– Другого не заслужил. – Старичок злобно потряс клюшкой в направлении дома соседа напротив. – Целыми днями на чердаке просиживать да за девками на пляже наблюдать, по-вашему, достойное занятие? Эх, времена пошли. Срамота одна!

Ответить Савин не успел. Старичок захлопнул калитку, демонстративно защелкнул замок и заковылял к дому. Роман решил, что больше информации получит у соседа Уховертова, но дом напротив оказался пуст, а ближайшие соседи сообщили, что на даче Уховертовы бывают крайне редко.

Еще один интересный разговор состоялся у Савина в доме, принадлежавшем стареющей актрисе, некогда выступавшей на сцене театра оперетты. Дама преклонных лет визиту Савина ничуть не удивилась и сразу завела песню о неспокойных временах, в чем, безусловно, обвиняла нерасторопность милиции. Она долго и нудно ругала молодежь, которая, по ее мнению, отличалась пассивностью и лицемерием, и Савину с трудом удалось от нее отделаться. Пока Роман беседовал с хозяйкой, вокруг постоянно крутилась женщина средних лет, которую актриса представила оперативнику как помощницу по хозяйству. Когда же он вышел за ворота, женщина догнала его и заявила, что хочет сообщить что-то важное.

Она увлекла Савина в сторону от дороги, убедилась, что за ними никто не наблюдает, и заговорила скороговоркой:

– К Мариетте вы зря пришли. Она ничегошеньки о жизни в поселке не знает. Сидит целыми днями на крыльце, поговорить и то не с кем. А девушку ту жалко, молодая совсем. Дадите на фото взглянуть? Жуть как любопытно.

– У вас есть информация о ней? – Савин не спешил выкладывать фото.

– Может, и есть. Давайте фотографию, – поторопила женщина. – Я-то побольше Мариетты замечаю, а ей вы дали посмотреть.

– Я показывал снимок не для удовлетворения любопытства, – заметил Савин, но фото все же достал.

Женщина выхватила фотографию из рук оперативника и с жадностью впилась в нее взглядом, но уже через пару секунд разочарованно промычала:

– Так она здесь живая.

– А вы что ожидали увидеть? – удивился Савин.

– Ничего. – Женщина вернула снимок и снова заговорила быстро-быстро, будто боялась потерять решимость: – Обратите внимание на братьев Головиных, Николая и Арсения. Они в третьем доме от дороги живут. Мерзкие людишки, и дела творят мерзкие. Если кто в поселке и замешан в убийстве той девушки, то наверняка они. А может, на их счету не только она. Не поленитесь, загляните в сарай, сами увидите. Но на меня не ссылайтесь! Если что, я все буду отрицать!

– Что именно я должен увидеть в доме Головиных?

– Кто знает? Вы ведь милиция, вот вы и разбирайтесь. – Женщина вновь огляделась по сторонам. – Ладно, пойду я. Если кто-то нас вместе увидит, сразу поймут, что это я вам про Головиных рассказала.

– Вы ничего и не рассказали, – заметил Савин.

– Это вы сейчас так думаете, а когда к ним в сарай заглянете, сразу поймете. Ну все, мне пора, – заторопилась женщина. – Мариетта хватится, мне несдобровать.

Женщина убежала, а Савин направился в дом братьев Головиных. Несмотря на то что Катька-бобылка отзывалась о них положительно, оперативник решил, что проверка не помешает.

Головины занимали большой участок с одноэтажным домом, построенным в форме буквы «П», где верхняя перекладина превосходила по длине две другие. Здесь его встретило целое семейство: двое братьев, их престарелые родители, две снохи и целых пять детей.

Семейство собралось под яблоней у самовара, настроение у всех было приподнятое. Побеседовать с оперативником вызвались оба брата. Они проводили Савина в беседку, расположенную на границе участка, откуда частично просматривался пляж. Савин задал стандартные вопросы, но ни Николай, ни Арсений девушку не узнали и в том, что видели в поселке посторонних, не признались. Но уходить Савин не спешил. Его заинтересовало положение беседки, а еще больше привлек внимание сарай, упомянутый помощницей актрисы. Он стоял метрах в пяти от беседки, одной стеной заменяя часть забора, и больше походил на двухместный гараж. От сарая к пляжу вела хорошо укатанная дорога, по которой запросто мог пройти легковой автомобиль.

– Красивый вид, – заметил Савин.

– Вы правы, места здесь – залюбуешься, – согласился Николай. – Ребятня довольна.

– Детей у вас много, я заметил, – поддержал беседу Савин.

– Трое моих, двое брата, – подсказал Николай. – Их в город калачом не заманишь. Скоро возвращаться, а они об этом даже слышать не хотят.

– На природе развлечений полно. Все время на свежем воздухе: на велосипедах погонять, на пляже из песка замки построить. Я смотрю, у вас и дорога прямая до пляжа. – Савин указал на тропинку. – Только калитки не видно.

– Выход через сарай, – спокойно ответил Арсений. – Так нам показалось удобнее.

– Необычное решение. – Савин сделал вид, что заинтересовался. – Не против, если я взгляну?

Братья переглянулись, Арсений пожал плечами и отвернулся, а Николай мягко произнес:

– Не вижу необходимости. Вы ведь не собираетесь им пользоваться.

– Нет, не собираюсь, – согласился Савин. – Но ведь и просто из любопытства взглянуть не возбраняется.

– И что же вы хотите там увидеть? – В голосе Николая явственно слышалось недовольство.

– Нет, ничего. Забудьте. – Савин дал задний ход. – Простите, что отнял у вас время. У меня только одна просьба: пусть взрослые члены семьи также посмотрят снимок. Кто знает, может, кто-то из них узнает девушку.

– Вернемся к дому, сами им покажете.

Николай жестом пригласил Савина пройти первым. Он понял, что Николай пытается увести его от сарая, но не стал упорствовать. Арсений остался в беседке. Сворачивая к дому, Савин украдкой оглянулся и успел заметить, как Арсений скрылся за дверью сарая.

Фотографию девушки изучили все, даже дети, но никто ее не узнал. Арсений присоединился к остальным минут через десять, и Савину до жути хотелось узнать, чем он занимался в сарае. Он сожалел, что не смог придумать подходящего предлога, чтобы попасть в сарай, но теперь думать об этом было поздно. Поблагодарив семейство Головиных за помощь, Савин ушел, чтобы продолжить обход.

После Головиных он обошел еще с десяток домов, но ничего примечательного не увидел и не услышал. Время подходило к пяти часам вечера, и Роман для себя решил, что следующий дом, который он посетит, будет последним в этот день. Участок, на котором предстояло побывать, отличался от остальных. Высокий забор из красного кирпича на фоне простых заборов из штакетника или сетки-рабицы, натянутой между железными столбами, смотрелся как неприступная крепость. Железные ворота, украшенные коваными деталями, придавали строению сходство со старинным замком. «Наверняка и дом соответствующий, – подумал оперативник. – Громадина из камня и железа, массивное каменное крыльцо с колоннами и узкие окна».

Савин вспомнил, что говорила о хозяевах дома Катька-бобылка. Семейная пара с двумя взрослыми детьми. Муж – директор известного в Москве часового завода «Слава». Жена – домохозяйка. Предполагалось, что она занимается воспитанием детей, несмотря на то что дети выросли и больше в ее опеке не нуждались. Со слов Катьки, Савин знал, что хозяйка в дачном поселке редкий гость, а вот ее супруг проводит здесь почти все лето. И муж, и жена с соседями почти не общаются, к себе не зовут и сами по гостям не ходят. Дважды в неделю к ним приходит старик Ганичкин (родственник других дачников), который ухаживает за садом, на этом общение с внешним миром заканчивается.

Прокрутив в голове сведения, полученные от Катьки-бобылки, Савин остановился у калитки. Подергал ручку, калитка, как и предполагалось, оказалась заперта. Он постучал, на стук во дворе громко залаяла собака. Савин выждал и постучал снова. Собака залаяла громче. Откуда-то издалека до него донесся женский голос:

– Фу, Альба, фу! Чего разворчалась?

– Хозяйка, уделите пару минут! – крикнул Роман, пытаясь перекричать собачий лай.

Во дворе послышались торопливые шаги, затем раздался лязг засова, и, наконец, калитка открылась. На Савина смотрела женщина лет сорока пяти. Каштановые волосы до плеч слегка растрепались, кожа казалась неестественно бледной, а фигура чересчур худой. Она куталась в домашний халат с длинным рукавом, несмотря на то что на улице стояла жара.