С брюнетом Якубенко успел пообщаться всего несколько минут, но сразу понял, что пришел он по адресу. Также Якубенко знал позицию следователя Фарафонтова, и теперь все зависело от того, что они нароют на фотографа, пообщавшись с его друзьями и родственниками. Действительно ли его убили или все же имел место несчастный случай? В том, что дело поручат их отделу, Якубенко не сомневался. Кому же еще так повезет? Кое-как закончив отчет, Якубенко выдернул лист из печатной машинки и набрал номер телефона дежурного по части.

– Силантьев, майор Трещихина на месте? – поинтересовался он, когда дежурный поднял трубку.

– Ушла час назад, у нее какое-то совещание в соседнем районе, – отчитался дежурный.

– Слушай, не в службу, а в дружбу, зайди, забери отчет для майора Трещихиной, – попросил Якубенко. – У нас с Савиным подвижки в расследовании организовались, так что, сам понимаешь, сейчас не до отчетов.

Дежурный пришел через три минуты, забрал отчет, перекинулся парой слов с Якубенко и ушел. Старлей едва успел прибрать бумаги на столе, когда вернулся Савин.

– Ну? – поднявшись навстречу капитану, протянул Якубенко.

– Дело наше, – отрапортовал Савин. – Собирайся, старлей, едем на квартиру к жертве.

– И чему, интересно, ты так радуешься? Лично у меня это дело энтузиазма не вызывает. – Якубенко выбрался из-за стола. – Помяни мое слово, Рома, намаемся мы с этим фотографом.

– Ничего не поделаешь, старлей, работа есть работа, – философски изрек Савин и вышел из кабинета.

К дому под номером двадцать пять по Звенигородскому шоссе оперативники подошли к пяти часам вечера: время, когда рабочий люд заканчивает смену и оживленная толпа широким потоком покидает проходные заводов и фабрик и спешит к теплу и уюту семейного очага. Едва они вошли в подъезд и приблизились к квартире номер четыре, как услышали шаги на лестничной площадке. Подняв голову, Савин увидел женщину лет шестидесяти пяти, в цветастом фланелевом халате и ситцевом платке на голове, из-под которого выбивались деревянные палочки-бигуди, сцепленные крест-накрест черными резинками из велосипедной покрышки.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Савин. – Соседа вашего не видели? Из четвертой квартиры?

– А вы кто такие, чтобы я на ваши вопросы отвечала? – Гостеприимством соседка явно не отличалась.

– Капитан Савин, уголовный розыск, – не желая тратить время попусту, Савин пошел сразу с козырей. – Это, – он указал рукой на напарника, – старший лейтенант Якубенко. Так что насчет соседа?

– Больно много вас тут ходит, – проворчала соседка. – То один приходил, распинайся перед ним, то теперь двое. Да еще и из уголовного розыска! И чего такого интересного вы в Люшеньке нашли? Он к вашему ремеслу точно непригодный. Ни украсть, как говорится, ни покараулить.

Собственная шутка понравилась женщине, и она глуповато захихикала, прикрывая рот ладошкой. Савин и Якубенко переглянулись. Якубенко едва заметно пожал плечами и многозначительно округлил глаза, мол, что я тебе говорил: наплачемся с этим делом. Савин перевел взгляд на женщину и более строгим тоном произнес:

– Гражданка, представьтесь, пожалуйста.

– С чего это я должна вам представляться? Вы к Люшеньке пришли, вот его и пытайте, а я женщина свободная и независимая, мне домой пора. – Она бросила на Савина сердитый взгляд и скрылась за дверью, демонстративно хлопнув ею что было силы.

– Приятная женщина, – заключил Якубенко и улыбнулся: – Может, для начала квартиру осмотрим? Кто знает, что мы там обнаружим. А к горгулье еще успеем, она точно никуда со своего боевого поста не денется.

– Участкового дождаться надо, – напомнил Савин. – Он с домоуправом придет, ключи принесет, так что дверь ломать не придется. Нет, Саша, от доброжелательной соседки нам не отвертеться, и лично я предпочитаю покончить с этим вопросом как можно скорее. Давай так: я иду к горгулье, а ты обойди квартиры на первом этаже. Выясни, кто и когда видел Илью Манюхова в последний раз.

– Уверен, что хочешь сделать это сам? – на всякий случай спросил Якубенко и, получив утвердительный ответ, добавил: – Ладно, дело хозяйское.

Савин поднялся на второй этаж и нажал кнопку дверного звонка квартиры под номером восемь. В это самое время Якубенко уже разговаривал с соседом из первой квартиры. Савин не сомневался, что женщина стоит у двери и слушает, что происходит в подъезде, но открывать не торопится. С минуту голос Якубенко разносился по всему подъезду, но, как только жилец первой квартиры впустил его внутрь и закрыл дверь, разобрать речь стало невозможно. Видимо, любопытство победило, и Савин услышал, как щелкнул замок. Дверь приоткрылась, и перед ним снова предстала женщина во фланелевом халате. Платок и бигуди исчезли, вместо них сморщенное личико обрамляли растрепанные кудри.

– Заходите. – Женщина распахнула дверь и впустила Савина в квартиру. – Вы уж простите, что я с вами так грубо. Времена нынче неспокойные, приходится быть бдительной.

– Похвально. – Савин прошел в узкий коридор, заставленный от пола до потолка деревянными ящиками с консервацией. – Где мы можем поговорить?

– Проходите на кухню, у меня компот на плите, следить надо. – Женщина ухватила Савина за рукав и втащила в кухню, еще более загроможденную, чем коридор. – Садитесь на табурет и постарайтесь ничего не разбить.

Савин занял место у окна и, пока хозяйка орудовала алюминиевым половником в кастрюле, занимавшей почти всю двухконфорочную газовую плиту, с любопытством рассматривал банки всех калибров, в беспорядке наставленные на кухонном столе. Выполнив несложные манипуляции, хозяйка обтерла руки льняным кухонным полотенцем и повернулась к Савину.

– Вот теперь можно и поговорить, – заявила она. – Что именно вас интересует?

– Для начала неплохо было бы представиться, – заметил Савин. – Наше первое знакомство как-то не пошло, так что начнем с чистого листа. Роман Викторович Савин, старший оперуполномоченный Краснопресненского управления внутренних дел.

На этот раз Савин извлек из заднего кармана брюк удостоверение, раскрыл и показал хозяйке квартиры. Та внимательно изучила фото и, кивнув, представилась сама:

– Лядова Тамара Игоревна, водитель трамвая, на пенсии.

– Вот и познакомились, – улыбнулся Савин и приступил к делу: – Тамара Игоревна, как я понял, вы женщина бдительная. Наверняка от вас ничего не скроешь. Не могли бы вы припомнить, когда и при каких обстоятельствах вы в последний раз видели вашего соседа Илью Манюхова?

– У него неприятности? – полюбопытствовала Тамара Игоревна.

– Можно и так сказать. – Савин вздохнул и, поняв, что, не объяснившись с соседкой, рискует весь вечер ходить кругами, отвечая на встречные вопросы, произнес: – Он погиб. Его тело найдено на Звенигородском шоссе.

– Ах, батюшки! – всплеснула руками Тамара Игоревна. – Не может быть! Такой хороший мальчик! Быть может, это ошибка?

– Ошибки быть не может, – заверил Савин. – Его опознал коллега, он и обратился в милицию по факту пропажи Манюхова.

– Пропажи, – еле слышно прошептала Тамара Игоревна. – Ну надо же, такое горе!

– Вы можете вспомнить, когда видели его последний раз? – повторил вопрос Савин, но соседка только головой качала.

– Да как же такое могло случиться? – приговаривала она. – Такой вежливый молодой человек, спокойный, уважительный. Всегда здоровался, сумки мне до квартиры донести помогал. В подъезде не мусорил, курить на лестничную площадку не нырял, как некоторые. И как же такое могло с ним случиться?

– Тамара Игоревна, я понимаю, новость трагичная, но все же попытайтесь вспомнить все, что сможете, – настаивал Савин. – Вы видели его в воскресенье? В этот день он ушел с работы, но добрался ли до дома, нам неизвестно.

– Был! – уверенно сказала Тамара Игоревна. – В воскресенье у меня обычно посиделки. Во втором подъезде у приятельницы собираемся. Так, ничего особенного, несколько подруг. С шести до восьми вечера я по воскресеньям всегда там, но Люшенька пришел в половине шестого.