокатского бюро Грета Бауэр. По поручению Красного Креста мы разыскиваем Марту Рихтер. В запросе указан этот адрес, но никто не открывает. Может, вы нам поможете, фрау…

– …фрау Зингер, – подсказала женщина. – А кто разыскивает Марту?

– Ее дальние родственники из Швейцарии.

– Не знала, что у нее были там родственники.

– Эта война так всех разбросала.

– Да-да. Только Марта умерла пять лет назад.

– Что вы говорите! Какая досада. Мне надо составить протокол поиска, разрешите, я с ваших слов все запишу, – заметив не очень довольное лицо женщины, тут же добавила: – Лицам, оказавшим помощь в розыске, выплачивается премия.

– Сколько? – тут же оживилась фрау Зингер.

– Сто марок. Деньги сразу.

– Так что же мы тут стоим, милочка! Проходите в комнату!

Грета разложила на столе бумаги и стала заполнять бланк. Записав данные на мать, она стала задавать вопросы о сыне. Словоохотливая соседка рассказала, что в детстве, до войны, мальчик часто ходил с отцом ловить рыбу на канал. У него была мечта поймать акулу. Взрослые смеялись, а он верил.

Ганс съехал с квартиры родителей давно, появлялся здесь редко, а после смерти матери не был ни разу. Чем он занимается и где живет, старушка не знает. Характеризовала она юношу как отъявленного хулигана. Подтвердила, что Ганса действительно едва не посадили за убийство, но отпустили. После войны семья жила трудно, едва сводила концы с концами. Марте пришлось устроиться на работу.

– Я не совсем поняла, фрау Зингер, вы говорите, что у них всегда не хватало денег. Но ведь Ганс окончил университет, выучился на юриста, а это недешево.

Соседка потупила глаза и стала озабоченно разглаживать скатерть.

– Значит, средства у них были? – настаивала девушка.

Фрау Зингер никак не решалось ответить.

– Поймите, мы платим только за достоверные сведения, а если вы что-то от меня утаиваете, как я могу с вами расплатиться? Или здесь какой-то криминал?

Наконец пожилая женщина решилась:

– Нет здесь никакого криминала. Просто об этом никто не знает. Особенно этот паршивец Ганс. Ему она говорила, что устроилась еще на одну ставку.

– А на самом деле?

– На самом деле оплачивали учебу сына ее любовники. Ей пришлось пойти на это ради сына. Женщина она была довольно привлекательная. Ее коллега по работе этим занималась и ее уговорила. Это была солидная контора, и обслуживали они только солидных клиентов. Мать очень боялась, что сын узнает, чем она зарабатывает деньги на его учебу. Поймите, милочка, это было очень тяжелое время. Не стоит нас осуждать. Это же не повлияет на мою премию?

Север получил сообщение о встрече Солопова с агентами. Как обычно, он принял объект на пункте перехода. Прослушать разговор не удалось: куратор с агентом сидели в баре довольно людного ресторана, к тому же музыка играла громко, в зале стоял шум.

Как умудрялся куратор в таких условиях обсуждать с Источником важные темы, непонятно. Со вторым получилось значительно лучше. Собеседники расположились за вынесенными на улицу столиками небольшого ресторанчика. От проезжей части их отделяли ряды густого кустарника. Север остановился почти напротив, скрытый зеленью. Он поставил на колени портфель, из которого слегка высовывался кончик микрофона, выбрал нужное направление и вставил наушник в ухо. Сверху портфель прикрыл газетой, сделав вид, что внимательно ее читает. Оказалось, что вовремя.