– Да вон он сидит, анекдоты, как всегда, травит. Видите? Чубатый такой, смешливый.

– Что можете о нем сказать?

– Да нормальный он вроде, – пожала плечами кладовщица. – Второй год у нас грузчиком работает, до этого электриком в жилконторе трудился. Комсомолец, молодая семья, жена в следующем месяце рожает…

– Позовите его в свою каморку. Да так, чтобы ничего не заподозрил.

– Федька, сюда иди! – гаркнула кладовщица. – Расписаться надо в ведомости на матпомощь!

– Что, Ивановна, деньжат мне выделяют? – радостно вопросил вихрастый парень, переступая порог. Смутился, обнаружив двух незнакомых мужчин, да еще с корочками. Хижняк ненавязчиво перекрыл дорогу, встал, скрестив руки на груди. Впрочем, тягу к побегу Копылов не выказывал. Но как-то погрустнел, сник.

– Пошутила Зоя Ивановна, – объяснил Андрей. – Злая шутка, согласен. Деньги бы тебе не помешали, да, Копылов?

– Еще как бы не помешали, – проворчал парень. – В прошлом месяце еще нормально платили, а теперь урезать стали. Зачем нам, дескать, деньги? А у меня супруга, между прочим, скоро рожает, кроватку покупать надо? Надо. Всякие там игрушки, пеленки, распашонки – надо? Тоже надо. А вам-то чего надо?

– Про Витьку расскажи. Он же кореш твой.

Федор не сразу сообразил, о ком речь. При этом вел себя вполне естественно. Андрей внимательно наблюдал за его лицом.

– Да какой он мне кореш, – отмахнулся Федор. – Так, шапочный знакомый. Раньше в ЖЭКе на Калинина работали: я электриком, а он сантехником. Даже тогда не водили дружбу – курили вместе, прикрывали друг дружку, когда отлучиться требовалось. Не больно-то он разговорчивый, молчит в основном, слушает. Да и взгляд у него бывает уж больно неприятный. Но помог мне однажды – клиент бухой попался, в драку кинулся. Так Витька его быстро ушатал и уму-разуму научил. Так что благодарен я Витьке… А потом начальство в ЖЭКе сменилось, работать стало невозможно, так он уволился, да и я за ним. Он в ЖЭУ на Кропоткина устроился, я в универмаг подался. Сперва электриком работал, да однажды шарахнуло душевно – пробой случился, а я полез, не разобравшись. Так даже ваши приезжали, выясняли, Акимыча потом уволили – ответственного за технику безопасности… На хрена мне такие страсти? Еле жив остался. В общем, временно перевелся в грузчики…

– Как фамилия Витьки?

– Так это… – Копылов задумался. – Кравцов.

– Где живет?

– Да хрен его знает. Да нет, правда, граждане милиционеры, не знаю. Чего мне врать, если это легко проверяется? Мне с Витькой детей не крестить. Раньше-то не знал, а сейчас и подавно не знаю. Мне оно надо? А то, что на Кропоткина устроился, – так сам рассказал, когда случайно встретились…

– А сегодня случайно не встречались?

– Встречались, – удивился Копылов. – Ну, как встречались. Мы на улице мебель разгружали – эта хреновина шестиколесная въехать в здание не может; так он мимо проходил, помахали друг дружке…

– Семья у него есть?

– Не-а, – помотал головой грузчик. – Бобылем живет.

– Витька сидел?

Вопрос поставил собеседника в тупик:

– А хрен его знает, товарищ начальник. Об этом он даже не заикался. Думаю, нет, я бы сразу понял… Постой-ка минутку. – Федька задумался. – Говорил он что-то про зону, но вроде не в том смысле, что сидел, а наоборот… работал там или что-то в этом роде. На зоне ведь тоже сантехники нужны? Кажется, Пермский край упоминал, мол, холодно там на севере зимой… Нет, не уверен, врать не буду, давно это было. Мне, по правде, по хрен, что там у Витьки с биографией… Натворил чего?

– Разбираемся. Сам-то не сидел?

– А что, по мне похоже? – развеселился Федька. – Не, начальники, не мое это, не сидел и не собираюсь. Хотя от сумы и тюрьмы, как говорится…

– Ага, – закивал Шура Хижняк. – Не зарекайся. Всяко жизнь повернуться может. Например, соврал нам сегодня – а срок уже завтра, и вперед – с котомкой через тундру…

– Да вы что? – оскорбился Копылов. – Я вам и словечка не соврал, как можно? У меня вон потомство в семье ожидается, на хрен мне за этого бирюка впрягаться?

Добежали до машины, стоящей в соседнем квартале, перекурили на скорую руку. Просыпался охотничий азарт – незаменимая штука в сыскном деле. Оживилась неповоротливая рация, пристроенная на заднем сиденье. Докладывал Голицын: баба пристроена в хорошие руки; артачилась, правда, кричала, словно ее в подвал на расстрел ведут… На Федьку Копылова ничего нет. Добропорядочный советский гражданин, пример для подражания. Даже по нежным годам не залетал ни разу – отсутствует данная фамилия в архивных материалах.

– Подкидываю новую фамилию, – сказал Андрей, – Виктор Кравцов. Отчества не знаю. Возраст тридцать пять – сорок пять лет. Основная примета – близко посаженные глаза. Возможно, проживал в Пермском крае. Собрать все, что на него есть, причем быстро. Но это не тебе, Арсений, передай эту работу Аристову, а сам ноги в руки и дуй сюда. Бери с собой Пещерника, Нину Витальевну, кого там еще…

– Да больше некого, – озадачился Голицын. – Отдел не резиновый. Хорошо, мы сейчас водителя озадачим, пусть «РАФ» выводит.

Неторопливая была милиция в южных областях Советского Союза, очень неторопливая…

– Оружие есть? – покосился Андрей на сидящего рядом оперативника.

– Обижаешь, начальник, – запыхтел Шура. – Что бы и пиджак в такую жару таскал? Тебе тоже оружие выдадут, не волнуйся, Андрей Николаевич.

– Не волноваться? – усмехнулся Светлов. – Хорошо, боец, не буду волноваться… Ну что, выдвигаемся на улицу имени знаменитого анархиста?

– Какого еще анархиста? – не понял Хижняк.

– Ну так князь Кропоткин у нас кто? – удивился Андрей. Встретил непонимающий взгляд. – Понятно, уроки истории мы в школе прогуливали. Князь Кропоткин Петр Алексеевич – никакой не большевик, Шура, а видный деятель анархистского движения. Но, в принципе, революционер, близкий по духу человек. Ну, заблуждался в историческом плане, с кем не бывает…

Улица Кропоткина находилась в восточной части городка – возможно, самая короткая улица в Паланге, связывала восточные оконечности улиц Южной и Толбухина. Здесь было много зелени, пирамидальных тополей. Во дворах пестрели цветочные клумбы. ЖЭУ, обслуживающий данный район, находился за решетчатой оградой рядом с шумным детским садиком.

– Может, не стоит его вот так брать? – засомневался Шура. – Чему детей научим?

Андрей колебался. Машина стояла за оградой, под сенью деревьев. Калитка рядом, добежать – секундное дело. На улице перед участком курили слесари в робах. Из открытого окна доносился грозный рык: начальница отчитывала учетчицу, не владеющую азами арифметики.

– А если его там нет? – засомневался Хижняк. – А его там точно нет, чую. Расскажут коллеги, что им милиция интересовалась, – спугнем злодея. Ждать надо. Если он там, то выйдет. Или с вызова вернется, тогда мы его тепленького…

– Сомневаюсь, Шура, – скривился Светлов. – Что он делал в универмаге посреди рабочего дня? За куревом забежал? Больше некуда? От той точки до этой две версты, он явно не на работе. Возможно, мы его уже спугнули…

Подъехал «РАФ», встал за бойлерной будкой. Высадился десант – Пещерник, Голицын и неотразимая Нина Витальевна в платье цвета «в горошек» направились к коллегам.

– Колеблемся, товарищи? – криво усмехнулся Пещерник. – И правильно делаем. На Кравцова нет ничего. Есть его однофамилец, но мужик уже на пенсии после нескольких отсидок, бывший катала, мошенничал с рублями в период денежной реформы – в общем, не наш клиент. Все, на что мы опираемся, – это показания твоей подопечной, Андрей Николаевич, а это, как бы выразиться…

– Комедия, – подсказала Нина Витальевна и очаровательно улыбнулась. Здесь она выглядела совсем иначе, чем в душном кабинете, – распрямились плечи, образовалась грация, платье плавно облегало изгибы фигуры, практически не оставляя шансов воображению. В дамской сумочке, висящей на плече, очевидно, покоился заряженный табельный пистолет.

– Ну, отчего же, – пожал плечами Светлов. – Я ей верю. Людмила Геннадьевна, как выясняется, особа неглупая и наблюдательная. Кравцов – именно тот, кто нам нужен. Закавыка в том, что его может не быть на работе. Ладно, не будем терять время…