– Верно, нелегкая. Когда мне дали место в общежитии, я съехала в тот же день, даже не переночевала, – продолжала Ольга. – С того дня я ни разу не ходила в гости к дяде и тете. Звоню с общаговского телефона раз в месяц, и все. Впрочем, они ни разу меня в гости и не позвали. А Лиза хотела переехать к тетке, но я просто не могла ей этого позволить!
– Вы ее отговаривали?
– Да, я ее отговаривала, – подтвердила Ольга. – Я рассказывала ей истории из своей жизни у московских родственников, свои и чужие, ведь я не единственная такая. Я объясняла ей, что как только она переедет к тетке, она потеряет комнату в общежитии и окажется в зависимом положении. Всеми силами я пыталась ее отговорить от этого шага, но вместо того, чтобы послушать меня, она переехала в другую комнату и перестала со мной общаться.
– Давно это было?
– В начале учебного года.
– Но к тетке она так и не переехала, – констатировал факт Деев. – Не знаете почему?
– Думаю, Лиза попросилась к тетке, но та ее не пустила, – ответила Ольга. – Другого объяснения я не вижу.
– А Лиза не могла изменить свои планы? Быть может, она больше не хотела переезжать к тетке?
– Об этом спросите у Анечки, теперь она с ней живет, – пожала плечами Ольга.
– Анечка, это та блондинка? – догадался Деев.
– Да, она самая. Всем говорит, что дружит с Лизой, а на самом деле она только пользуется ею. За этим и в комнату к себе переманила.
– Что значит «пользуется»?
– Анечка не самая умная девушка. Нет, не так: она тупа как пробка, – заявила Ольга. – Лиза делает за нее контрольные, помогает готовиться к экзаменам. Можно сказать, Лиза учится за двоих: за себя и за Анечку.
Деев воспользовался советом Ольги и пообщался с новой Лизиной соседкой по комнате. При более близком знакомстве с девушкой Деев пришел к тому же выводу, что и Ольга: Анечка не блещет умом и не питает нежных чувств к своей соседке. Дифирамбы, которые она воспевала в адрес Елизаветы Пресновой, не более чем показуха для друзей и знакомых. И все же портрет Лизы она описывала точно, хотя самой ей положительные качества соседки не казались привлекательными.
Закончив дела в общежитии, Деев собирался ехать в институт, чтобы получить домашние адреса сокурсников Лизы и побеседовать с ними, но перед этим решил позвонить в больницу. Сделал он это не напрасно. Дежурная медсестра сказала, что Лиза пришла в сознание и лечащий врач поручил ей сообщить об этом в отдел милиции.
Не тратя времени, Деев поехал в больницу. Там его встретил лечащий врач Елизаветы Пресновой. Он отвел Деева в кабинет, не желая вести разговор на ходу.
– Должен вас предупредить, – без вступления начал лечащий врач, – Лиза в очень плохом состоянии. Она на грани нового срыва, который может привести к непоправимым последствиям. Я не знаю, насколько близки они были с погибшей, но это событие отразилось на моей пациентке ужасающим образом. Насколько я могу судить по результатам обследования, до того момента, как Лиза попала к нам, ее здоровью мог позавидовать космонавт. Но сейчас это не так.
– Если можно, объясните, что вы подразумеваете под плачевным состоянием, – попросил Деев.
– Девушка в шоке, – продолжил лечащий врач. – В таком глубоком шоке, что стандартные процедуры не смогли вывести ее из этого состояния. В физическом плане она здорова, если не считать сопутствующих шоковому состоянию симптомов, таких как тахикардия, снижение объема циркулирующей крови, снижение сердечного выброса, но с этим мы справимся. В психологическом плане состояние гораздо хуже. Мы поддерживаем организм медикаментозно, но если состояние не улучшится в течение пяти дней, ее придется переводить в психиатрию.
– Разве такое возможно? – опешил Деев. – Чтобы известие о смерти близкого в один миг загубило нервную систему человека?
– Крайне редко, но такое случается, – лечащий врач помедлил, решая, что может сообщить оперативнику, потом продолжил: – Случаи, подобные этому, происходят тогда, когда пациент ранее переживал психологическую травму. Возможно, Лиза пережила нечто подобное в детстве или в подростковом возрасте. Известие о гибели тетки запустило механизм, который еще не до конца изучен. Наслоившись одно на другое, событие прошлого и событие нынешнее привели к тому, что девушка заново переживает прошлую психологическую травму, усиленную новой трагедией. Ее мозг не в состоянии оградить себя от неприятных воспоминаний, и любое напоминание о трагических событиях может привести к фатальным последствиям.
– Фатальным? Хотите сказать, от моих расспросов она может умереть? – переспросил Деев.
– Не умереть в прямом понимании этого слова, но навсегда уйти из реального мира – такое возможно.
– Не понимаю, – честно признался Деев.
– У мозга есть защитные механизмы, которые помогают нам справляться с проблемами, переживать трагедии и потери. Когда эти механизмы не работают, человек может потерять способность адекватно воспринимать действительность, простыми словами, лишиться рассудка.
– Она может сойти с ума?
– Надеюсь, до этого не дойдет. Повторюсь, в физическом плане ее организм очень крепкий. Для стабилизации психического состояния мы делаем все возможное. Остальное покажет время. Все это я сообщил вам для того, чтобы вы понимали, как себя вести. Найти убийцу родственницы Лизы очень важно, но сохранить при этом рассудок девушки гораздо важнее.
– Я вас понял и буду действовать крайне осторожно, – заверил Деев.
– Вот и отлично.
После этого лечащий врач вызвал санитара, и Деева провели в палату, где лежала девушка. На больничной койке, на фоне белых простыней, ее стройная фигурка казалась совсем хрупкой. Длинные русые с пепельным оттенком волосы разметались по подушке, придавая девушке сходство с воздушным облаком. Ее голубые глаза, подернутые дымкой, излучали печаль. От такого зрелища сердце Деева затопила нежность к этой хрупкой, несчастной девушке.
– Здравствуйте, Лиза, – поздоровался Деев, пытаясь взять себя в руки. – Вы меня помните?
– Здравствуйте, – поздоровалась Лиза. – Да, я вас помню. Вы приходили сегодня в общежитие. Это вы рассказали мне…
Девушка не договорила, так как в ее горле образовался комок, а на глаза навернулись слезы.
– Не нужно. Не произносите это вслух, – посоветовал Деев. – Вам нельзя волноваться.
– Спасибо, – поблагодарила Лиза.
Она произнесла это так, что по спине Деева пробежали мурашки. «Да что со мной такое? – Деев в недоумении смотрел на девушку, напрочь забыв о том, зачем пришел. – Почему ее голос так на меня действует? Соберись, Деев, не время раскисать». Чтобы собраться с мыслями, он оторвал взгляд от небесно-голубых глаз девушки, и осмотрелся. В палате, помимо Лизы, лежали еще три женщины. Они во все глаза смотрели на симпатичного молодого человека с копной жгуче-черных волос, так резко контрастирующих с белоснежной кожей их компаньонки по несчастью, и ждали, что будет дальше.
– Что же ты, Лизавета, держишь молодого человека у порога? – вступила в разговор женщина лет шестидесяти, кровать которой стояла ближе всех ко входу. – Проходите, молодой человек, вон, в углу табуреточка стоит. Подставляйте к кровати, так будет удобнее.
– Благодарю. – Деев прошел в палату, пододвинул табурет к кровати Лизы и присел.
– Вот и славно, – обрадовалась женщина. – Поворкуйте, голубки, а то Лиза совсем захандрила. Пойдемте-ка, девчата, прогуляемся по коридору.
Деев хотел возразить, сказать, что он здесь по службе, но увидев, что женщины засобирались, чтобы выйти, промолчал. Все три женщины поднялись с постелей и покинули палату, оставив Лизу и Деева одних. Пару минут старший лейтенант собирался с мыслями, не зная, с чего начать, чтобы не слишком огорчать девушку. Лиза лежала молча.
– Как вы себя чувствуете, Лиза? – задал наконец вопрос Деев.
– Спасибо, уже лучше.
– Лиза, я должен задать вам ряд вопросов, это очень важно, – продолжил Деев. – Как думаете, вы сможете на них ответить? Это вам не навредит?
